Бэтмен. Убийственная шутка - Фауст Криста. Страница 26

– Харви, есть минутка?

– Конечно, комиссар.

Буллок остановился, и Гордон подошел к нему. Вместе они направились к столу детектива.

– Как у нас продвигается дело с Питоном Палмаресом и его лабораторией? – спросил комиссар. – Кто-нибудь из твоих осведомителей выдал информацию? Эта проклятая эпидемия «Смешной дорожки» всё больше распространяется, мы должны с ней разобраться.

«Черт бы побрал этого Джокера, – подумал он. – Неужели этот безумец станет вечным проклятием Готэма?»

– Я надавил на парочку, – ответил Буллок, – с некоторыми пришлось повозиться.

– Харви, ты ведь никого не отделал телефонным справочником? – с сомнением спросил комиссар. – В прошлый раз это доставило нам кучу неприятностей.

Они оказались в оперативном отделе, чуть в стороне от остальных. Сотрудники сидели за панелями управления с экранами, из-за которых зал был похож на командно-диспетчерский пункт в аэропорту. Сюда поступали сообщения о происшествиях меньшей и большей степени тяжести. Каждый был в наушниках, а некоторые сидели перед громоздкими компьютерными мониторами.

– Нет-нет, – сказал Буллок. – Без рукоприкладства и строго по инструкции. В смысле, я соблюдал инструкцию, а не использовал ее вместо дубинки.

Гордон посмотрел на взъерошенного детектива. Инцидент привел Буллока к двухнедельному отстранению от работы без сохранения жалованья, и ему еще повезло, что не случилось ничего хуже. С другой стороны, крайние методы Харви показали, где заживо похоронили одиннадцатилетнюю девочку, что позволило ее спасти, прежде чем она задохнулась.

Детектив продолжал:

– Палмарес, возможно, использует для своей работы старый цементный завод «Апекс» – или то, что от него осталось. Мне сказали, что у него на жалованье пара старых химиков из «Эйс Кемикалс». Я собираюсь проверить это место сегодня днем, строго втайне.

Гордон задумался:

– Держи меня в курсе.

– Конечно, комиссар. Я имею в виду, сэр.

– И еще, Харви, побрейся, – добавил Гордон. – Я позволяю детективам много вольностей, но всему есть предел.

– Понял, – сказал Буллок, почесывая подбородок. – Это все, босс?

– Да, Харви, пока все.

Буллок слегка кивнул, повернулся и вышел. Гордон рассеянно поправил очки, глядя ему вслед. «Помоги ему, Боже», – подумал Гордон. Буллока стоило отправить обратно в патруль, и не раз, но сукин сын добивался результатов. Как и у Бэтмена, его нестереотипное мышление помогало ему сдерживать безумие, а разве не это было важнее всего?

Не хотелось признавать, но Гордону были нужны такие, как Буллок, – когда было необходимо поддержать порядок, он выпускал внутреннего зверя.

Это хорошо до тех пор, пока он не заходит слишком далеко.

Уходя из оперативного отдела, Гордон вспомнил еще одного полицейского, в чем-то похожего на Буллока. Гэвин Ковакс был капитаном и, как и Харви, использовал любые методы, необходимые для выполнения работы. В отличие от Харви, Ковакс всегда одевался шикарно – слишком шикарно для человека в штатском. Покрой костюма по последней моде, иногда булавка в галстуке, ботинки всегда начищены до блеска.

Оглядываясь в прошлое, Гордон понял, что его вид так и кричал: «Эй, я беру взятки». Ковакс ходил по краю, но раскрыл много сложных дел. Как только он пересек черту, пути назад уже не было.

Если отбросить эгоизм, Гордон знал, в чем была разница – в том, что держало Буллока в узде.

Бэтмен.

Буллок знал, что, если он действительно пересечет черту, мститель в маске безжалостно привлечет его к ответственности. Иногда Гордон думал, что это привело к своего рода соревнованию. Как будто Харви чувствовал, что должен проявить себя. Доказать, что он лучше Бэта.

Избегая лифта, он начал подниматься по двум лестничным пролетам, ведущим на крышу. Он снова поклялся, что вернется в спортзал. На крыше располагался аэроотряд – патрульные дирижабли, рассекавшие небо над городом.

Достигнув вершины, он остановился и сделал несколько глубоких вдохов. Может быть, он займется бегом трусцой, как его дочь Барбара.

