Волки в городе (СИ) - Шаффер Антон. Страница 64

Поначалу Лада восприняла эту историю как глупую шутку. Да и могла ли девочка-подросток подумать иначе? Но «шутка» довольно скоро обернулась суровой реальностью. Произошла Революция и на семью Мишиной вышли люди из МНБ.

Вопрос решался в приказном порядке. У Лады и ее матери никто не спрашивал, согласны ли они или нет. Ладу буквально насильно забрали из дома и отвезли в специальный интернат. Ей ничего не объясняли. Просто сказали, что теперь она будет жить здесь.

Через какое-то время начались бесконечные медицинские осмотры, тесты и так далее. Ее ежедневно таскали по врачебным кабинетам, просвечивали лучами, ощупывали, осматривали и снова просвечивали. Так продолжалось около двух месяцев. С другими девочками делали тоже самое. После окончания всех врачебных комиссий число девочек сократилось почти вдвое.

— Многие, видимо, не подошли, — пояснила Лада.

— И что с ними стало? — помню, ужаснулся тогда я.

— Думаю, домой они не вернулись.

— И что было потом?

Потом началась учеба, если можно так выразиться. Девочек разбили по классам. Им преподавали обычную школьную программу, но постепенно в нее начали вкрапляться предметы, которых другие школьники никогда не изучали. Все они были связаны, в основном, с психологией.

— Сначала это была просто психология. Чистая теория. Мы изучали ее очень тщательно, досконально. После окончания каждого курса нам устраивали серьезные экзамены. Те, кто проваливал предмет, проходил его еще раз с самого начала, пока не усваивал полностью. Потом происходил переход к следующей ступени.

Теоретические занятия плавно перетекли в практические. Им еще ничего толком не объясняли. Просто говорили, что пытаются развивать их личности, сделать их лучше.

— И вы верили?

— Я бы не сказала, что я верила. Нет, конечно. Мы все думали, гадали, к чему все это может привести. Основной версией у нас было то, что нас готовят в разведчицы. Такой вот бабский батальон. По крайней мере, звучало это вполне правдоподобно.

С первых дней пребывания в интернате Ладу поразил один факт. Если раньше, до попадания сюда, ее отношения со сверстниками совершенно не ладились, то с новыми подругами она нашла общий язык практически с первых минут общения. Это было по истине удивительно!

— И когда ты поняла, кто ты? — спросил я.

— Это произошло через четыре года обучения, как раз к моменту окончания школы. Думаю, так все и было рассчитано. К этому времени мы окончательно созрели, сложились как личности. При этом у нас сформировался узкий круг общения. Нам было комфортно друг с другом и, по большому счету, лучшего места чем интернат мы себе просто не представляли. Ведь у каждой из нас был свой неудачный опыт жизни на воле….

Лада хорошо помнила тот день, когда она впервые перевоплотилась в волчицу.

— Сначала все выглядело как игра. Нас собрали в большом спортивном зале и разбили на две команды. Инструктор сказал, что это будет чем — то вроде тренинга на воспитание агрессии. Мы тогда удивились: зачем нам это? Тем более, что друг на друге оттачивать это мастерство нам совсем не хотелось — мы ведь все очень близко дружили. Но приказы не обсуждались. И игра началась. При этом, я отлично помню, что перед началом занятия меня отвели в медицинский кабинет и сделали укол. Потом я узнала, что с остальными девочками было тоже самое. То есть нас простимулировали, подтолкнули к краю.

Я не была первой, кто превратился в волчицу. Это случилось с другой воспитанницей. Но шок от этого момента я не забуду никогда. Мы стояли друг напротив друга, группа на группа. В центр выходило по одному человеку от каждой команды. Инструктор начинал психологические манипуляции, начинал настраивать вышедших на нужный лад, рождал в них ненависть. Медицинские препараты, видимо, делали свое дело. Девчонки заводились с пол оборота.

