Сексуальный папочка (ЛП) - Блэйкли Лорен. Страница 17

Мы набросились друг на друга, словно только что поняли, как сильно наше желание. Затем она просто растаяла в моих руках. Блядь, я умираю от желания еще раз почувствовать вкус ее губ.

Разочарование не совсем то, что я чувствую сейчас. Когда я сжимаю рукой заднюю часть своей шеи, Кристи бросает на меня стальной взгляд.

— Ты рассеян, Саймон, — говорит она то, что заметила своим зорким взглядом, которым обладают все старшие сестры.

Попался.

— Просто сейчас много чего происходит, — признаюсь я. — Расскажи мне еще раз о партнерстве.

Кристи выгибает бровь, а затем делает глоток своего мятного чая. Сегодня мы решили попробовать турецкую кухню.

— Не беспокойся обо мне. Это Мириам? Она ведет себя как полнейшая задница из-за опеки над Хейден?

Я сердито смотрю на нее.

— Не могла бы ты не использовать слово «задница» в том же предложении, что и имя моей дочери?

Она закатывает свои зеленые глаза.

— Ты такой раздражительный. Я говорила о твоей бывшей, а не о твоей милой девочке.

Я расслабляюсь.

— Я знаю. Прости. Мириам просто такая, какая есть, но ты же знаешь, что она хорошая мать. Она хорошо обращается с Хейден по выходным, и она ничего не имеет против нашей договоренности. — Я стараюсь быть с ней вежливым после развода. Ненавидеть бывших очень легко, но это пустая трата эмоций, а я не хочу тратить их на Мириам. Да, она усложняла мне жизнь в самом начале, но затем она легко согласилась на то, чтобы основным опекуном был я.

— Чертовски хорошо, что эта женщина обожает мою любимую племянницу, — говорит Кристи, защищая Хейден в своей яростной манере. Затем она поднимает кулаки. — Иначе мне придется вызвать на бой бывшую миссис Треверс.

Я смеюсь.

— Не забудь надеть перчатки.

— Справедливо. — Сестра понижает голос до шепота. — Но я, вероятно, всегда буду думать, что Мириам — настоящая задница.

На моем лице появляется легкая улыбка.

— Твое право.

— С бизнесом все хорошо?

— Хорошо, и даже очень, — говорю я, а затем с лихвой отплачиваю ей, рассказывая последние новости от Габриэля. — Он выбирает из нескольких инвесторов, поэтому мне нужно убедить его, что я — лучшая кандидатура. Я провожу свои исследования, а это занимает кучу времени. Тем более, что он хочет намного больше, чем просто открыть ресторан. У него грандиозные планы: линия посуды, книги рецептов, в общем, полный комплект.

— Звучит так, будто у тебя много работы. — Она протягивает руку через стол и кладет ее поверх моей. — Ты снова работаешь, не покладая рук?

Как я уже сказал, Кристи одарена высококачественными составляющими старшей сестры.

— Я в порядке, — говорю я, делая глоток воды, и жестом прошу принести нам счет.

— В порядке? Когда ты работал на Уолл-стрит, ты тоже говорил, что с тобой все в порядке. Но ты не был в порядке. Ты слишком много работал. Это убивало тебя.

— И я ушел, когда Хейден была еще совсем маленькой, так что все хорошо. Теперь, когда я изменил свой график и рабочую нагрузку, я провожу с ней гораздо больше времени, — говорю я, хотя у нее могут быть свои мысли на этот счет.

Поиск правильного баланса всегда был моей самой большой проблемой. И это до сих пор так, потому что работа была моей постоянной компаньонкой, в то время как брак летел ко всем чертям. Новая работа по инвестированию в ресторанный бизнес помогла мне пройти через развод. Она дала мне цель. Работа была надежной и постоянной, и мне больше не нужно было, чтобы кто-то прикрывал мне спину. Но в последнее время эта новая сделка с Габриэлем стала захватывать меня целиком.

— Хорошо, — говорит моя сестра, но ее тон ясно дает понять, что она мне не верит. — Предположим, что это все правда. Тогда почему ты сегодня сам не свой? Это просто работа, милый? — Она отпивает свой чай, а затем ставит чашку обратно на стол. — Или что-то другое?

Смутившись, я качаю головой.

— Ты слишком проницательна.

Она ухмыляется.

— Так и есть. Тебя раздражает это, не так ли? Моя сверхъестественная способность читать тебя?

