Война Братьев - Грабб Джефф. Страница 108

– Он приказал мне отправляться домой, – крикнул, кипя от злости, Харбин, усаживаясь в кресло в палатке Тавноса.

Тавнос поднял на него глаза, но промолчал.

– Он говорит, что я нужен дома, в Пенрегоне, – продолжил молодой человек.

Тавнос закрутил покрепче гайку на машине, над которой трудился, и сказал:

– Он прав.

– Еще бы, конечно он прав, – с отвращением бросил Харбин. – Он всегда прав. Это же у Защитника Отечества работа такая, быть правым, так?

Тавнос встал из-за стола и пристально осмотрел Свое изделие.

– По-моему, эта штука готова. Что скажешь? Харбин посмотрел на устройство – большой ящик, семь футов длиной, три в высоту и ширину, из железа, с большой, тяжелой крышкой.

– Похоже на гроб, – сказал молодой человек. Тавнос сделал шаг назад, чтобы получше разглядеть предмет, и улыбнулся.

– Согласен, так и есть. Думаю, оно и к лучшему.

– Для чего эта штука? – сказал Харбин, забыв на миг о том, что очень зол на отца.

– Когда я был у Мишры… в гостях, они отвели мне удивительные покои – камеру, о существовании которой никто не помнил, – сказал Тавнос, сжимая и разжимая правую руку, будто вспоминая о давно ушедшей боли. – Я почему-то вспомнил об этом, и мне пришла в голову идея этого устройства. Она работает на том же принципе, что старинные амулеты Кроога и посох Ашнод из Зегона.

– Гм-гм, – сказал Харбин. – И как же именно?

– Тело, помещенное внутрь, будет находиться в стазисе – пока не откажет силовой камень или пока кто-нибудь не откроет крышку. – Тавнос посмотрел на Харбина. – Знаешь, я размышлял о том, что твой отец будет делать со своим братом, когда победит его. Я решил, что он не сможет казнить его, но он не сможет и оставить его в живых. Теперь же, – Тавнос похлопал ладонью по крышке устройства – у него есть выход. Харбин улыбнулся, и гримаса злости сошла с его лица.

– Дядя Тавнос, ты придумываешь ответы на вопросы, которые еще никто не задал. Можно подумать, ты знаешь, что мы не только победим Мишру, но еще и возьмем его в плен живым.

– Конечно, мы победим, – сказал Тавнос. – Неужели ты думаешь, что мы пришли сюда, чтобы проиграть?

– Не знаю, – сказал Харбин.

Тавнос непонимающим взором уставился на молодого человека.

– Ты сомневаешься? Харбин покачал головой:

– Нет, но когда я говорил с отцом… – Он снова покачал головой. – Мне кажется, он не то чтобы подавлен, скорее он очень и очень устал. Кажется, у него не осталось сил ни на ненависть, ни на что другое.

– Он просто смирился, решил – будь, что будет, – ответил Тавнос. – Он прошел долгий путь, и сейчас он стоит в нескольких шагах от цели. Мне кажется, он это понимает. Ждать осталось недолго, скоро все закончится – возможно, в его пользу, возможно, нет.

– Я хочу быть здесь, когда все закончится, – сказал Харбин. – Независимо от результата.

Тавнос решительно тряхнул головой:

– Нет. Эльфы сумели захватить какие-то корабли и направляются к нашим берегам. Нужно, чтобы войска, расквартированные на побережье, возглавил достойный командир. Этим командиром будешь ты.

Харбин не стал отвечать.

– Ты же всегда хотел вести за собой людей, – продолжал Тавнос, – но за это право нужно платить, а цена – необходимость вести их за собой тогда, когда это нужно, независимо от того, хочешь ты этого или нет.

Харбин медленно кивнул:

– Ты уже обсудил все с отцам, я правильно понял?

Тавнос пожал плечами:

– Он попросил у меня совета.

Харбин посмотрел бывшему подмастерью отца в глаза и спросил:

– А о нем ты позаботишься? В смысле, о моем отце. Ты позаботишься а нем?

– Я всю жизнь только этим и занимаюсь, – ответил Главный ученый.

– Нет, ты не понял, – сказал молодой человек, – Дело вот в чем. Когда мы прощались, отец сказал мне: «Передай своей матери, что я прошу ее об одном – пусть помнит меня таким, каким я пытался быть, а не таким, каким я был на самом деле». Эти слова не дают мне покоя. Мне кажется, он не рассчитывает пережить последнюю битву.

