Глас Извечной Силы. Том 3 (СИ) - Морхем Элио. Страница 32

Улыбка сошла с лица некроманта и он смотрел на демона, словно обиженный ребенок, которого лишили его любимой игрушки.

— Будь ты проклят…, — только и нашлось ему что сказать.

— Возвращаемся? — предложил Мастер Войны.

— Возвращаемся.

И они переместились обратно в свою часть Вселенной. Теперь Анафрахиону предстоял долгий и тяжелый труд. Вспомнить все увиденное, разобрать на составляющие, понять сущность Безымянного и все обдумать. Но у него еще очень много времени для всего этого.

***

Она гуляла по прекрасному незаселенному миру. Кругом была пышная растительность, огромные леса и равнины, кристально чистые озера, фиорды дивной красы, водопады, стремительные речки и вечное лето. Птички пели и пролетали у нее над головой, и не редко садились ей на руки и плечи. Таковы уж Перворожденные, что животные их любят… ну, почти все животные.

Литаэль не отставала от некроманта и тоже проводила очень много времени, странствуя по иным мирам. Но, в отличие от Анафрахиона, она предпочитала миры, не заселенные какой-либо расой. А вот ее муж наоборот, любил большие миры с большим числом жителей. Нравилось ему устраивать абы что в них и смотреть, как все пойдет дальше. Ему достаточно было дать лишь легенький толчок, как железный таран катился по наклонной прямо к главным воротам. Некромант любил изучать других. Любил следить за их реакциями. Больше всего ему нравилось заранее обдумывать ее и смотреть, прав ли он оказался, аль нет. Если да, то он радовался, как дитя, а ежели нет, то пытался понять, в чем же именно он допустил ошибку и исправлял ее.

Она побывала уже в стольких мирах, но все равно не переставала удивляться красе каждого из них. То ее восхищали пурпурные листья деревьев, то синяя трава, то желтое небо, белое солнце или же океаны. В этом мире не было ничего столь необычного, но принцесса все равно нашла чему восхититься. Воздуху. Ей казалось, что он был здесь каким-то особенным. Вдыхая его, ей верилось, что она живая. Ей верилось, что сам мир живой.

Солнце было в зените. Птенчик, недавно устроившийся не ее выставленном пальце, посмотрел куда-то в сторону и поспешил улететь прочь, словно за ним гналась хищная птица. Едва Литаэль повернула голову, как увидела перед собой ангела. Да-да, именно ангела! Высоченный, чем-то напоминал человека, но было в нем что-то орочье. Бугры мышц, грубое лицо и клыки. Он потянул свою мерзкую руку к ней, дабы схватить, но эльфийка не была столь уж проста. Коротким взмахом руки она призвала лиану из-под земли, пробившая ангелу живот. Разумеется, такого верзилу это бы не остановило. Конец лианы раскрылся, подобно цветку, на множество стеблей, которые вонзались в тело светлого, протыкали его насквозь и вновь вонзались. Такое уже перенести ему не удалось, и он пал замертво. Но вокруг нее возникло с дюжины других ангелов. Литаэль прибегла к силам природы, и трава пробила их всех насквозь. Не зря ведь ее мужем является сам Анафрахион! Глава Ордена кое-чему да научил ее, так что принцесса столь легко не сдастся.

Ангелов стало еще больше. Эльфийка хотела призвать тени погибших (это единственное заклинание из некромантии, которым она сумела овладеть), но ничего не получалось. Попыталась вновь прибегнуть к траве, но снова попытка не удалась. Она растерялась, ибо не понимала, что происходит.

— Будь ты умнее, — раздался мерзкий голос одного из светлых, — то догадалась бы переместиться к своему некроманту сразу. Или же позвала бы его сюда. Попыталась бы, точнее, но ничего бы не удалось все равно, — он злорадно улыбнулся, обнажая свои желтоватые зубы.

В отчаянии эльфийка кинулась на него, замахнувшись кулаком. Как же жаль, что у нее не было с собой никакого оружия! Но откуда ей было знать, что кто-либо вообще рискнет ее даже пальцем тронуть? Ангел перехватил ее кулачок, сжал его в своей ладони. Литаэль застонала от боли, и ее напугал легкий хруст костей. Светлый отвесил ей мощную пощечину. Принцессе показалось, что голова вот-вот оторвется от тела и отлетит невесть куда. Перед взглядом все помутнело, в ушах звенело.

