2018: Далёкое Отечество (СИ) - Ким Сергей Александрович. Страница 32

Следующие минут пятнадцать стоящий навытяжку Вяземский стойко терпел начальственный разнос, время от времени вставляя дежурные фразы «так точно, тарщ майор», «никак нет, тарщ майор», «виноват, тарщ майор» и «не могу знать, тарщ майор».

Правда наличествовал тонкий момент, выражавшийся в том, что Кравченко разнос устраивал не потому что был реально зол, а потому что так было положено — просто взять и оставить без внимания все приключения старшего лейтенанта Вяземского не представлялось возможным. И Сергей это прекрасно понимал, потому как своего командира злым видел и настоящие разносы тоже. Да и не только видел, но бывало и попадал под раздачу.

Впрочем, подобным старлея пронять было практически невозможно: пофигизм, хладнокровие и отсутствие страха перед начальством делали Вяземского не слишком удачным объектом для стращания.

И Кравченко это тоже прекрасно понимал, потому как любого своего подчинённого знал как облупленного.

Классическая ситуация — «я знаю, что ты знаешь, что я знаю…»

— Если каждая военная обезьяна, да ещё и со звёздочками на погонах, будет терять башню из-за баб, то это не офицер, а пернатая выхухоль, которую надо сдавать в поликлинику для опытов! — рычал майор, впрочем, даже не отрываясь от экрана компьютера. Чуткий слух подсказывал Сергею, что командир вновь рубится в свой излюбленный симулятор рыбной ловли — одна из самых странных компьютерных игр, что Вяземскому вообще доводилось видеть. — С этого момента — никаких баб. Помогать — помогай, но к нам всех подряд тащить не надо — мы армия России, а не армия спасения. Этим МЧС должно заниматься, а у нас и своих задач хватает. Понял меня, нет?

— Так точно, тарщ майор!

— Да по глазам же вижу, что не понял. По наглым бесстыжим глазам. Поэтому объясняю доходчиво, простым языком, понятным даже военнослужащим первого месяца пребывания в войсках: увидел бесхозную бабу — задави в себе хомяка, не тащи её на базу, вдруг у неё хозяин есть. У нас с римлянами теперь перемирие и чуть ли не союз? Вот и спихивай работу с населением на них. А то ладно апостол, ладно ведьма, ладно наша… А остальных ты на кой ляд припёр?

— Виноват, тарщ майор.

— И что за самодеятельность в городе? Нет, ты, конечно, действовал смело, решительно и находчиво, как и подобает офицеру, но это же ни в какие ворота!.. И ворота нахрен ломал? Нет, ворота снёс — и хрен с ними, а вот отвалился бы бампер у БТР, а? И такой сыр-бор из-за чего, а?

— Освобождал заложников, тарщ майор, — охотно поведал старлей.

— Заложников он освобождал, антитероррист хренов. Тебе голова на что дана? Чтобы в неё есть и было на чём кепку носить, а о высокой политике пусть другие думают… Мммать… — спохватился майор, на короткий миг отрывая взгляд от монитора и видя генеральскую фуражку. — Головной убор, крутить его налево. Царь-кепка! Ты где это сомбреро вообще выкопал, чудовище?

— Наградная, от генерала Вершинина.

— А генерал мне то же самое скажет?

— Не могу знать, тарщ майор.

— Он мне то же самое должен сказать. А если не скажет, то окажется, что ты мне наврал, старший лейтенант. Своему непосредственному начальнику и бывшему командиру. И тогда, старлей, твоим уставным головным убором станет противогаз — это я тебе обещаю.

— Так точно, тарщ майор.

— И что это за дерьмо с отменой перемирия? Ты мне тут из себя пиксельную нехочуху не строй: хочу — заключаю перемирие, хочу — отменяю… У тебя для таких хотелок ещё водка на губах не обсохла и генеральские лампасы мудрости не прорезались.

— Виноват, тарщ майор.

