Ведунья против короля - Чиркова Вера. Страница 4

– А Леар? Ты же сказала, что она его учила, – Гард усадил жену на диван, сел рядом и устроил ее ноги у себя на коленях, – но теперь я догадываюсь, кто предупреждает вашу мать.

– Тебе только сейчас стало это понятно? – лукаво глянула на мужа ведунья. – Больше предположений нет?

– Есть. Но настолько невероятные, что боюсь даже произнести вслух. Лучше скажи сама… Кстати, сколько ему лет?

– Он на два года моложе меня, – улыбнулась Дилли. – Мать сумела устроить учеником к королевскому знахарю одного из наших старших братьев… нет, не по отцу. Он и помогал ей забирать бастардов и прочих сирот. Так к нам попал и Леар. Его мать была чтицей у одной из королевских приживалок – во дворце живет с десяток немолодых воспитанниц и племянниц покойной королевы-матери. Отдавая сыну власть, она взяла с него обещание не выгонять ее подопечных.

– Куда делась та чтица? – нехотя спросил Гард, подозревая, что ничего хорошего не услышит.

– Ее отправили в монастырь, но по пути она подхватила горячку и попала в лазарет при храме маленького городка. Там и осталась. И вскоре на ней женился местный целитель. Но о ребенке после болезни она забыла, а Леар и не собирается напоминать. Он считает матерью Ясвену, как и все мы. И когда в шестнадцать лет решил познакомиться с Эршелем, мать не протестовала, помогла получить протекцию знахаря. Сначала Леар был посыльным, потом – помощником секретаря, а теперь остался один. Старший секретарь сидит около двойника.

– А король не подозревает, кто ему служит?

– Ну ты же сам видел. Он на редкость невнимателен к людям. Видимо, это болезнь у владык такая, – невесело пошутила Дилли.

– Заразная, – вспомнив князя, зло фыркнул Тровенг и осторожно осведомился, заглядывая в любимые глаза: – А ты уже знаешь, как ему помочь? Эршелю, разумеется. Не нравится мне здесь.

– Помочь себе может только он сам, – огорченно пояснила ведунья. – Для этого нужно его истовое желание и очень веская причина. Не трон и не корона, этим старик давно пресытился и ни грана не ценит. Нечто более важное, жизненно необходимое, потому мы его и выводим из себя – ищем самое больное место.

– Жестокий способ, – признал Гард, обдумав ее слова, – но он такого и заслужил. Однако одно мне непонятно: раз ваша мать уже хорошо его знала, то как попалась с Литой?

– Приехала за очередным ребенком и именно попалась, ты угадал. Стража задержала. Их как раз вооружили мощными амулетами. Что было дальше – я точно не знаю, а рассказывать об этом мать не любит. Но можно спросить Леара, он обещал попозже заглянуть.

Гард ничего подобного не помнил и не заметил никаких жестов или взглядов, но жене верил. И потому, отбросив всякие заботы на потом, все внимание и всю нежность недолюбленного сердца обрушил на нее.

Леарон постучал в их комнату на закате, деликатно выждал, пока ему откроют, и тенью скользнул внутрь.

– Угомонился, часок поспит, – выдохнул в ответ на вопрошающий взгляд сестры и, присев на кресло, задал встречный вопрос: – Ты ему рассказала?

– Лишь то, о чем знала. Мать открыла мне правду только перед отъездом сюда.

– Ей и это было далеко не просто сделать, – мгновенно встал на защиту Ясвены бастард, и с души Гарда снялся тяжкий камень подозрения в предательстве.

Хотя регент доверял мнению Дилли и Чижика, но совершенно исключать такую возможность не мог. Слишком давно живет Леарон в королевском дворце, и память о детских годах, проведенных в небогатом сельском домике, и о женщине с ясными глазами, певшей одну на всех колыбельную, вполне могла стать туманным воспоминанием. Трудно, живя в роскошном дворце и садясь каждый день за заставленный яствами стол, помнить вкус жареной рыбешки, пойманной в ближайшей речке, и тосковать по недозрелым яблокам, сорванным прямо через окно.

– Да я не настаиваю, – примирительно улыбнулся он секретарю. – И того, что узнал, вполне достаточно. Но очень хочется побыстрее избавить его от этой гадости. У тебя нет никаких идей? Все-таки ты постоянно находишься рядом. И еще… если не желаешь, не отвечай… но почему ты не попытался сам его от этого избавить?