Харбин опустил глаза, и Тавнос сказал:

– Не беспокойся, я позабочусь о нем. Я действительно всю жизнь занимаюсь только одним – забочусь о нем, так или иначе.

Харбин вздохнул:

– Знаешь, я еще признался ему, что совершил ошибку.

– Какую ошибку? Ты сказал ему, что с твоей стороны будет ошибкой остаться здесь? – спросил Тавнос.

Харбин ответил:

– Нет. Однажды – с тех прошло много времени – отец спросил меня, что я думаю об изысканиях Союза. О магии. Я ответил ему, что абсолютно уверен – магии не существует в природе. А теперь, увидев, на что способны эльфы и их королева, я сомневаюсь. Я чувствую себя виноватым в том, что убедил его в невозможности магии.

– Знаешь, я не думаю, что кому-то когда-то удавалось убедить Урзу в том, во что он сам не верил, – сказал Тавнос. – Просто помни, что всегда существует нечто, чего ты еще не знаешь, но можешь познать.

– Поэтому-то ты до сих пор здесь, с моим отцом? – спросил Харбин.

– Вероятно, – ответил Тавнос. – Но я многому научился и от других людей. Мне кажется, я всю жизнь считал, что знаю меньше других, и поэтому всегда больше хотел слушать, чем говорить.

Харбин улыбнулся. Тавнос тем временем подошел к какому-то ящику, стоявшему в углу палатки, покопался в нем и вынул короткий продолговатый предмет. На одном конце у него был большой шар, похожий на апельсин.

– Вот, держи, – сказал он. – Подарок на прощание. Харбин взял предмет в руки.

– Что это?

– Еще один прибор. Я сделал его много лет назад. Он делает владельца недоступным для сенсоров боевых машин. Это всего лишь пробный вариант, у меня не было времени довести его до ума, так что от гигантов он тебя не спасет, но если тебе придется столкнуться с мутантами, то они тебя просто не заметят.

Харбин снова улыбнулся:

– Все заботишься обо мне, дядя Тавнос? Нет, оставь эту вещь себе. Мне кажется, учитывая, где остаешься ты и куда отправляюсь я, тебе он понадобится сильнее.

– Значит, ты все-таки уезжаешь? – сказал Тавнос. Смеясь, Харбин понял руки вверх.

– Ну конечно! Но я вернусь сразу, как только разберусь с этими эльфами. Так что рассчитывайте на меня.

– Не сомневаюсь, – сказал Тавнос. – В конце концов ты же сын своего отца.

– Конечно, – отрешенно сказал Харбин и снова улыбнулся. – Кем еще я могу быть?

Мишра не спросил, ни куда делся Хаджар, ни куда делись корабли, ни что делает сама Ашнод. Он все глубже и глубже погружался в оставшийся на острове лес. Все, что нельзя было скормить кузницам и литейным мастерским, сжигалось и убивалось. На каждом шагу в земле зияли ямы с трупами убитых. В воздухе постоянно висело черное облако дыма. Войска Мишры продвигались вперед медленно, но верно, с поистине механическим упорством уничтожая все на своем пути.

В конце концов Ашнод снова вызвали к Мишре. Войдя, она отметила, что стоявшие справа и слева от кадира монахи похожи на стервятников, ожидающих, когда сидящий промеж них лев убьет очередную жертву и обеспечит их пищей.

– Ты вела переговоры с местными, – начал Мишра, не дав ей времени даже поклониться.

Ашнод бросила взгляд на плотоядные лица монахов и ответила:

– Так точно. Я пыталась подбить их на то, чтобы они напали на войска Урзы. В их отряде есть друиды, которые…

Мишра прервал ее:

– Ты полагаешь, они могут победить моего брата?

Ашнод взглянула на Мишру, но он наклонил голову.

– Нет, – просто ответила она, – не думаю, что им удастся.

– Но они смогут ослабить его армию, – сказал Мишра.

– Так точно, – ответила Ашнод. – К чему ты клонишь?

Мишра поднял голову, и Ашнод увидела, что в его глазах бушует пламя.

– Главные позиции Урзы находятся в семи днях пешего марша отсюда. В данный момент к ним направляется эльфийское войско, до Урзы им осталось два дня ходу. Я полагаю, что, если эльфы нападут на моего брата, они подорвут его силы в достаточной степени, чтобы я мог окончательно раздавить его. Я хочу знать твое мнение.