ГУЛАГ без ретуши - Кузьмин Станислав Иванович. Страница 16

Дело, очевидно, заключалось в другом. Сталин и его ближайшее окружение вполне отчётливо осознавали ту силу, которую сконцентрировал в своих руках Ягода за годы работы в ведомстве и после того, как стал его главой. Мимо Сталина не прошла и та информация, которой владел Н.И. Ежов, заведуя орготделом ЦК ВКП(б). Кому-кому, а Ежову было достаточно ясно видно, с каким усердием и настойчивостью Ягода повсеместно расставлял на ключевых постах (и не только своего ведомства) нужных ему людей. Ягода стал слишком опасным, и пришло время его убирать с политической арены.

Начиная с конца 1936 года то тут, то там проводятся аресты выдвиженцев Ягоды. Остающиеся на свободе уже под руководством Ежова старательно выполняют секретную инструкцию, разрешавшую НКВД применять пытки к «шпионам, контрреволюционерам, троцкистам и зиновьевцам». Близился и черёд Ягоды.

В апреле 1937 года центральная пресса оповестила граждан страны о том, что:

«Постановлением Президиума ЦИК СССР от 3 апреля 1937 года ввиду обнаруженных должностных преступлений уголовного характера…

1. Отрешить от должности народного комиссара связи Г.Г. Ягоду.

2. Передать дело Г.Г. Ягоды следственным органам».

Следствие по делу Ягоды длилось почти год. На первоначальном этапе следователи пытались связать дело Ягоды с «военно-фашистским заговором в РККА». Но он упорно отрицал показания своих бывших подчинённых, Г.Е. Прокофьева — заместителя наркома внутренних дел и М.И. Гая — начальника особого отдела ГУГБ, подтверждавших его связь с М.Н.Тухачевским, И.П. Уборевичем, Р.П. Эйдманом и другими военачальниками. На следствии Ягода показал: «Личных связей в буквальном смысле слова среди военных у меня не было. Были официальные знакомства. Никого из них я вербовать не пытался…»

Недавно нашим читателям «разъяснили», что никакого заговора военных не было. А между тем существует весьма серьёзная версия, которую вряд ли можно сбрасывать со счетов. После успешного завершения небезызвестной операции «Трест» у руководства ОГПУ возникла идея организовать аналогичную операцию, но уже с заговором среди военных. Начало её развития относят к концу 20-х годов. По всей видимости, нити этой операции находились в руках у внезапно умершего Менжинского, и Ягода об этом мог не знать. В пользу данной версии свидетельствуют два достоверных факта. Будучи командующим Ленинградским военным округом, Тухачевский выезжал нелегально под фамилией Тургуева в Германию. Если учитывать, что зарубежные разведки внимательно следят за перемещением крупных должностных лиц и ведут на них досье, то крайне сомнительно, что немецкая разведка «проворонила» этот факт. Между тем в процессе реабилитации военных обнаружились достаточно любопытные факты. В одном из старых дел сотрудники Главной военной прокуратуры и Комитета государственной безопасности обнаружили показания двух офицеров, служивших в прошлом в царской армии, которые вдохновителем деятельности их антисоветской организации назвали… Тухачевского. Оказалось, что копии протоколов этих допросов были препровождены Сталину и об их содержании ему доложено. Сталин направил их Г.К. Орджоникидзе с такой запиской: «Прошу ознакомиться. Поскольку это не исключено, то это возможно».

Следы реагирования Орджоникидзе на эту записку не были найдены. Ещё раньше в Наркомат по военным и морским делам поступила информация секретаря парткома Западного военного округа, в которой Тухачевский обвинялся в неправильном отношении к коммунистам, подчинённым и даже в аморальном поведении. М.В. Фрунзе наложил на информацию резолюцию: «Партия верила тов. Тухачевскому, верит и будет верить». Однако донос был сохранён, и наблюдательное производство на Тухачевского пополнялось.

В нём сохранилась и записка из показаний арестованного комбрига Медведева, исключённого из партии за принадлежность к контрреволюционной троцкистской организации. Это показание Медведев дал 8 мая 1937 года, а 13 мая 1937 года по указанию наркома внутренних дел Ежова был арестован А.Х. Артузов — один из руководящих работников НКВД. На одном из допросов Артузов показал, что в поступившей из Германии информации сообщалось, что в Красной армии готовится заговор, возглавляет его генерал Тургуев. Артузов пояснил следователю, что проведённой тогда же проверкой было выяснено, что под фамилией Тургуева в 1931 году в Германию ездил Тухачевский. Об этой информации Артузов доложил Ягоде. Тот заявил: «Это несерьёзный материал, сдайте его в архив». Как видим, эта информация до Сталина Ягодой не была доведена, и это наводит на определённые размышления, так как без санкции и помощи ОГПУ Тухачевский не мог туда попасть.

