Седьмой - Грацкий Вячеслав Вениаминович. Страница 71

На него накатило, едва он ступил на песок и бросил взгляд на сестру, веселившуюся на том берегу с магом.

Их счастливые визги, наверное, разносились по всей долине.

Дежень упал на колени, прикрыл глаза, да так и застыл каменным изваянием. Он уже не видел, как Воисвет переглянулся с Горяем и как после некоторой заминки они все-таки отправились к речке.

Дежень увидел другое. Он ясно увидел древнего бога. Того самого, в чей храм он когда-то принес тело умирающей Ирицы, того самого бога, имени которого он никогда не знал, да и не хотел знать.

За десять лет, прошедших с того дня, он не один раз вспоминал разговор с ним. Но всякий раз был вынужден признать, что мало что помнит. Так, одни лишь смутные обрывки.

Но сейчас он вспомнил все так ясно и отчетливо, как будто это было только вчера. И он вспомнил главное – то, ради чего он приходил в тот храм. Он приходил отдать свою жизнь за сестру. Он приходил просить бога забрать его жизнь вместо ее.

И он вспомнил, что ему ответил древний бог.

– Твоя Ирица будет жить, – провозгласил он. – Но отныне у вас будет одна жизнь на двоих. А еще прими от меня подарок – теперь не будет равных тебе в стрельбе из лука. Когда вашей с Ирицей жизни будет угрожать смерть, ты просто рассмеешься ей в лицо. Твой лук не будет знать промаха и преград. Главное – не забывай о хороших стрелах и тугой тетиве, и тогда ни один враг не сможет устоять.

Помнится, Дежень в тот раз удивился и испугался. Он ведь не просил этого дара и боялся, что плата, которую потребует бог, будет непомерно велика.

– Тебе не нужно тревожиться насчет платы, – сказал бог. – Отныне жертвы твоего лука и твоего дара будут мои жертвы.

Это вполне устраивало Деженя. Его смущало только одно – слухи. Слухи о том, что рано или поздно плату за свои услуги боги все-таки взимают с самого просителя.

В ответ на его вопрос бог рассмеялся и громыхнул:

– Любое деяние имеет две стороны, человек. Белую и черную, разве ты не знаешь этого? Я ведь не повелитель подземного царства мертвых. Я всего лишь очень древний и почти забытый бог. Моя сила не столь велика, чтобы ради спасения смертного спорить с владыкой мертвых.

Поэтому я сказал: у вас с Ирицей будет одна жизнь на двоих. Это значит – если ваши пути разойдутся, один из вас умрет. К сожалению, исчезнет и мой дар.

И Дежень согласился. На прощание бог сказал:

– Я очень справедливый бог, не чета нынешним. Вы можете прожить рядом очень долго, и я вовсе не хочу, чтобы все эти годы тебя мучили страхи и сомнения. Я сделаю так, что ты забудешь подробности нашей беседы. Ты вспомнишь об этом только тогда, когда ваш совместный путь с Ирицей подойдет к концу. Ты вспомнишь все и должен будешь решить, кто из вас двоих произведет со мной окончательный расчет.

Дежень открыл глаза и стал собирать вещи.

Они успели вовремя.

– Я ненадолго вас покину, может быть на сутки, но завтра к вечеру буду, – объяснял Дежень князю, выбравшемуся из воды. – Мне нужна тетива. А тут поблизости я видел горных козлов.

– Но в долине полно скотины, – возразила Ирица.

– Ты знаешь, Ирица, нужна крепкая кожа с хребта дикого зверя, домашний скот слишком изнежен.

– Мы в двух днях пути от жилых поселений, там ты сможешь купить все, что угодно, – пожал плечами Воисвет, пристально вглядываясь в лицо Деженя. – И тетиву сможешь подобрать получше, чем сделанную наспех из сыромятной кожи.

– За эти два дня может случиться всякое, – спокойно ответил Дежень. – А с этой детской игрушкой я чувствую себя голым.

Их взгляды скрестились, чуть ли не высекая из воздуха искры, но тут между ними встала Ирица. Воисвет пожал плечами и, разбежавшись, бросился в речку.

– Я прогуляюсь с тобой, брат, хорошо? – спросила Ирица.

– Как хочешь, сестренка.

Дежень быстрым шагом двинулся к ближайшей тропе. На плечо Ирицы упала рука мага.

