Специалист по выживанию. Том I (СИ) - Волков Олег Александрович "volkov-o-a". Страница 12

— Что? — Николай Павлович усмехнулся. — Только что пожалели о содеянном?

— Скажем так: — Верблюд кисло улыбнулся, — я даже не думал, что мне выпадет шанс сдохнуть от лучевой болезни под радиоактивными развалинами. Я всего ожидал, но чтоб такое! — Верблюд пожал плечами.

— Это верно, — Николай Павлович усмехнулся. — Зато вам не придётся прыгать с головой в тёмный омут. Вы узнаете о «Другой реальности» всё, что нам удалось выжать из Вианта Фурнака. А выжать нам удалось очень даже много чего. Его допрашивали опытные дознаватели. Для полной надёжности были применены специальные средства и гипноз. По крайней мере Виант Фурнак рассказал всё, что знал, причём честно. Главное, месяцев за шесть вы освоите дитарский язык.

— Может быть, даже быстрее, — заметил Верблюд. — Кроме английского, я в совершенстве владею арабским, пушту, фарси. В принципе, смогу объясниться на тайском и мандаринском.

— Очень и очень на это надеюсь, — Николай Павлович склонил голову. — В принципе, Геннадий Григорьевич, у вас имеется свободный день. Точнее, полностью свободная вторая половина дня. Если хотите, то можете отдохнуть. Так сказать, прийти в себя после долгой и нелёгкой дороги. Там, — Николай Павлович скосил глаза, — принять душ, ванну. Иллионора Андреевна, так сказать, составит вам компанию.

— Шутить изволите, — Верблюд печально рассмеялся. — Отдохнуть можно, только смысла нет. Да, физически я чувствую себя неважно, зато куда уж основательно выспался. Мне удалось подремать ещё в транспортном самолёте. Не говоря уже о снотворном по пути до «Синей канарейки». Будет лучше, если занятия начнутся прямо сейчас. Да и, — Верблюд отвёл глаза, — признаться, любопытство распирает.

— Великолепно, — Николай Павлович выпрямился на табуретке. — Учить вас дитарскому языку будет Илья Моисеевич Шантыгин, наш лингвист. Заодно он познакомит вас с миром «Другой реальности». Ноутбук я оставляю, он вам потребуется. Если вопросов больше нет, то, — Николай Павлович поднялся с табуретки, — разрешите откланяться.

— Пока вопросов нет. Но, боюсь, будут.

— О-о-о, по этому поводу можете не беспокоиться, — Николай Павлович подхватил с пола чёрный дипломат, — мы с вами ещё увидимся, причём не раз. Доброго вам здравия и не падать духом.

— И вам всего наилучшего, — в ответ Верблюд склонил голову.

Дверь за Николаем Павловичем тихо закрылась. Верблюд аккуратно переложил ноутбук на прикроватную тумбочку. Что можно сказать? Верблюд откинулся на подушку. Сбылась мечта идиота. Растерянность, самая настоящая растерянность охватила его с ног до головы. Типичный конфликт между горячей душой и холодным разумом.

Холодный разум предупреждал-предупреждал, предупреждал-предупреждал, что без подлянки, без подлой и грязной подлянки, обойтись решительно невозможно. А горячая душа один хрен, вопреки всем логическим выкладкам и рассуждениям, надеялась на чудо. За долгую службу в ВДВ Верблюд привык рисковать, причём не деньгами, а собственной жизнью. Но! Одно дело, когда риск, пусть даже огромный, худо-бедно можно просчитать, и совсем другое, когда от тебя лично ничегошеньки не зависит. Ну не захочет эта инопланетная хрень исцелять его да так и оставит в том самом Стартовом меню с парализованными ногами на верную смерть. Не захочет, и ничегошеньки с этим не поделаешь.

Самое тяжкое бремя для инвалида — собственная беспомощность. Верблюд даже самостоятельно в туалет сходить не может. Если в Стартовом меню он и в самом деле останется инвалидом, то это ещё полбеды. Гораздо хуже, если ни одна из ампул с ядом не сработает, или их не будет вообще. Тогда каким-то образом всё же придётся добираться до «малахитового компьютера» и нажать на те две кнопки наугад. Само по себе такое действие будет крайне проблематичным. А потом его будет ждать «Другая реальность». А где гарантия, что его, пришельца хрен знает откуда, будут лечить? Может статься, что его отправят в виртуальный аналог «Липок». И тогда ему до конца жизни так и придётся лежать на кровати, кататься на инвалидной коляске и писать в утку? Хотя нет, даже этого может не получиться. Ядерная война унесёт миллионы жизней. Если у здорового человека всё же есть шанс вынести её, то у прикованного к постели инвалида — без вариантов. Это точно. Да-а-а… Верблюд тяжко вздохнул, поздно пить боржоми…

Шорох входной двери словно спасение свыше. Верблюд поднял глаза.