Поначалу завязывалась обычная перепалка, которая переходила в бурную ссору. Но на пике этой ссоры, когда обычные люди переходят на крик, а женщины так и вовсе на визг на высоких нотах, происходило что-то странное. Вместо того, чтобы повышаться, голос у девочек начинал становиться ниже. Он становился хриплым, пока не превращался в звериный рык. Именно в этот момент происходила и основная трансформация.

— Мы смотрели на первую пару как завороженные. Это был плохой фильм ужасов. Но еще хуже было то, что мы были не в зрительном зале, а на экране. Они на наших глазах превратились в зверей. Встав на четвереньки они рычали друг на друга, скаля огромные клыки. Их морды выражали высшую степень агрессивности. Это было страшно. Но мы все прошли через это.

После первых практических занятий девочки по несколько дней лежали не вставая. Организм должен был привыкнуть к тем новшествам и нагрузкам, которые ему теперь предстояло испытывать регулярно. Со временем, когда превращение стало делом техники, никакой усталости не ощущалось. Но в те первые занятия они были как выжатые лимоны….

— Нас тут же расселили. Каждой дали отдельный бокс. До этого мы жили в общих комнатах, по три четыре человека. Но теперь все изменилось. Виделись мы только на занятиях и во время приемов пищи. Разговоры были ограничены. Мы все тогда поняли, что началась наша настоящая подготовка. Тогда же МНБ и окончательно раскрыла карты.

Мишину вызвал директор интерната, который оказался генералом МНБ. Он дал ей дело ее отца. Сказал прочитать. А потом объяснил и все остальное…

— Вот так оно все и было, — грустно усмехнулась Лада.

— А в чем заключалась ваша работа после окончания учебы, когда ты была уже в «Штурме»? — решил поинтересоваться я.

— Спрашивай прямо. Хочешь знать, убивала ли я? Убивала. Но основной нашей задачей был поиск таких же как мы, а также старых волков. Именно поэтому руководство и включило меня в группу по разработке дела, которым ты занимался. Понимаешь, нам постоянно внушали, что старые волки — враги государства. Нас буквально зомбировали этой мыслью, заставляли жить с ней. Приводили примеры, показывали учебные фильмы. В наших глазах старое поколение действительно было поколением убийц и врагов народа. Нам внушали, что они затаились и готовятся ударить из-за угла. Что наш долг — помочь Родине избавиться от этой страшной опасности. Да что я тебе все это рассказываю? Ты и сам знаешь, как ведется такая работа в МНБ.

Она была права. Это я знал очень хорошо.

Итак, Лада оказалась среди своих. Почувствовала себя дома. Надо сказать, что старые волки проявили к ней просто колоссальный интерес. Во-первых, она служила в МНБ и их (в первую очередь Илью и командиров подразделений, таких как Павел) интересовало все, что было с этим связано. Система подготовки, тесты, тренинги — все. Но даже не это было главным. Лада была женщиной! Волчицей! И это был самый настоящий сюрприз.

Нет, разумеется, многие были в курсе, что в системе МНБ есть женщины-волчицы. Но все это было на уровне слухов. Ведь до этого волки были только мужского рода. Считалось, что звериные свойства, генотип передавался только по мужской линии. Оказалось, что с помощью медицинских препаратов можно было развить способности и у девочек.

Лада провела несколько теоретических занятий. После этого встал вопрос о том, что неплохо было бы попробовать начать проводить занятия для детей волков. А вернее, для их дочерей.

Так в Армии Свободы появились подразделения волчиц. Разумеется, девушки не достигли того уровня развития способностей, которым обладала Лада. Для этого было просто необходимо медицинское вмешательство. Но определенные успехи все же были достигнуты. Жесткие психологические тренинги по системе МНБ дали свои результаты. Вскоре серди нас стали появляться симпатичные волчицы.

Но произошло это, конечно, уже после известного всем нападения на Школу национальной безопасности.

С первых же дней моего появления на «ферме» встал вопрос о том, чем буду заниматься лично я. И не только я, но и Елагин со Збруевым. Было решено, что на нас будут возложены обязанности по формированию подразделений, состоящих из людей. Это было вполне разумно — с волкам мы не могли тягаться, да и пользы бы от нас там не было никакой.