Второй раз, уже под своей фамилией, Тухачевский через территорию Германии официально выезжал в Англию. На Берлинском вокзале негласные сотрудники ОГПУ зафиксировали его короткую встречу и разговор с молодым человеком. При проверке оказалось, что беседа у него состоялась с сыном Троцкого, оказавшимся впоследствии в СССР и арестованным ещё при Ягоде, при нём же осуждённым и направленным отбывать наказание в Воркутинский лагерь. В конце 1936 года он был этапирован в Бутырскую тюрьму. Уже тот факт, что он был выпущен впоследствии за границу, может сказать о многом…

Как известно, по делу фигурировали документы, обличающие Тухачевского в связях с немецкой разведкой. Правда, дело преподносится таким образом, что эти фальшивки были изготовлены немецкой разведкой с целью дать возможность Сталину обосновать расправу над Тухачевским. Однако если принять во внимание упомянутую нами версию, то всё становится на свои места. И если ОГПУ повело такую игру по-крупному, то Тухачевскому было разрешено связать себя какими-то обязательствами с германской разведкой. Без этого игра становилась беспредметной. Не исключено, что такие обязательства были даны и впоследствии были использованы против него же. Смерть Менжинского и уход из аппарата ряда сотрудников, непосредственно с ним связанных, в конечном счёте привели к затуханию задуманной операции.

Обвинялся Г.Г. Ягода и в убийстве деятелей Советского государства: С.М. Кирова, В.Р. Менжинского, В.В. Куйбышева, А.М. Горького и в заговоре против В.И. Ленина в 1918 году. Однако ни по одному из этих фактов достоверно не доказана его причастность.

В отличие от других подсудимых, Ягода отрицал и предъявленное ему обвинение в шпионской деятельности. «Прокурор, — говорил в своём выступлении на процессе Г.Г. Ягода, — безапелляционно считает доказанным, что я был шпионом. Это неверно. Я — не шпион и не был им». Совсем недавно ставивший аналогичные спектакли на процессах, он прекрасно понимал ожидавший его финал. Это понимание давало ему силы иронизировать и даже заявить, что если бы он был шпионом на самом деле, то «…десятки стран могли бы закрыть свои разведки — им незачем было бы держать в Союзе такую сеть шпионов, которая сейчас переловлена». С этими его словами трудно не согласиться.

Скорее всего, предъявленные ему обвинения не что иное, как ширма, за которой скрыты совсем иные причины. Если бы всё дело заключалось только в предъявленном ему официальном обвинении, то не было бы никаких препятствий для его реабилитации, как и всех, проходивших с ним по делу.

Так в чём же всё-таки кроется вина Ягоды, побудившая Сталина принести его в жертву той самой репрессивной машине, которую тот создал? Может быть, действительно Ягода не смог придать того размаха борьбе с врагами народа, которого Сталин ожидал. Но это вовсе не может служить причиной для такой суровой расправы. Достаточно было Ягоду заменить другим человеком, и это упущение можно было поправить. Возможно, ликвидация НЭПа и попытки переселить еврейское население в специально созданную для этого автономную область привели к тому, что, во-первых, идея эта с треском провалилась, хотя для органов ОГПУ решить её ничего не стоило, а во-вторых, в систему ОГПУ-НКВД, партийно-государственный аппарат устремились люди с далеко не безупречным прошлым. Ягода же этому не противодействовал. Архивные документы дают основание утверждать, что в период 1937–1938 годов основной удар карательных органов пришёлся на лиц еврейской национальности, начиная с высших эшелонов власти и до самых низов. Русских людей в политических процессах над пламенными революционерами очень мало. Здесь преобладал какой-то интернациональный сброд с сильнейшим влиянием еврейства и с попыткой опереться на русские отбросы общества. Отбросов хватало. Очистительная миссия пала на Ежова, который с использованием недозволенных методов ведения следствия прошёлся и по правым, и по виноватым, а заканчивал эту миссию уже Л.П. Берия.