— Ты и есть раздражение, — отвечая ей, я меняю тему разговора, но ничего не признаю. — И да, у меня есть кое-что на уме. Но это не задержится в моей голове надолго. Обещаю. Хорошо?

Сестра выгибает бровь.

— Хочешь поговорить об этом?

Я качаю головой.

— Нет. Тут не о чем беспокоиться.

— Я не могу не беспокоиться о своем младшем братике.

На какое-то время я задаюсь вопросом, чувствует ли Эбби то же самое к своим трем братьям. Беспокоится ли она об их сердцах, жизнях, об их выборе?

Официант приносит счет, и я благодарен ему за это отвлечение. Я не хочу говорить о том, почему я не в духе, потому что это глупо и бессмысленно, и мне жаль, что вчера, когда мы подъехали к дому Эбби, я не чувствовал себя таким же развратным стариком, как сейчас.

Видеть, как друзья ждут ее, было подобно пощечине реальности. У нее есть целая жизнь, которая полностью отличается от моей, и это не только из-за разницы в возрасте. С одной стороны, восьмилетняя разница вряд ли имеет большое значение. С другой стороны, речь идет не о годах, которые нас разделяют. Речь идет о ситуации. Мне так чертовски сильно хотелось согласиться на предложение потусоваться и поиграть в бильярд в пятницу вечером, но если бы мы пошли вместе, было бы мучительно ясно, что я там лишний. Отец-одиночка. Разведенный мужик. Работодатель, запавший на няню. Тот, кому она не принадлежит.

Конечно, Эбби любит работать с детьми, и она хорошо с ними справляется. Но есть разница между работой с детьми и ответственностью за одного из них.

Я не хочу тащить Эбби вниз со всем своим багажом, когда ее будущее яркое и удивительное, свободное от багажа, за исключением того, который она возьмет с собой в поездку в Прагу или в Вену, или в Токио. С ее духом, жаждущим приключений, я легко могу представить ее исследующей эти города. Я хочу, чтобы у нее была такая необременённая проблемами жизнь.

Я засовываю кредитную карту обратно в кошелек, прощаюсь с сестрой и направляюсь в свой офис. Однако, оказавшись там, я уверен, что побил свой собственный рекорд по отвлечениям. Потому что... Этот. Чертов. Поцелуй.

Ее вкус. Сладкое дыхание. Запах ее кожи. Я мечтал об этом. Теперь же у меня все это было, и это лучше, чем все эти грязные фантазии, поселившиеся в моей голове. Ее кожа, пахнущая кокосом. Грудь, прижатая к моей. То, как ее руки исследовали мои волосы, плечи, руки. Сексуальные легкие вздохи, которые Эбби издавала.

Я хныкаю.

Мне стыдно, что я — взрослый мужчина — хнычу.

Опустив голову, я прижимаюсь лбом к столу и несколько раз бьюсь им о столешницу. Не знаю, почему я решил, что смогу притвориться, будто этого никогда не было. Сказать эту ложь своему сердцу. Сказать эту ложь своему члену. Восставшему ублюдку не нравится тот факт, что Эбби вне досягаемости. Я, блядь, возбудился, сидя за своим столом в субботу вечером, и искушение позаботиться об этом сильном стояке прямо сейчас слишком велико.

Но даже если я хочу сгрести Эбби в свои объятия, отнести в свою спальню, раздеть, чтобы я мог трахнуть ее и заняться с ней любовью одновременно, я не могу пойти по этому пути. Вчера я мог перешагнуть эту черту, но мне нельзя делать это снова. Вот в чем смысл. Мы создаем границы, ломаем их и придерживаемся их.

Эту черту мне нужно сохранить.

Моя драгоценная, милая Хейден — причина, по которой я должен вести себя хорошо.

Я долго и упорно искал няню, чтобы сбалансировать свою работу и отцовство. Прошлой осенью я обошел все лучшие агентства Манхэттена, искал в интернете и просил рекомендаций у других родителей. Честно говоря, только когда я догадался позвать Харпер выпить со мной чашечку кофе во время планирования дня рождения Хейден и спросить у нее совета, я смог найти человека, которого хотел видеть рядом со своей девочкой. Харпер выдвинула идеальную кандидатуру. Эбби потрясающе обращается с моей дочерью, и Хейден обожает ее. Она не заменяет ей мать, и никогда не пыталась. Она просто великолепная няня. Она нужна мне в жизни именно в этой роли, а не в качестве любовницы.