Чернильный дневник (СИ) - Муравская Ирина. Страница 2

Именно с этого будничного утра, собственно, и начинается ее особенная история. День, когда судьба Аманды Чейз решила подарить ей возможность поверить в невозможное и навсегда изменить свое мировоззрение, даря новый непредвиденный сюжет.

Тот день не отличался ничем особенным: те же светофоры; те же машины, проносящиеся мимо с недовольным гудением; те же недовольные и толкающиеся люди в метро; тот же ветер, пробирающий до костей и заставляющий кутаться еще сильнее в пальто. Та же работа с привычным просмотром и написанием заключений.

Обед в кафетерии с коллегами по больнице, пара сделанных звонков Мэйсону и Томасу и давно родные для Аманды посиневшие и никуда уже не торопящиеся пациенты на столах. Теперь, после того как старший специалист ушел в бессрочный отпуск по состоянию здоровья, она заняла его место. Собственно, именно поэтому-то девушка старалась и не афишировать свою болезнь.

И Мэйсон и Томас предложили ей встретиться вечером. Аманда выбрала последнего. Она уже давно понимала, что в ближайшие дни ей придется разбить сердце бедного Мэйсона, так как чем больше проходило дней от их редких встреч, тем четче она осознавала, что не любила его. Уже или никогда не ясно, но эгоистичная часть сознания тянула и никак не могла решиться сделать финальный шаг. Кстати, вот и один из поводов встретиться с другом. Чтобы обсудить щекотливую тему.

Они договорились встретиться в расположенном в подвале жилого здания кафе недалеко от дома Аманды. Благо, что Томас с молодой супругой жили всего в паре кварталов оттуда. Девушка привычно попросила себе тирамису и чай с молоком, так как от кофе пришлось отказаться. Томас в своих желаниях не сдерживался. Голодный после рабочего дня в офисе, он заказал большую порцию жареной картошки с прожаренным на мангале бифштексом, кружку пива и заправленную сдобным майонезом большую плошку салата. Аманда только мысленно вздохнула. Кто-то другой, наверное, не стал бы так очевидно дразнить друга, тем более зная о его проблемах, но только не Томас. Это была своя особая степень дружбы.

Со стороны они смотрелись, конечно, немного нелепо. Стройная красивая девушка с темными волосами, концы которых переливались светлыми язычками пламени, в вязанном темно-синем свитере-платье, купленном на распродаже и пухлый неуклюже забавный парень с коротким ежиком волос и в обтягивающей его брюшко рубашке в полоску.

Да, Томас не отличался утонченной внешностью, но это нисколько не уменьшало того факта, что он был замечательным человеком. Его характер полностью компенсировал неприглядную внешность, так что Аманда уважала Меган хотя бы за то, что та смогла разглядеть эту внутреннюю красоту ее друга.

Зато вот самой Аманде перепала щедрая порция привлекательности. Наверное, многое было унаследовано от матери, которая в свое время слыла очень красивой женщиной до того как наркотики и алкоголь сделали свое дело. Помимо шикарных волос, доходящих почти до пояса, девушка гордилась и женственными формами. Несмотря на болезнь и запрет на физические нагрузки, она все еще держала себя в тонусе. Видимо, диета, исключающая жирное, острое и соленое приносила хоть какую-то пользу.

А еще у девушки были кукольно большие ярко-голубые глаза за длинными ресницами. Еще одна маленькая гордость. А вот нос и тонкие губы Аманда считала главными недостатками, хотя другие находили ее черты лица крайне выразительными. Нашелся даже один романтик — начинающий художник, желавший написать ее портрет. Аманда тогда отказалась, но комплимент приняла к сведению.

Томас и Аманда славно посидели, поговорив о наболевшем. Томас жаловался на идиота начальника, заставляющего его работать сверхурочно, мотивируя лишением премии, девушка же рассказала последние сплетни коллег из больницы и спросила совета насчет отношений с Мэйсоном. Друг предложил помощь: мол, поговорить с ним, подготовить почву, при условии, что Аманда приняла окончательное решение. Девушка отказалась. Не хотелось играть в испорченный телефон.

Они просидели за разговорами пару часов, пока Томасу не позвонила жена. Стало понятно, что на сегодня встреча закончена. Оплатив по счетам, они подобрали со спинок стульев пальто, и вышли на улицу. На лестнице, ведущей из подвала, на Аманду налетел какой-то худощавый светловолосый паренек в круглых очках, неуклюже выбив из ее рук сумку и чудом не уронив следом саму девушку.