— В общем, так, — Кравченко оторвался от компьютера, и Вяземский тотчас же навострил уши — вводная часть закончилась, теперь следовало ждать выводов и рекомендаций. — За старшего кого в Илионе оставил — Бабая маленького? Пускай там и сидят пока что на всякий случай — у нас всё ещё недостаток тех, кто в местных реалиях хотя бы немного ориентируется, а разведка у нас уже обстрелянная во всех смыслах. Сам — осматриваешь казарму, что я за твоей ротой закрепил, забираешь со склада ваш канцелярский шмурдяк и пишешь, пишешь, пишешь. Обо всём — что видел, где был, кого встречал, о чём говорил. Проходишь перерегистрацию — мы теперь сводное подразделение неясного численного состава и смутной классификации, более независящее от нашей родной до отвращения бригады. Численно — хорошо если батальон, но штаты глянул — корпус как минимум. Табор твой цыганский… На тебе и остаётся — сам ставь их на довольствие, сам выбивай всё необходимое. Эти сопли я тебе вытирать не собираюсь. Как понял меня, Серёга?

— Отлично вас понял, товарищ командир.

— Добро. Теперь по всей этой трахомутии. Может ты где и неправ был, может где до хрена инициативным был, но убытка с нас никакого — сплошная выгода. И дела хорошие сделал. Поэтому от меня тебе благодарность. Устная. Но так как накосячил ты так, что глаза закрыть не получается, то объявляю тебе и радикально строгий выговор. Тоже устный, без занесения. И десять процентов от оклада, как водится, тебе в минус — иначе никак, ни одно доброе дело не должно остаться безнаказанным. Далее…

Чем ещё хотел порадовать или огорчить Кравченко Сергея осталось неизвестным, потому как в кабинет майора вошёл ещё один человек. Лет тридцати — даже младше Кравченко, но уже с полковничьими погонами. Новенький необмятый камуфляж, начищенные до зеркального блеска ботинки, небольшой чёрный кожаный портфель в руках.

— Тарщ полковник, — выдержав положенную паузу в пару секунд, с лёгкой ленцой поднялся с места Кравченко. Ленца эта была не вызывающе-хамская, а скорее знающего себе цену человека — мол, не мальчики уже по первому виду начальства с места вскакивать, но субординацию блюдём.

Вяземскому выпрямляться было не нужно, он и так весь положенный разнос слушал стоя, поэтому лишь коротко отдал воинское приветствие вошедшему полковнику.

— День добрый. — неожиданно вежливо поздоровался офицер. — Полковник Ядров, федеральная служба безопасности.

Внешность типичного «сына Кавказских гор» не особо вязалась со вполне русской фамилией и отсутствием какого бы то ни было акцента, но это уже были мелочи.

— Майор Кравченко, старший лейтенант Вяземский, если не ошибаюсь… Это я удачно зашёл.

— Чем обязан, товарищ полковник? — в лоб поинтересовался Кравченко.

— Рабочий визит, — улыбнулся фээсбэшник, закрывая за собой дверь и подходя ближе к столу. — Как новый начальник Особого отдела светлоярской группы войск провожу знакомство с личным составом. Константин Михайлович.

— Денис Юрьевич, — Кравченко ответил на рукопожатие полковника, хотя и прекрасно знал, что Ядрову отлично известны и его имя, и отчество, и ещё очень-очень многое.

— Сергей Владимирович, — фээсбэшник неожиданно поздоровался и с Вяземским. — Мне выйти?

— Нет, оставайтесь. И давайте присядем, товарищи.

Кравченко уселся обратно за компьютер, внимательно глядя на особиста — ничего хорошего он от визита высокого начальства не ждал, несмотря ни на какую дружелюбность. Сергей же, как раз наоборот, слегка расслабился — полковники старлеев не распекают, у них для этого майоры всякие имеются. А полковники ФСБ — тем более.

Вот только что же столь важной персоне здесь понадобилось и в чём может быть суть беседы?

— Уточню сразу, Денис Юрьевич, — произнёс Ядров. — Ваша армейская вотчина остаётся вашей вотчиной — Особый отдел каждый ваш шаг в этом мире контролировать не намерен. Однако контактировать по ходу дела нам придётся немало, поэтому я сразу бы хотел избежать традиционных разногласий между разными ведомствами. Лютовать будем, но лишь в силу служебной необходимости, на кое-какие вещи закроем глаза — в ответ я бы хотел рассчитывать на ваше полное содействие.

— А к чему это, товарищ полковник? — слегка пожал плечами Кравченко. — Мы и так подчинены напрямую Генштабу, а ваших коллег тут, как в сыре дырок. Да и содействовать вам приказано на высочайшем уровне.

— То-то, что приказано, — поморщился фээсбэшник. — Мне бы не хотелось давать почву для традиционной… неприязни к нашему ведомству со стороны армии — если нас будут бояться больше местных, то… Может и что-то нежелательное выйти. Вы меня понимаете, Денис Юрьевич?