— Добрый день. Меня зовут Илья Моисеевич Шантыгин, — незнакомец аккуратно закрыл за собой дверь. — Дабы на корню пресечь крайне неприятные для меня расспросы, сразу сообщаю: да, мой отец еврей, а мать — русская. Может быть, вы и примите меня за еврея, однако настоящие евреи меня за своего так и не приняли. Не помогло даже обрезание. И хватит об этом!

Левая рука очень вовремя приподняла верхний край одеяла, Верблюд едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Вот он личный маленький комплекс. На вид Илье двадцать шесть лет, может быть двадцать восемь. Лицо, а нос в особенности, самое что ни на есть семитское. Но Илья прав: у евреев национальность передаётся по матери, а не по отцу. Для настоящих евреев он русский и точка.

Илье и в самом деле гораздо больше подошла бы кипа, маленькая чёрная шапочка, и чёрный деловой костюм адвоката. А то лёгкое недоразумение стального цвета из брюк и куртки с длинными рукавами смотрятся на нём нелепо. Да и лёгкие ботинки с чёрными шнурками солидности не добавляют. Зато дипломат в его левой руке выглядит как надо: чёрный, из натуральной кожи, большой и солидный.

С гордым видом, будто это он вице-президент независимой республики Израиль, Илья прошёлся по палате и присел на табуретку. Скорей всего, он выпускник какого-нибудь вуза. Не исключено, что он и в самом деле талантливый лингвист, только без связей. Зато с амбициями, раз подписался на «Синюю канарейку» с её может быть и щедрыми, но кабальными условиями.

— Как я вижу, — Илья вытянул шею, — ноутбук уже при вас. Очень хорошо. Одна рука у вас должна работать. Это правда?

— Да, — Верблюд вытащил из-под одеяла левую руку.

— Очень хорошо, — дипломат на коленях Ильи открылся со сдвоенным щелчком, наружу показался ярко-синий ноутбук. — Я буду обучать вас дитарскому языку. Заодно поведаю всё, что нам известно о мире Ксинэи. Эта планета так называется, где вам предстоит жить и работать.

— А почему Виант Фурнак сам не может поведать мне о Ксинэе? — Верблюд сел прямо. — При всём уважении, но информация из первых рук всегда лучше, чем из вторых.

Пальцы пробежались по кнопочкам маленького пульта. Ежели предстоит долгая учёба, то имеет смысл приподнять переднюю часть кровати в более удобное положение.

Простой, казалось бы, вопрос вызвал в душе Ильи бурю эмоций. На лице лингвиста отразилась такая досада, такая, будто он только сейчас узнал, что полноценным евреем ему не быть. И что обрезание он сделал зря.

— Виант Фурнак вновь в игре, — отчеканил Илья, его губы скривились так, будто он надкусил очень горький стручок самого жгучего перца. — Причём он ушёл не один, а с напарницей.

По виду Ильи, а особенно по тону его голоса можно легко догадаться, что эта самая напарница — молодая и красивая девушка, тайная любовь здешнего лингвиста. Верблюд тихо захрипел, будто прокашлялся. Вот она местная «санта-барбара» во всей красе.

— Но не будем о грустном, — на лице Ильи вновь появилось деловое и сосредоточенное выражение, будто маску натянул. — Прежде чем мы приступим к изучению дитарского языка, считаю необходимым сообщить вам несколько очень важных обстоятельств. Во-первых, дитарский язык мне довелось выучить исключительно со слов Вианта Фурнака. В свою очередь, Виант Фурнак усвоил его походу дела. Чтение и значения слов мы худо-бедно знаем. А вот с произношением неизбежны большие проблемы.

Во-вторых, не удивляйтесь, если первый же собеседник в мире Ксинэи вас не поймёт. А всё потому, — Илья повысил голос, Верблюд тут же заткнулся, — что учить вы будете не просто дитарский язык, а так называемый «крысиный диалект». Вашей первой задачей в мире Ксинэи будет избавиться от «крысиного диалекта» и выучить правильное произношение дитарских слов.