Незакрытая сумка улетела вниз, раскидывая по ступенькам книги, тетради, телефон, кошелек и маленькую круглую расческу. Паренек суетливо упал на колени и принялся все подбирать, не забывая беспрестанно тараторить, рассыпаясь в извинениях. Аманда еще не успела наклониться, когда тот уже запихнул все вещи обратно, сунул сумку девушке, и в последний раз извинившись, скрылся за дверью.

Девушка растерянно переглянулась с Томасом.

— Странный какой, — усмехнулась она.

— Карманники все не дружат с головой, — пожал плечами друг. — Смотри, как бы ни стырил кошелек.

Чейз нащупала в сумке тряпичный прямоугольник.

— На месте.

— Тогда пошли. Меган просила еще зайти в магазин.

— Второй ужин? — снова усмехнулась Аманда.

— Кто же виноват, что мой организм требует постоянную подачу витаминов!

Оспаривать его девушка уже не стала и, распрощавшись, они разошлись в разные стороны. Маленькая квартирка встретила Чейз теплом и приятным запахом свежести, пущенным через порог. Разулась, скинула сумку у изголовья кровати и вполне довольная вечером упала на постель, не утруждая себя попытками переодеться. Тишина и покой. Блаженство.

Хотя на самом деле девушке порой было в тягость жить одной. Она даже просила у хозяйки квартиры разрешения оставить котенка, которого подобрала на улице меньше года назад, но та категорично отказала. Никаких животных. Неизменное правило. А ведь было бы так славно, если бы вечерами после долгого дня тебя кто-то встречал, а вечером прижимался во сне…

Но делать нечего, пришлось отдать котенка Томасу и Меган, где малыш и нашел свое пристанище. Правда теперь это был уже не крошечный клубок милости, а огромное толстое перекатывающееся чудовище с самым сварливым на свете характером.

Долго побыть в тишине Аманде не удалось, в недрах сумки зазвонил телефон. Девушка недовольно потянулась за ним, по одной мелодии определяя, что звонит Мэйсон. Как бы ни так. Телефон оказался спрятан слишком надежно, пришлось вытряхивать все содержимое на постель и только тогда уже удалось, наконец, нажать на кнопку вызова.

— Да, привет…

— Привет, солнышко, — донеслось с того конца провода. — Чем занимаешься?

— Только из ванной вылезла, — соврала та. Она не очень хотела, чтобы Мэйсон узнал, что она променяла встречу с ним на Томаса.

— Жаль, что меня не было… Только представь: пена, запах ароматического масла и мы…

Девушка невольно поморщилась. Они уже достаточно давно не были друг с другом в том плане, о котором было так незатейливо подмечено. Более того, у Аманды пару недель назад по непонятным причинам включилось ужасное отторжение к самым обычным прикасаниям парня, даже к легкому поцелую. Раньше такого не было.

Собственно, именно это и стало толчком к осознанию, что кажется, пора завязывать. А все эти “солнышко” и “любимая” вызывали вместо улыбки лишь рвотный рефлекс. И от того было еще противней за себя, так как Мэйсон все же был отличным парнем.

— Не в этот раз. Я брила ноги и подмышки. Не самое приятное зрелище, поверь, — вывернула с романтической тропинки Аманда, держа плечом трубку и запихивая обратно в сумку вещи.

— Как будто я никогда не присутствовал при этом, — усмехнулся парень в трубку. — Может мне приехать? Могу захватить чего-нибудь перекусить. Как насчет тайской еды, ммм? Твоей любимой.

Предложение выглядело заманчивым, но не настолько, чтобы податься искушению. Тем более что Аманда некоторое время назад исключила данное блюдо из своего рациона по понятной причине. О чем тот, разумеется, еще не знает.

— Не знаю. Думаю… — девушка удивленно замерла на полуслове. В ее руки попала темно-бордовая толстая тетрадь. Даже не тетрадь. Это вероятно было книгой, но не очень толстой. По центру черные, расплывающиеся в контурах буквы: “Чернильный дневник”. Откуда эта вещица взялась? Это точно не ее. На том конце провода напомнили о себе и Аманда невольно вздрогнула. — Слушай, я устала, а завтра рано вставать. Давай в другой раз, хорошо?