2018: Далёкое Отечество (СИ) - Ким Сергей Александрович. Страница 69

— И ничего я не терзаюсь, — возразил Вяземский.

— Ой, ну мне-то ври, Сергей, — скорчила гримасу жрица. — Всё твоё существование — это шаткий баланс между тем, что ты считаешь правильным и тем, что ты вынужден делать. Впрочем, для вас — федералов — это вообще почему-то характерно. Вы часто говорите о деньгах, но цените почему-то совсем другое. Я помню твоего товарища, про которого говорили, что он спас какую-то деревеньку. Его ругал ваш грозный пол-ков-ник Кравченко, над ним посмеивались и подшучивали другие люди в зелёном, но он считает, что поступил правильно. И ведь все вы тоже считаете, что он поступил правильно. Без всякой выгоды. Что же это — парадокс? Или что-то большее?

— Если бы мы это знали сами, то не совершали бы очень много глупостей, — пожал плечами разведчик.

— Я хочу докопаться до истины, — заявила апостол. — Это интересно. Кстати, знаешь древнюю легенду? Хотя откуда бы, если её вообще никто, кроме апостолов уже и не помнит… Так вот. Есть поверье, что врата между мирами могут привести не просто туда, куда они некогда были настроены, а туда, где исполнится твоя самая искренняя мечта. Главное загадать желание и сделать шаг. Что же загадал в своё время ты, Сергей?

— Принцессу в жёны и полцарства в придачу, — отшутился майор.

— Так это ж э-ле-мен-тар-но! — неожиданно обрадовалась девушка, хитро подмигнув. — Есть у меня тут на примете одна незамужняя принцесса…

— Отстань.

— Между прочим, очень даже недурна собой…

— Отстань.

— Ой, знал бы ты от какого счастья отказываешься, человек в зелёном…

От дальнейшего глумления со стороны апостола смерти Вяземского спас пришедший по рации вызов — Кравченко ставил очередную задачу. А когда задачу ставил Кравченко, то вопросов обычно никогда не возникало, поэтому слушать его надо было молча.

Сергей завершил сеанс связи и внимательно посмотрел на жрицу, которая сначала осторожно, а потом всё активнее и активнее осматривала приборную доску БТРа.

— Эрин.

— Ммм? Да-да?

— Ты знаешь, где-то в округе имеются золотые рудники?

— Ну, допустим, знаааю…

— А ты знаешь, что тут есть и секретный пункт по сбору золота для имперского Монетного двора?

— Ну, допустим, догааадываюсь… А что?

— А то, — ответил Вяземский. — Что найденный нами золотой песок нужно передать имперцам в этом самом пункте.

— …мешочки холщовые единообразные с золотом, в количестве…

— Не с золотом, а с золотым песком, — поправил Булат.

— Не с золотым песком, а с мелкозернистым металлом высокой плотности жёлтого цвета… — уточнил Эриксон.

Все тут же посмотрели на него.

— В милиции после срочки недолго послужил, — объяснил Неверов. — Там и научили всегда писать расплывчато, а то несвоевременная точность потом могла и боком выйти… Вдруг не золото, а пирит окажется? А написал, что золото. И надо будет родить золото, или сесть по статье за кражу.

— Слушай, ты хоть где-нибудь не работал, а?

— Профессий много, но! Прекрасней всех… Нет, ну, например, я стриптизёром никогда не работал…

— Врёшь. Армия, сорок секунд времени, отбой. Чем не стриптиз?

— Неее, всё что в армии — это не профессии, это — стиль мышления и образ жизни.

— Слушай, а рояли ты настраивал, нет?

— Пианино на четвёртый этаж тащил. Считается?

— Аррр!.. — издала сдавленный вопль Эрин, вскидывая руки. — Я уже написала «золотой песок»!

— Значит… — произнёс Вяземский.

— Нет.

— Как нет, если да?

— НЕТ.

— Да «так точно» же, товарищ апостол. Бери новый лист А4 и пиши акт заново.

— Да, я апостол смерти! — захныкала жрица, подпрыгивая на месте, при этом сидя на пустом снарядном ящике. — Я жажду убийств и шоколада! Почему я должна писать какой-то гадский документ?!

— Потому что иначе получится, что мы это золото не изъяли для дальнейшей передачи, а нагло стырили, — объяснил Сергей.

— Но нас же самих попросили его перевезти!

