Все дороги ведут в Геную (СИ) - Зубков Алексей Вячеславович. Страница 53
Когда Марта, Бонакорси и Фредерик, обвешанные оружием, вышли из ворот французской таможни, Содерини уже привел фургон к арке и пугал мародеров самой большой аркебузой. Он, по-видимому, не захотел войти в историю и скрыл нижнюю часть лица платком, а верхнюю капюшоном. Еще и надел сверху какую-то драную накидку. Совсем как разбойник из дикого леса.
- Стоять, засранцы! Мы здесь первые! Отойди от осла, козел! Кто самый смелый, я не промажу!
- Ты один! - кричали в ответ, - Уступи по-хорошему!
- Я не один! Внутри, по-вашему, кто? Святой Лаврентий?
- Давайте быстрее! Мы тоже хотим свою долю!
- Мы закончили! - крикнул Тони, демонстрируя мортирку, - Не стойте у нас на пути!
Толпа отхлынула, глядя на банду, вооруженную до зубов.
- Их же всего трое! - сказал кто-то.
- Французам хватило, - ответил Фредерик, - Остальное ваше.
Толпа обтекла повозку и соучастников, не приближаясь на вытянутую руку, и бросилась в открытые ворота.
- Вы почему пустые? - спросил Содерини, - Хоть что-то взяли?
- Мы опоздали, - ответила Марта, - Они перепрятали наше золото.
- Но спасибо за поддержку, - сказал Бонакорси, - Ни одной осечки.
- Мы забрали все оружие, - сказал Фредерик, - Вам еще пригодится.
Содерини вел фургон наверх, от бухты, прокладывая маршрут на свое усмотрение. В параллельной улице мелькнули факелы, это двигался вниз французский отряд от бастиона.
- Жаль ваше золото, - сказал оружейник, - Но вы положили там человек сорок, а мародеры разнесут все, что некогда было разносить нам. Лягушатники запомнят этот день.
- Стой, - сказал Бонакорси, - А мы-то зачем туда идем?
Содерини явно забеспокоился.
- Нам на запад, - сказала Марта, - Давай прощаться.
- Может, проводим человека? - сказал Фредерик, - Надо отвезти его оружие обратно и забрать фургон с нашим.
- Да уж, будьте любезны, - сказал оружейник.
- Скоро рассвет, - сказал Бонакорси, - Нам надо скрыться, пока темно. Фредерик, проводи нашего друга.
- Прощайте, повелитель пороха, вряд ли мы еще встретимся в Генуе, - сказала Марта.
Бонакорси пошарил за пазухой и достал экспроприированный мешочек с золотыми монетами.
- Ваша доля.
- Благодарю, - искренне ответил Содерини, который хотя и рассчитывал, что Маркус порядочный человек и расплатится по справедливости, но не был в этом полностью уверен.
- Прощайте, - сказал Бонакорси.
- Удачи. И смерть французским оккупантам! - ответил Содерини.
"Маркус" молча кивнул.
Марта и Тони повернули налево, к строящейся базилике и дома Горгонзолы, а Фредерик и Содерини с фургоном повернули направо, к мастерской оружейника.
- Он ведь на самом деле не Маркус? - спросил Содерини после первого поворота.
Фредерик промолчал.
- Я подарю тебе эту мортирку, но скажи мне, он ведь правда не Маркус? У него другая вкладка, он не так держит пальцы правой руки, у него не те пропорции между плечом и головой, приклад ложится совсем по-другому.
Фредерик остановился и положил руку на эфес меча.
- Да, он не Маркус. Но он на правильной стороне. Тебе достаточно знать, что он не француз.
Содерини довольно улыбнулся.
- А когда Вы это поняли? Почему не отказались идти с нами?
- Когда вы разбирали оружие из фургона перед штурмом. Он хороший актер и знал Маркуса. Но ему стало уже не до игры, и он двигался не как Маркус, а так, как привык двигаться сам. Что до штурма, то я со времен "народного дожа" точил зубы на оккупантов, готовился к восстанию, состоял в тайных обществах, но пальцем не тронул ни одного из них. И тут вы с Фрау Профос приходите ко мне и предлагаете безумную смелую атаку со стволами против мечей. Да, молодой человек, время клинков уходит. Скоро мир будет смеяться над теми, кто приходит с ножами на перестрелку.
- Не сказал бы, - фыркнул Фредерик.
- Не при нашей жизни, - согласился Содерини, - Я имел в виду скоро в масштабах истории.
- Может быть.
