Мятные пряники (СИ) - Енодина Анастасия. Страница 12

— В этом подпространстве тебе нет равных по силе и ловкости, а в своем измерении ты явно не процветал, раз сбежал оттуда. Так? — я понимала, что начинаю выпытывать, возможно, личную информацию, но вампир столь охотно отвечал на любые вопросы, что казалось, он не против подобных разговоров.

— Не совсем. Я там процветал и был крайне богат… Оборотни, вампиры, люди… — но почесал голову, взъерошив свои чёрные волосы, спадающие на лицо лоснящимися прядками. — Что там делать? У нас в основном либо убивают, либо спасают тех, кого кто-то не добил. Но мне всё это не по душе, ни разу никого так и не убил! — Ивар кривил душой, а потому старался выстраивать фразы так, чтобы потом были пути к отступлению, если вдруг девушка всё-таки узнает о нём больше и припомнит этот разговор. Из его слов оставалось неясно, не убивал ли он в своём подпространстве или вообще. Однако, о том, что убивать вампиру приходилось, я узнала намного позже и при обстоятельствах, не давших мне возможность обратить внимание на эту подробность его биографии.

Ну а пока я просто и наивно спросила:

— Ты слишком добрый, чтобы убивать?

— Наверно… — пожал плечами он. — Никогда не хотел быть добрым, это ужасно скучно. Но я хороший. Хорошим быть нетрудно — трудно не стать плохим, верно? — он всё-таки заигрывал со мной, в этом не оставалось сомнений, как и в том, что этот тип заигрывает со всеми девушками, что встречаются ему на жизненном пути.

— А почему тогда спасать тебе не по душе? — я немного утихомирилась, отыскала глазами стул, придвинула его ближе к дивану, на котором сидел Ивар, и уселась, чтобы оказаться на одном уровне с собеседником, а не смотреть на него сверху вниз, хоть самого его это ничуть не смущало, зато я чувствовала себя прямо каким-то сыщиком, устроившим допрос.

— Ну, спасать — это тоже не моё… — туманно ответил он. — И на это есть причина… и при случае ты поймёшь.

— Ты уходишь от темы, — я для убедительности скрестила руки на груди и повторила вопрос: — Почему ты покинул своё подпространство?

Он оглядел меня с ног до головы. Мне стало даже как-то неуютно от этого взгляда. Нет, он вовсе не был каким-то раздевающим, просто мне вдруг подумалось, что в зеркало я ужасно давно не смотрелась, и, наверно, волосы мои растрёпаны, а лицо блестит. Но до моей внешности ему не было дела, по крайней мере, он никак её не прокомментировал:

— Ты всегда такая навязчивая? — усмехнулся вампир.

— Не хочешь об этом говорить — так и скажи! — обиделась я, хотя мне очень хотелось узнать, что привело его сюда и знает ли он обратную дорогу.

— Так и говорю: я не хочу об этом говорить, — просто ответил Ивар, и тут же тепло улыбнулся, чтобы ненароком не обидеть свою не в меру любопытную собеседницу. — У меня вообще-то были на сегодня планы, если не возражаешь, я не буду их отменять, раз нет необходимости прикидываться пленником?

Возражать я не стала, поскольку одной мне было куда спокойнее в этом доме, нежели в компании этого вампира с такими чёрными глазами, каких я в жизни не встречала.

— Тогда перед тем, как я уйду, раз реши хоть имя твоё узнать? — он снова усмехнулся, показывая, что я, выведав у него достаточно много, ничего не рассказала о себе.

Это и вправду было не очень вежливо, но мне как-то было не до представлений, когда он пугал меня своим видом, а потом говорил загадками.

— Варвара… — сказала я. — Варя…

Он подвинулся ко мне и неожиданно обнял. Крепко так и тепло. Наверно, это вместо рукопожатия. От неожиданности я даже не вырывалась. Впрочем, объятие было коротким. Он быстро отстранил меня от себя и, заглянув в ошалелые от такой фривольности глаза, пообещал:

— Не грусти и ничего не бойся. Здесь бояться нечего. Будет весело, — он снова подмигнул мне и направился к лестнице, что вела вниз, при этом он принялся бодро насвистывать незнакомый мне мотивчик.