– Ирица, может быть, все-таки не надо, – прошептал он. – Вспомни наш разговор, он может быть опасен.

– Нет, Берсень, я хорошо запомнила твои слова. Потому и хочу поговорить с ним.

– Может быть, я пойду с тобой?

– Не стоит, если он и впрямь тебя ненавидит, ни к чему хорошему это не приведет, – тихо ответила она.

– Хорошо, – неохотно согласился Берсень, – Только будь предельно осторожна! И еще – не вздумай заикнуться, что тебе нужен меч.

– Я же не дурочка. – Ирица улыбнулась и, притянув мага к себе, поцеловала. – Скоро увидимся!

Она побежала за братом, Берсень долго еще стоял на берегу, глядя ей вслед. На повороте тропы, прежде чем исчезнуть за скалой, она остановилась и помахала ему рукой.

Берсень ощутил, как заныло сердце. Его охватило острейшее предчувствие беды. Еще пару недель назад он напрочь проигнорировал бы это предчувствие. Но не теперь. Он чуть ли не бегом бросился к тропе.

– Берсень! – проревел из-за спины князь.

Маг даже не повернулся. Все его внимание было приковано к скале, за которой скрылась Ирица. Он даже не расслышал шагов за спиной. А потом его ударили по ногам, и он упал, больно стукнувшись коленями.

Над ним навис Воисвет. Князь так торопился, что не потрудился что-нибудь накинуть на себя, и теперь стоял перед магом совершенно голый. Капли воды, струившиеся по телу, сверкали под солнцем, придавая ему какой-то стеклянистый вид. И такой же мутновато-стеклянный был у него взгляд.

Поднимаясь на ноги, маг хмуро пробежал взглядом по князю, волей-неволей оценивая твердые узлы мышц, оплетавшие его тело. Такого одним ударом не свалишь, особенно если не знаешь, куда надо бить.

Берсень с тоской подумал о том, что ему надо было больше времени уделять занятиям с оружием, а он за всю дорогу даже не потрудился подобрать себе меч под руку. И сейчас стоял перед князем совершенно безоружным.

У него была только магия. Но ее не сотворишь в один миг. А второго мгновения князь ему просто не даст, впору было рычать от бессилия.

– Ты не должен уходить, – спокойно сказал Воисвет.

– Мне нужно кое-что сказать Ирице, кое-что важное! – горячо воскликнул Берсень, но князь отрицательно покачал головой:

– Никуда она не денется. А вот ты представляешь для нас некоторую ценность. Должен признаться, Берсень, последнее время я отношусь к тебе с большим уважением…

– Тогда ты тем более должен понять, что тебе меня не остановить! – заорал маг, уже не пытаясь сдерживаться. – Я должен ее догнать!

Берсень резко развернулся, но последнее, что он увидел, был выросший на его пути Горяй. Такой же голый, как князь. А затем плечо сотника дернулось, и Берсень потерял сознание.

Князь не дал ему упасть на камни. Мягко подхватил и понес в тень.

– Может, связать? – предложил сотник. Князь кивнул:

– Не помешает.

Берсень очнулся к вечеру. Ощутив связанные руки, заскрежетал зубами и повернул голову. Воины сидели в трех шагах, жарили на разведенном в яме костре мясо.

– Остыл? – Воисвет подарил ему улыбку.

– Развяжите! – потребовал маг.

– Обещаешь не дурить? Берсень зарычал.

– Не слышу. – Воисвет подошел ближе.

– Обещаю!

Князь неторопливо развязал его.

– Иди поешь, мясо готово.

– Я не хочу есть, – огрызнулся Берсень. Он направился к Черному мечу.

– Надеюсь, ты человек слова?

– Я же сказал!

– Пусть работает, – сказал князь сотнику. – Это нам на пользу.

– Не боишься, что он обратит это знание против нас?

– Не успеет, – плотоядно ухмыльнулся князь, провожая мага пристальным взглядом.

Берсень так и не смог сосредоточиться на клинке. Мысли разбегались, и сильно болело сердце. Несколько раз маг порывался вскочить и броситься на поиски Ирицы, но всякий раз, наткнувшись на каменное лицо князя, оставался сидеть. И даже не заметил, как задремал.

Проснулся Берсень уже в сумерках. Кто-то его хорошенько встряхивал и, открыв глаза, Берсень увидел склонившееся над ним лицо Воисвета.