Девочка для Генерала. Книга первая (СИ) - Кистяева Марина. Страница 7

Страх… Лишь эмоция.

Которой при нужном раскладе удобно манипулировать.

Испытывал ли страх генерал Руслан Коваль?

Уже нет.

И, несмотря на свою репутацию, надо заметить, небезосновательно, он не любил. когда его боялись.

Тем более, женщины.

Он просто перестал замечать страх.

Хочет человек бояться? Хочет, чтобы другие видели и замечали его слабость?

Пожалуйста.

Воробушек дрожала. Хохлилась, взгляда не отводила, сама же тряслась.

Красивая девочка, попавшая в настоящий зверинец.

И весь этот зверинец ходил под ним.

Если он давил, стоя к Кате спиной, то, когда повернулся, она думала, потеряет сознание, настолько сильные эмоции обрушились на неё, граничащие с шоком.

Она заставила себя дышать… Вдох-выдох.

Это просто человек.

Да, очень крепкий физически.

Очень.

Высокий, мощный, излучающий такую энергетику, что придавило к земле. И это не преувеличение. Или Катя до такой степени устала, что ей хотелось сесть? Вернее. присесть. Когда за тобой закрывается дверь с решетками, как-то сразу вспоминаются и некоторые блатные присказки. Глупость, конечно.

Обнаженная грудная клетка Коваля притягивала взгляд не только такой же развитой мускулатурой, но и порослью черных волос. Не тонкой дорожкой. начинающейся внизу живота, а именно шикарной порослью. Даже красивой.

Часто подобный нюанс мужского тела, выступающий, как признак агрессивности. сексуальности, выносливости эксплуатировался в литературе и кино. Образ мачо, героя-любовника.

Почему же у Кати он не вызывал ничего, кроме полного отторжения? Нежелания принимать факта, что она находится в одной комнате с хищником. Она не ошиблась и мысленно не оговорилась — Руслан Коваль был хищником. С его-то металлическим взглядом, что медленно скользил по ней. Изучал. Сканировал.

Позволял хозяину делать выводы насчет неё.

А ей хотелось кричать. Выть и биться о стены. До крови.

Хуже взгляда только действия мужчины. Когда он обернулся и подобрал её трусики. у неё затряслись поджилки. Вид её нижнего белья в большой сильной ладони. которая, если сожмет ей шею, то сломает, показал, какая она дура. Что натворила?

Кому что доказала? Что она смелая? Или что доведена до грани, за которой только пустота?

Хотелось закричать, чтобы вернул трусики.

Вместо этого она смотрела, как он двигается в её сторону. Шаг за шагом. А она не могла пошевельнуться. Куда было проще не видеть его лица, равнодушного взгляда, серого холода глаз.

— Про трусики мы всё выяснили. Теперь — в душ, — короткий кивок в левую сторону.

— Там есть теплая вода. Помойся. И надень мою футболку.

Катя приоткрыла рот, сама не зная, что собирается сказать, но ей не дали.

— Не спорь, Катя. Иди и мойся.

Пока ты делаешь вид, что добрый, да, генерал? Молчи, Катя, прошу тебя, молчи…

Самой весомой причиной, почему она его послушалась был не страх. А обычная человеческая потребность в чистоте. Да ещё желание скрыться, остаться одной.

Катя прикрыла за собой дверь и прислонилась к ней. Закрыла глаза.

Что дальше?

Вымыться. Это первое. А потом… потом будет минут через десять.

Катя руками заставила себя оттолкнуться от двери. Понимала, ждать долго её никто не будет. Только разозлит и без того злого мужчину. Оно ей надо, такое «счастье»?

Нет. «Счастья» ей привалило столько, что не разгрести.

Катя кое-как негнущимися пальцами стянула с себя платье. Где-где, а здесь камер нет. В этом она была уверена на сто процентов. Платье она аккуратно сложила и положила на небольшую раковину. Жаль, что нет возможности и его простирнуть.

Теперь лифчик. У Кати была небольшая, но красивая грудь. Чуть больше второго размера, стоячая. Катя в глубине души гордилась своей фигурой, хотя и относилась к ней довольно ровно. Что природа дала, тем и пользовалась. Лифчик положила поверх платья. Интуитивно потянулась за трусиками, а их нет…Они остались в руках Коваля. От этой мысли Катю бросало в холодный пот.