- Хотя... Сколько врагов за свою жизнь ты застрелил?
- С десяток, может дюжину.
- Всех сегодня?
- Да.
- Это больше или меньше, чем ты за свою жизнь убил мечом?
- Больше, - после короткой паузы ответил Фредерик.
23. Я пришел дать вам волю
В Лавинье Тодта не ждали. Первый рубеж охраны он прошел как священник, в тюрьме это довольно частые посетители. Второй рубеж прошел, показав папское предписание. Добрался до начальника смены.
- Мне нужны воры и убийцы! - с ходу начал Тодт.
- Что? - удивился начальник смены, похожий на растолстевшего и разбогатевшего, но все равно солдата и выходца из низов общества.
- То есть, матросы и гребцы. У меня предписание от Папы.
- Папа вчера умер.
- Нового еще не избрали.
- Изберут - приходите.
- Да вам как будто жалко?
- Как раз не жалко. Воры и убийцы должны страдать.
- Это на "Ладью Харона".
- Так бы сразу и сказал. Но они не пойдут.
- Может не все слышали?
- Весь город слышал. Не ты на набережной мемуары рассказывал?
- Может добровольцы найдутся?
- Не найдутся.
- Я дам по десять дукатов за каждого.
- А что я начальству скажу?
- Что я дал по пять дукатов.
- Внутрь пройдешь или тебе сюда вынести?
- Можно всех посмотреть?
- Как два пальца отрубить. Пойдем.
Скучающие стражники выгнали на погрузочную площадку осужденных за легкие преступления.
- Я пришел дать вам волю! - начал Тодт.
- Это Тодт с ладьи Харона! - крикнул кто-то, попавшийся в последние сутки.
- Пошел он к крабьей матери! - единогласно вынесло вердикт преступное общество.
- Я предупреждал, - сказал начальник смены.
- Договаривались всех посмотреть, - ответил Тодт.
Скучающие стражники выгнали на погрузочную площадку осужденных за преступления средней тяжести.
- Я пришел дать вам волю! - начал Тодт.
- Это Тодт с ладьи Харона! - крикнул кто-то, попавшийся в последний год.
- Кто такой? - поинтересовалось преступное общество.
- Если он еще жив, то он самый отчаянный и везучий головорез во всем средиземноморье после Андреа Дориа и Хайреддина Барбароссы.
- Что он может нам предложить?
- Смерть во имя Господа.
- Пошел он к крабьей матери! - единогласно вынесло вердикт преступное общество.
- Я не хочу говорить, что я предупреждал, но я предупреждал, - сказал начальник смены.
- Договаривались посмотреть вообще всех, - ответил Тодт.
Скучающие стражники выгнали на погрузочную площадку осужденных за особо тяжкие преступления.
Здесь пора уже отметить, что вера в исправляющую магию пенитенциарных заведений для XVI века все еще не характерна, но в некоторых прогрессивных местах, и в том числе в Генуе, уже начали привлекать осужденных к тяжелому труду. Хотя и не всех. Так что ломают камни в каменоломнях или гребут на галерах более-менее вменяемые и договороспособные, которые приговорены непосильным трудом возмещать нанесенный ущерб. А особо опасных и антисоциальных преступников по старинке судят и вешают. Сажать на весла арестантов на то время относительно новая и не всеобщая тенденция. По морю ходят галеры как с наемными гребцами, так и с прикованными.
- Я пришел дать вам волю! - начал Тодт.
- Кто ты такой? - поинтересовалось преступное общество.
- Я Тодт, капитан солдат с "Санта-Марии" брата Иоанна, гроза нехристей, слуга Господа, страшный и справедливый, принимающий всех добровольцев.
- Не гони! - сказало преступное общество, - Ты понимаешь, к кому ты пришел?
- Мне нужны те из вас, кто был матросами или гребцами.
- Крестьян тут нет.
- Вы хотите снова увидеть море?
Преступники заволновались, и Тодт понял, что затронул важную струну в их душах.
- Вы сгниете за решеткой или будете казнены и попадете в ад. Не сейчас, так в обозримом будущем. Вы знаете, что в аду, среди огня, сковородок и скрежета зубовного только и разговоров, что о море? Вы хотите снова увидеть лунную дорожку? Хотите снова встретить рассвет над волнами? Вы знаете, что те, кто погиб во имя Господа, даже в аду стоят несоизмеримо выше, чем те, кто был казнен за грехи? Господь милостив, и он рано или поздно простит своим воинам прегрешения земные.