– Я для него не авторитет, – грустно усмехнулся Леар, – а открывать свои умения не намерен. Он тогда меня и на пушечный выстрел к себе не подпустит. Эршель, как любой прожженный интриган, верит только тем, кого считает простодушными овечками. Хотя таких в его окружении давно нет, а те, кто таковыми кажутся, – просто талантливые комедьянты. Но хуже всего иное. Эршель, никогда не понимавший женского сердца и не испытавший отцовских чувств, вдруг проникся нежностью к своему проклятию. Ему с чего-то втемяшилось в голову, что там зреет его сын, и он скоро родится. Вот для этого Эршелю и нужна была Ясвена. Несмотря на все прежние размолвки и недопонимание, он свято верит, что она никогда не обидит чужого ребенка. Не бросит, примет и полюбит, насколько бы калечным он ни был. Слова Сартоллы про урода он воспринял слишком буквально.

– Но ведь это невозможно! – потрясенно охнула Дилли. – Дети таким способом не появляются.

– Обычные, – с горьким сарказмом фыркнул Леар. – А у него будет зачатый магически. Он даже ощущает, как там что-то шевелится, и переубедить его абсолютно невозможно. Но он не сошел с ума в общепринятом смысле: пишет письма двойнику, дает советы по управлению страной и удержанию войск от стычек. Адмирал мотается по морям, пытаясь уберечь королевство от гражданской войны, верные люди втихомолку ведут подпольную борьбу против двойника. Только генерал Пладиз сидит тут, как кот у мышиной норки, считая себя самым хитрым стратегом.

– Ну да, – понимающе усмехнулся Гард, – при любом развитии событий он окажется прав. Если на троне останется самозванец, генерал заявит, будто охранял короля, чтобы не сбежал, а если победит Эршель – то доблестно защищал.

– Больше он ничего не заявит, – тихо признался Леар. – Я вывел его из игры. Теперь гарнизоном командует полковник Карерс, утром он был лейтенантом и генеральским адъютантом.

– Ну и правильно, – похвалил Тровенг. – Не нужно терпеть врагов рядом с собой, они и издали достанут. Тогда давайте пригласим магистров и устроим совещание… Или ты не желаешь пока открывать своих секретов?

– Боюсь, сейчас он в разладе с самим собой, – сочувственно глядя на брата, пояснила мужу ведунья. – Король никогда еще так не нуждался в чьей-либо поддержке. Страшно это – дожить до таких лет и обнаружить, что рядом нет ни одного по-настоящему близкого существа.

– Не надо было вышвыривать их из дома, этих существ, – непримиримо буркнул Гард и крепче прижал к себе жену, давая себе и ей мысленный обет никогда ничего не решать в одиночку и сгоряча.

– Король это понял, – помолчав, хмуро усмехнулся бастард. – Вскоре после гибели Сартоллы его пригласил хан Кемина на смотрины, он давно мечтает породниться. Я был в свите и все видел своими глазами. У хана полторы сотни детей, и он каждый день два часа играет с младшими. Они борются перед отцом на коврах в большом зале, бегают наперегонки, показывают свои рисунки и игрушки. Хан помнит всех по именам и всем находит доброе слово и особую сладость. Эршель смотрел на их счастливые рожицы потрясенно, как человек, случайно попавший в чужой мир и обнаруживший там невероятных существ. Вот тогда я очень хотел уйти, вернуться к матери, положить голову ей на колени и закрыть глаза… Так хочется иногда, чтобы тебя просто погладили по голове…

– Леар! – ринулась к брату ведунья, обхватила его руками как маленького, прижала к себе. – Но разве у тебя нет подружки?

– Была, – вздохнул он через минуту, поцеловал ладошку сестры и подтолкнул Дилли к мужу. – Но пока я сижу здесь, нашла другого. Я ее не виню, у меня ведь ни титула, ни поместья.

– Ну и пусть ее. Не нужна тебе девушка, которая меряет людей титулами и сундуками с золотом, – уверенно заявила Дилли. – А титул у тебя есть. Ты теперь граф ле Саренс, наша мать сейчас живет в родовом особняке ле Саренсов, и все ее дети будут носить это имя. Сейчас придут магистры, попрошу написать указ.