Стоп.

Вот стоп, Катя.

Не думай ни о чем.

Иди и мойся.

Она встала в душевую кабину и не смогла сдержать усмешки. Всё в лучших традициях. Для людей. А остальные подследственные? Но включив горячую, именно горячую воду, застонала вслух. Господи, как же мало человеку надо для счастья! Совсем чуть-чуть! Чувствовать себя человеком и только.

Горячая вода лилась и лилась… На голову, на спину, на плечи. Катя в первые минуты даже рук не поднимала, позволяла струям бить по телу, покалывать.

Показывать, что она ещё живая. Что сволочи, возомнившие себя богами при жизни, не сломали её.

Пока.

На небольшой полке даже имелись шампуни и гели для душа. Мужские. Катя взяла шампунь, открыла, щедро плеснула нежно-синей жидкости себе на руку. Она и марки такой не видела. Не для простых смертных — точно.

Шампунь пах изумительно и промывал волосы отлично. Большего и не надо.

Потом гель для душа. Тоже мужской, с более ярким терпким запахом.

Пусть…

Была бы воля Кати, она бы стояла под струями воды вечность.

Но хорошего понемногу. Завинтив краны, Катя уперлась ладонями в стену душевой.

Ей надо пережить сегодняшнюю ночь.

Почему-то вспомнилась одна книга, автора она не помнила «Слеза океана».

Действие романа разворачивалось в послевоенном Советском Союзе. Главная героиня, кажется, её звали Ирина, из-за жестокой страсти мужчины попадает в Гулаг. Или в лагеря. Катя не разбиралась в тонкостях. Лишь запомнила, как Ирина там пыталась выжить. Читая ту книгу, Катя поражалась силе героине, хотя девушке пришлось пережить столько насилия, что в хэппи-энд до конца не верилось.

Катя не считала, что она попала в аналогичную ситуацию. Всё-таки где книга, а где реальная жизнь. В книгах историю жизни пишет автор, во втором варианте зачастую — чужие люди. В её случае — Потапов, начальник полиции и Коваль. Даже при мысли о последнем мужчине Катя невольно свела ноги плотнее.

Он её возьмет.

Она не верила больше в чудо.

Вопрос в другом: насколько она сильная? Насколько в ней хватит духа, чтобы перенести насилие. Насилие бывает разным. С побоями, с травмами, с гематомами, с разрывами вагинальных мышц. Или другое насилие — моральное.

Когда ломаешь себя и подстраиваешься, чтобы избежать более страшной участи.

Кате предстояло решить, на что она будет готова. Даже не так. Если Коваль её будет жестко насиловать, бить, она ничего не сможет сделать. А если…

Катя собрала со стены остатки воды и провела влажной рукой по лицу, второй продолжая упираться.

Если ей хотя бы попытаться избежать травм. Такое возможно?

Она не строила иллюзий по поводу генерала Коваля. Не тот человек. Да и хороший добрый мужчина не будет насиловать незнакомую девушку. Он же видел: она пришла не по своей воли. Её заставили.

И он её заставил тоже. Пойти в душевую, чтобы потом вернуться.

Проклятый ублюдок, чтобы ему гореть в аду. Вместе с Потаповым.

Последний не оставит её в покое. Только не после сегодняшнего. Катя заглянула ему в глаза и увидела там сумасшествие. Пусть капитан выпил, был пьян, но то, что он говорил, и как вел себя, выдавали в нем неадекватное состоянии. Да и то, что он за ней следит. Зачем?

Катя мотнула головой, взялась за волосы, выжала их.

Пора возвращаться.

Лучше сама выйдет, чем за ней придут.

Обтерла тело полотенцем — кстати, белым, махровым. Катя видела такие только в фильмах. Просушила, как могла волосы. Потянулась за платьем, но вовремя вспомнила про футболку. Ей велено надеть её.

Хорошо.

Катя поискала футболку глазами и увидела за раковиной стул, на который небрежно были брошены футболка и брюки. Значит, её и наденет.

Она в ней утонула. Неудивительно. Где она и где генерал?

Дальше… Наверное, надо как-то прибрать волосы. Отыскала резинку, быстро распутала волосы, как могла. и заплела их в косу. По крайней мере, есть шанс, что они ещё будут в хорошем состоянии.