Я осталась сидеть, растерянно хлопая ресницами. Да уж, вот и познакомились…

6

Я снова вернулась к кондору и стала наблюдать за ним. Не то, чтобы Нертоси это совсем уж не нравилось или смущало, он скорее не мог понять, почему его разглядывают, и тоже стал изучать меня. Я тогда не знала, что в отличии от большинства людей, посещавших Доктора, на этот раз у него не проснулась неприязнь к гостю и желание поскорее отделаться. Но проблема состояла в том, что он не находил во мне ничего примечательного, и вскоре счёл лучшим ретироваться, неуклюжей походкой подойдя к приоткрытому окну, протиснувшись в него своим громоздким телом, прыгнув с подоконника и скрывшись в поднебесье. Его огромные крылья виднелись на фоне синего неба ещё долго. Нертось не был общительной птицей.

Я досадливо вздохнула, потеряв единственного товарища, и хотела выйти на улицу, где так заманчиво светило солнышко, но увидела кресло-качалку, стоящее в углу и так и манившее посидеть в нём. Это отвлекло меня достаточно надолго.

По прошествии нескольких часов в комнату зашёл Доктор, причём Тимофея с ним не наблюдалось. Я насторожилась, хотя мысли о том, что Юрий мог быть убийцей, меня больше не посещали. Хотя, когда я не увидела с ним технолога, то немного напряглась: Ивар мог быть его сообщником. Теоретически.

Я ожидала от пришедшего объяснений, но он был суетлив в своих действиях, хоть лицо его продолжало оставаться непоколебимо спокойным. Может, он всё же эльф? Это у них обычно такие лица, что ни один мускул не дрогнет без весомой причины.

— Поехали. Надо забрать Ивара из тюрьмы, — спокойно сказал Юрий, шаря по полкам глазами в поисках своей сумки и не замечая моего удивлённого взгляда.

Из тюрьмы? Так обыденно сказать про столь неприятное и опасное заведение? Или здесь это слово не означает вонючую клетку, в которую запирают людей?

Когда Юрий, наконец, взглянул на меня, то всё-таки заметил, что я крайне растеряна, и потому спросил:

— Вы же вроде познакомились, я так понял?

Это и всё, что он может спросить? Не “извини, что не предупредил о его оковах”, не “слушай, тут такая история приключилась”, и вообще ничего из того, что, как я полагала, следовало бы прояснить. Но сердиться на его было невозможно. Яркие глаза посмотрели на меня пытливо, и он поторопил меня с ответом:

— Так познакомились ведь?

Я, задохнувшись от возмущения, смогла лишь утвердительно кивнуть, и Юрий, продолжая поиски, снова обратился ко мне:

— Так поедешь со мной? Надоело ж, наверно, сидеть тут.

— Поеду, пожалуй, — пробормотала я, признавая, что мне и вправду надоело сидеть в пустом доме. — А нам его отдадут? — встав с кресла, спросила я, поскольку уж больно буднично доктор сообщил о цели своей предстоящей поездки.

— Да, отдадут, — не отвлекаясь от своего дела, ответил беловолосый мужчина. — Он ведь по легенде мой подопытный. Иногда ему удаётся сбежать, и натворить чего-нибудь, и мне докладывают о его поимке. Я забираю его, и клятвенно обещаю строже его содержать, — он посмотрел на меня мельком, но сумел уловить беспокойство и поспешил успокоить: — Не расстраивайся, он редко попадается, всё реже и реже. В основном его сдают его же пассии на почве ревности, но он учится на ошибках: старается реже влюбляться, и чаще влюблять, ничего не ворует без причины, в драки и сражения не вступает — ему хватает ума и ловкости вовремя ретироваться! Так что съездим, заберём, и забудем об этом, — он улыбнулся мне такой очаровательной ободряющей улыбкой, что сомнений не оставалось: у него всё под контролем.

Я, конечно, порадовалась этому, но всё равно мне показалось это свинством. Ивар спас его однажды, а теперь явно намеревался всю жизнь сидеть на шее бедного доброго Доктора. Может, даже сам подстроил встречу с пиратами, чтобы потом заставить Юрия обеспечивать ему спокойную жизнь.

А что вампир способен влюблять в себя глупых девиц для меня не было удивительным: то, что он тот ещё сердцеед, было мне уже ясно, когда он говорил со мной. Но это ладно, это возмущения не вызывало: ветреность в личной жизни — это одно, а легкомыслие в быту — это совсем иное.