— Возьмите это мерзкое отродье и пойдем, — приказал ангел, ударивший ее.

Как только двое светлых взяли ее за руки, Литаэль, сама того не ожидая, выкрикнула во всю оставшуюся мочь:

— Анафрахион! Помоги!

***

— Поразительно! — восхищенно воскликнул некромант.

Это слово стало одним из самых часто употребляемых им в последнее время. Вспоминая увиденное, он изучал Безымянного сперва снаружи. Двойник-то его был не простым. О, нет. Он наделил его частичкой себя так, дабы тот мог видеть и чувствовать, а память об этом переходила непосредственно к некроманту. Так что, когда Безымянный поглотил того двойника, то тот все видел изнутри. А посему изучить столь странное существо должно стать проще. Но сперва Главе Ордена хотелось понять его, так сказать, по облику. Сперва надобно оценить возможности внешние, а после уже изучать изнутри.

Его поражало буквально все. Форма и вид тела Безымянного, возможность непроизвольно порождать из себя всеразличных существ, его способности и та Сила, что исходила от него. Все было идеально. Все было безупречно. Такие сочетания магических возможностей он встречал лишь один раз — когда Вселенский Дракон предстал перед ним. Ни Люцифер, ни Доминиан, ни Вседержитель и даже Дарата не обладали таким сходством с Андромаем, как Безымянный. Хотя имелись сомнения на счет Творца.

«Но почему он так похож на Вселенского Дракона? Неужели Безымянный был создан лично им? Магическое естество у них почти полностью схоже. Даже в Дарате его меньше. Но зачем нужно было Андромаю создавать столь жуткое нечто? Что его подвигло на такое? Он — зритель, что смотрит за множеством Вселенных. Он смотрит, как живут все те существа, коим он дал право жизни. Но, коль она будет проста, он может потерять интерес. Никому не интересен шут, который долгое время показывает одно и тоже. Нужно разнообразие. Нужны сложные трюки и смешные действия. Андромай такой же… Просто следить за всеми Вселенным ему пресытится. Он не может вмешиваться в жизнь простых смертных, коими мы являемся для него. Но это ведь не значит, что он не может ниспослать нам различные испытания! Значит, он создал Безымянного, дабы посмотреть, как мы с ним справимся? Дабы посмотреть, найдем ли мы способ противопоставить ему что-либо? Но он уже столько лет находится в Бездне… Значит, мы победили его! Или нет? Коль Андромай выпустит его или наделит разумом, то он, тем самым, нарушит собственные же Законы и все Вселенные будут уничтожены. Я так и не сумел понять, зачем он сделал все так. Зачем нужно было объединять в единую смертельную цепь все Вселенные? А что, если Безымянный — отколовшаяся частичка самого Дракона? Точно так же, как Свет откололся от Хаоса, и Безымянный мог отойти от него. Хм… Нет, глупо. Тогда у него была бы хоть тень разума. О-ох! Как же интересно! Паршивый Доминиан столько лет не желал мне показывать Безымянного! Сделай он это раньше, то, быть может, я бы уже нашел способ сделать что-либо с ним! Я… Ну что там случилось?!»

В дверь постучали и вошел Советник. Анафрахион очень не любил, когда его отвлекали от столь важных раздумий. Он становился от этого очень нервным.

— Чего тебе? — недовольно бросил некромант, как только его ученик переступил порог.

— Учитель, — Норкл давно перестал обращать внимание на подобные выходки учителя, — к вам пришел один светлый.

— Светлый? По какому делу?

— Он сказал, что пришел от имени главы ордена Священного Пламени. Сказал, что хочет с вами поговорить. Уверяет, что от этого зависит жизнь.

— Чья еще, сожри его люкр, жизнь?!

— Меня он не удостоил ответом.

«О Творец, как я всех ненавижу»

— Отведи его в приемный зал и ждите меня. Возьми с собой Чардо.

Норкл кивнул и удалился.

Не сказать, что эта весть обрадовала некроманта. Люцифер не раз говорил, что Саграэль Вольмон довольно хитер и не столь уж и слаб. По крайней мере, в отличии от своего мертвого брата. А по сему Глава Ордена ожидал какой-то хитрости. Нет, не здесь, не в его замке. Это чистое самоубийство, даже если Священное Пламя приведет все свое многомиллионное войско. Они попытаются его куда-нибудь вывести. Хотя, не исключено, что они хотели о чем-то договориться. Как бы ему было неприятно, но надобно идти к светлому.