Нам не по пути (СИ) - Толина Лия. Страница 26

Максим возвращается быстро, мы садимся в его машину и начинается наше приключение под названием «Мажор в городской поликлинике».

— Ань, еще больше болит! — Хнычет Макс, валяясь на диване. Я готовлю на кухне ужин, поэтому слышу его стоны отдаленно, что определенно спасает мои барабанные перепонки.

Анестезия начала отпускать, а боль возвращаться. Нет, зуб ему отремонтировали, но пришлось удалить нерв, а после этого боль еще может задержаться на пару дней. Зато потом абсолютно точно будет лучше. Нужно всего-то немного потерпеть. — Анна-Мария! — Гаркает он так, что я вздрагиваю.

Шаркаю к нему.

— Да, что ты орешь, как раненный зверь? Что «Ань» да «Ань»? Я «Ань». Я уже достаточно натерпелась тебя в больнице, чего ты и дома не отстаешь? — Горько вздыхаю.

— Я не знаю, что они сделали с моим зубом, но по ощущениям: разворотили мне половину челюсти и засунули туда бомбу замедленного действия. И она вот-вот взорвется и разорвет в лоскуты половину моего безупречного лица.

Я картинно закатываю глаза. Да, я знаю, что у каждого человека болевой порог разный, и зубная боль — то еще испытание, но я уверена, что ее спокойно можно перетерпеть. Тем более, он выпил таблетку и с минуты на минуту боль должна снова пойти на спад. И в кого же он такая неженка — то? Он, наверно, когда в детстве падал, ему коленку весь папочкин штаб целовал.

— Почему так болит — то? — Снова хнычет «мужик», будущая опора для какой-то очень бедной девушки. Мне уже ее жаль. — Зачем ты вообще меня туда отвезла? Лучше бы я умер от боли!

— Вот и умрешь! — Я всплескиваю руками. — А с целым зубом или нет, какая разница?

Максим вскакивает и обиженно смотрит на меня. Потом хмурится, выставляет на меня указательный палец и заявляет:

— Предупреждаю сразу, я подам на них в суд! — Чуть погодя, добавляет: — Когда папа вернется.

— Еще раз повторяю: тебе удалили нерв и запломбировали каналы. Врач же сказал, что зуб будет болеть некоторое время. Это НОР-МА-ЛЬ-НО! — Я вскрикиваю, Макс дергается. Испугался? Еле сдерживаю, чтоб не улыбнуться.

— Я не могу ни есть, ни пить! И это не НОР-МА-ЛЬ-НО! В моей клинке, куда я всегда ходил, такого не было!

— В твоей клинике прием стоит, как вся моя зарплата! Не забывай, кто оплатил твое лечение. — Бесстыдно напоминаю ему.

— Ты оплатила мне мучение! — Стонет Макс, прикладывая ладонь к щеке. — И мой здоровый рот — бесценен! Пойду кого-нибудь из однояйцевых разведу на виски со льдом. — Я вопросительно поднимаю одну бровь. — На теплые, — поспешно исправляется Макс, — на виски комнатной температуры. Захвачу градусник, чтоб наверняка.

Он разворачивается и едва не налетает на Ника, который появляется в дверях.

— Куда несешься? — Спрашивает выше упомянутый, усмехнувшись. — Где-то раздают бесплатное пойло? Хотя, не отвечай. Мы оба прекрасно знаем это место. Тиму и Диме привет. — Ник делает шаг в сторону, уступая Максу дорогу.

— Вот, зря ты шутишь, Никитка! Я тут, можно сказать, на волосок от смерти находился, пока ты…

— Что это? — Ник прервав Макса, подходит ко мне и проводит большим пальцем по пластырю, которым я заклеила рану на лбу. Она хоть вышла и не особо глубокой, заразу занести не хочется. Ник оборачивается и смотрит на Макса, который стоит, прижав ладонь к щеке. — Вы что, подрались?

Макс громко и вальяжно хмыкает:

— Нет, сегодня возможность доставить кому-то боль была только у Ани. И она со спокойной душой ею воспользовалась.

Я закрываю глаза и считаю до десяти. Метод, ну вы помните.

Вот же артист погорелого театра.

— Ты ведешь себя, как баба! Нет, даже хуже бабы. Хуже двух баб! — Вспыхиваю я.

— Зато ты — сам Гитлер в фартуке.

— Что происходит? — Ник повышает голос, чтоб прекратить нашу перепалку. А потом добавляет тише: — И что произошло?

— Я просто решила сделать доброе дело, но не беспокойся, я уже успела пожалеть об этом. С нашим Максом по другому и быть не может.