— Это сейчас всё гладко. А вот потом, когда вспомнят про бумаги…

— Да кого вообще волнует!.. Подожди-ка, — Эрин осенило. — Но ведь в случае чего виноват будешь ты, а не я… Тогда почему я должна в это ввязываться?!

— Нууу… помощь ближнему и всё такое… К тому же если тебе плохо, нельзя оставаться в одиночестве — надо делиться честно полученным «плохо» с окружающими. Ну и в конце-концов надо же и для имперцев копию оставить, а на имперском пишешь здесь только ты.

— Ханвальд! Мергьорн! — ту же рявкнула жрица. — Быстро сюда и живо писать документ!

— Я умею писать по-имперски «Хани и Мерги были здесь и дали ублюдкам просраться», — с достоинством произнёс Ханвальд, неся к БТРу ящик с золотом.

— А я могу расписываться в ведомостях на жалованье, — скромно добавил Мергьорн. — И писать «хрен собачий» на пяти языках.

— Больше воину знать и не требуется, — заключил его товарищ. — Мы ж не какие-нибудь ноблы, чтобы всякой ерунде учиться…

— В общем, есть такое слово «надо», — веско заключил Вяземский.

Эрин мрачно посверлила всех взглядом, но поддержки у окружающих не нашла, поэтому с ворчанием аккуратно отложила наполовину исписанный мелким почерком лист и достала следующий. С недовольным видом погрызла ручку, посидела… А затем взяла уже внушительную стопку наполовину исписанных листов, вытянула их в руке и пристально уставилась.

— Да и Алая Звезда побери эту экономию, — с чувством произнесла Эрин. — Я бесцельно трачу тысячелетия своей вечной молодости, так чего же беспокоиться о такой прекрасной и почти чистой бумаге? Гори оно всё алым пламенем!

Листы в руке апостола вспыхнули и почти моментально превратились в пепел. Девушка бросила их себе под ноги, старательно затоптала, а затем ещё и провела над ними рукой, обдавая пепел водой, взявшейся буквально из воздуха.

— И даже как-то легче стало… — задумчиво произнесла апостол. — Чуть-чуть.

— Эрин, ты отлыниваешь, — напомнил Вяземский, придирчиво осматривая перегружаемую из имперских сундуков в обычные снарядные ящики добычу.

— Я устала! — пожаловалась жрица. — И мне скучно!

— Но ты же понимаешь, что это необходимо?

— Да, но это не отменяет того, что мне скучно! Бюрократ. О! У нас гости.

К разведчикам подошёл молодой имперский солдат, по-уставному отсалютовал, бухнув кулаком по стальному нагруднику возле сердца, покосился на исполняющую роль писца Эрин и коротко доложил:

— Ваше святейшество! Декурион Хегий Брахиос. Дозволено ли уже занять форт? — произнёс имперец, несколько опасливо косясь на недовольную жрицу.

Правда с видом имперского легионера несколько не вязались штаны от «афганки», потёртые кирзачи и старая плащ-палатка вместо форменного плаща — новоримлян явно экипировали из огромных запасов мотострелковой бригады.

— Вот этот бюрократ тут командует, не я, — буркнула апостол, указывая на Сергея. — У него спрашивай.

— Сир?..

— Скоро закончим, — коротко ответил майор. — Как покинем форт — он в вашем полном распоряжении. Но постарайтесь ничего не трогать — вскоре прибудут наши солдаты для изучения.

— Разрешите убрать трупы, сир? По инструкции положено.

— Уберите, — немного подумав, решил Вяземский. — Но не хороните — ими займутся другие.

— Есть! Ещё что-нибудь?

— О, а давайте я их лично проинструктирую! — неожиданно оживилась Эрин, начав активно подмигивать легионеру и вообще всячески подавать ему знаки, что была бы непрочь свалить хоть куда-нибудь. Чем, безусловно, привела имперца в некоторое замешательство. Однако он явно был не против заиметь такую мощную поддержку, как целого апостола Эмрис.

— Ваше святейшество, это большая честь…

— Она никуда не пойдёт, — не моргнув глазом, хладнокровно произнёс Сергей. — Я ей уже другую задачу поставил.

Теперь легионер начал с опаской коситься уже на Вяземского. Пусть он явно не выглядел каким-то могучим воином или волшебником, но однозначно внушал уважение тем, что мог приказывать ни много ни мало, а самому Двенадцатому Апостолу!