– Ой, кого я обманываю, – пробормотал он, толкая засов на двери и выходя на крышу. В тот же миг сильный ветер взъерошил ему волосы и раздул куртку. Бегать трусцой скучно, но, может быть, стоит заняться йогой, просто чтобы сохранить гибкость. Возможно, в этом все и дело.

Кунг-фу и йогой...

Да, он усмехнулся про себя. Вот это будет денёк.

Уперев руки в бока, Питон Палмарес уставился на штрафстоянку и на разбитый АМХ. Они с Фрэнки Боунсом стояли у забора, оглядывая коллекцию автомобилей, пикапов и даже гигантскую желтую утку, которой когда-то пользовался Пингвин. Она ржавела в дальнем углу.

– Нашу партию для колледжа забрали, – пробормотал он.

– Эта чертова Бэтгёрл становится такой же надоедливой, как большая Летучая мышь, – сказал Боунс.

Палмарес причмокнул, проведя языком по новым вставленным зубам.

– И не говори.

– Может, уже пойдем, Питон? Нет смысла тут болтаться, может нагрянуть какой-нибудь любопытный коп и спросить нас, что мы тут делаем.

Палмарес постучал по сувениру, который носил на шее, – серебряному сердцу, инкрустированному слоновой костью.

– Ты ведь знаешь, что здесь, да?

– Конечно, босс, – прах вашего старшего брата Джино.

Палмарес поднял указательный палец:

– Человека, достойного истинного доверия. Преданного члена настоящей банды Красного Колпака, да?

– Да, – согласился Боунс.

– Неужели он заслужил такую участь?

– Нет, – ответил Боунс.

– Чертовски верно, не заслужил, – тихо сказал Палмарес, его голос чуть дрогнул. Это и подтолкнуло его выгрызать зубами путь наверх. Он в долгу перед Джино и его наследием.

Палмарес посмотрел мимо каркасов автомобилей на серый камень здания. Это был центральный корпус тюрьмы, где томились трое из его команды. Он не боялся, что они заговорят, – они знали: он позаботится о том, чтобы заткнуть им рот. Но замена персонала требует времени и денег, и он был в режиме расширения. Это значило, что ему приходилось следить за каждым центом.

Ему нужно было показать этим прохиндеям из «Интергэнг», что он справится с грузом. Из-за Летучих мышей дела у него не клеились. Может быть, было глупо просить Фрэнки Боунса привезти его сюда, но какая-то его часть хотела доказать закону, что он его не боится. Другая же часть надеялась, что товар все еще мог быть спрятан в машине, но даже отсюда он мог сказать, что полицейские обшарили ее всю, как тараканы печенье с сиропом.

– Ладно, погнали.

Они вернулись к черному «Линкольну». Боунс сел за руль, а Палмарес устроился на кожаном сиденье сзади. У машины были заднепетельные двери, а на заднем стекле в центре был вырезан бриллиант. Боунс завел топливоёмкий V8, и они уехали.

Палмарес снял трубку радиотелефона и попросил у оператора номер. После пары гудков на другом конце провода раздался щелчок.

– Сьюзи, – сказал он, – это Питон. Кажется, в моей организации есть вакансия. Давай поговорим о твоей идее сегодня за ужином.

Он выслушал ее восторженный ответ и сказал:

– Хорошо. В «Оцелоте», да, первоклассное заведение. Приходи в 19:30, хорошо? Ладно, тогда увидимся.

Он повесил трубку.

– Думаете, баба справится с такой ответственностью? – спросил Боунс с переднего сиденья.

– У нее есть то, что ты зовешь честолюбием, Фрэнки, – ответил он. – Кроме того, мужчины пускают слюни у ее шеста и думают, что у нее нет мозгов. Но они есть. Я знаю, что есть.

– Хотите сказать, что это заметно, когда она кладет руки на ваш шест, – съязвил Боунс.

Палмарес усмехнулся. Он откинулся на спинку салона и уставился в боковое окно, наблюдая за видами Готэма. С Летучими мышами или без, он сделает этот город своим.

Сьюзен «Сюзи Мустанг» Клосмейер сидела в тесной раздевалке «Кобылки в кружевах», балансируя на шатком стуле и читая книгу о привычках успешных людей. На ней был лишь коротенький халат, трусики бикини и чулки в сеточку. Воздух в тесном помещении был горячим и душным.