— Конкретнее. — Просит Ник.

— Отвезла Макса к зубному.

— О-о-о-о, — Никита улыбается. — И как он вел себя?

— Просто ужасно! Отвратительно! Мне никогда еще не было так стыдно за него! Представляешь, он укусил зубного?

— Мне было больно… — вдруг начинает оправдываться Макс, немного покраснев. — И вообще, многие боятся зубных.

— Ну, как всегда. — Ник заливается хохотом. — Когда он был маленький, мне всегда выпадала участь водить его к зубным и сидеть рядом от начала и до конца. Я-то уж знаю, как он бывает невыносим. Но… — Ник снова оборачивается ко мне. — Что с тобой? Максим оказывал вооруженное сопротивление?

— Ой, да пошли вы оба. Мне реально больно, а они смеются. Вот, поржу я с вас, когда вы будете ныть от боли.

И Макс уходит, оставляя стоять нас одних на непозволительно близком расстоянии. Почему-то, как только я осознаю это, меня захлёстывает волнение. Ник смотрит проницательно мне в глаза. Я пробегаю взглядом от его глаз вниз до пола и обратно. Как-то сложно становится выдерживать его такую прямоту. Неужели он не знает, что если смотреть долго в глаза собеседнику, то это может быть распознано как знак или сигнал? Может он и не знает, но вот мое тело явно распознало что-то свое, потому что сердце начинает биться чаще, и потеют ладони.

— Я… — сглатываю слюну. — Просто ударилась о стол. — Отмахиваюсь. — Ерунда, правда. — Нервно провожу ладонью по волосам.

— Можно я посмотрю? — Ник кивает на мой лоб.

— Эм…Да, наверно… — Пожимаю плечами. — Но там всего-то маленькая царапина.

— Хорошо. — Ник подходит еще ближе, я задерживаю дыхание. — Я просто гляну.

Я осторожно киваю. Сейчас он стоит так близко, что если я случайно качнусь, то легко дотронусь лбом до его подбородка. Собираю всю силу в кулак и стою исполином. В конце концов, что же я так реагирую на него? Нужно быть холоднее, думать трезвее. Да, он симпатичный парень, этого не отнять. И еще у него красивое тело. Действительно красивое — в меру натренированные мышцы, красивый рельеф. Мне кажется, его тело подошло бы идеально для моих объятий. Я еще у него очень красивые, выразительные глаза. И он определенно умеет ими пользоваться, так как одним взглядом может вызвать атрофию моих мышц и короткое замыкание в голове.

Боже! О чем я только думаю?

Ник аккуратно отклеивает пластырь. Я еще раз судорожно сглатываю. Получается громко. Щеки краснеют. Я абсолютно не умею волноваться незаметно. Для полной картины не хватает только, чтоб задрожали коленки. И я очень близка к этому. А когда Ник касается моей кожи около раны пальцем, я вздрагиваю. Непроизвольно, как от удар током.

— Больно? — Он тревожно смотрит в глаза. Но мне не было больно. — Прости. Знаешь, выглядит лучше, чем я думал, но все равно рана довольно глубокая. Ты не хочешь показаться врачу? — Я отрицательно качаю головой — Все в порядке? Ну, голова не болит? Не тошнит? — Я снова отрицательно качаю головой, потому что это единственное, на что хватает моих сил. — Хорошо. — Он кивает и вновь обращает взор на мой лоб. Выдыхаю. А потом снова глубоко вдыхаю воздух с примесями его одеколона. Задерживаю эту смесь в себе дольше, чем требуется, потом медленно выдыхаю. — Я тут прочитал о гемофобии в интернете… — Он приклеивает пластырь обратно. — Изучил статистику именно по твоему случаю… — Приглаживает пальцем один край. — Довольно большой процент избавляется от фобии, и многие делают это быстро и бесследно. — Он Приглаживает другой край.

Я стою, раскрыв рот. Что сказать? Я и сама читала все это и видела статистику. Я даже пробовала некоторые методы, которые советовали на форумах, но мне не помогло это. Хотя, признаться, желание у меня было огромное. До того, как меня выгнали с универа. После этого как-то энтузиазма поубавилось, я просто решила смириться и научиться с этим жить. Хотя я прекрасно знаю, что это равносильно тому, что и научиться жить с простудой, когда ее легко можно вылечить. Но почему-то я решила, что слишком слабая. И еще мне страшно признаться в этом недуге маме и кому бы то ни было. Если бы не случай с Ником, им бы я тоже вряд ли что рассказала. И еще, кажется, я боюсь что-то менять.