«К» – значит кара - Графтон Сью. Страница 16

– Это все ваши работы?

– Тут не все мое. Я взял пару учеников, хотя и не особенно люблю преподавать. Так что здесь кое-что и они натворили. А вы сами чем-нибудь занимаетесь?

– Нет, к сожалению, но очень завидую тем, кто это умеет.

Он подошел к ближайшему столу и взял оттуда плотный конверт с вложенными в него фотографиями.

– Лейтенант Уайтсайд просил передать это вам. А заодно и адрес жены того типа. – Валбуса вручил мне листок бумаги, который я сразу же засунула в карман.

– Спасибо. Очень хорошо. Это сэкономит мне массу времени.

– Это и есть тот пижон, который вас интересует? – Руперт передал мне снимок. Я посмотрела на зернистое, тринадцать на восемнадцать, черно-белое изображение.

– Да, это он. Его зовут Венделл Джаффе. У меня тут есть еще несколько снимков, чтобы вы могли лучше себе его представить.

Я достала подборку, которой пользовалась для опознания, и стала наблюдать, как Руперт принялся тщательно изучать фото, предварительно разложив по какой-то своей, только ему понятной системе.

– Недурно выглядит. И что он сделал?

– Он вместе с партнером занялся операциями с недвижимостью, которые были вполне законными до того момента, пока у них не начались трудности. В конце концов они организовали "пирамиду" и обобрали всех инвесторов: обещали огромную прибыль, а на самом деле расплачивались с прежними вкладчиками деньгами новых. Джаффе, видимо, почувствовал, что финал близок. Во время рыбалки он исчез со своей яхты, и больше о нем никто ничего не слышал. До самого последнего времени. Его партнер отсидел в тюрьме, но сейчас он уже на свободе.

– Я что-то припоминаю. По-моему, пару лет назад в "Диспэтч" была статья об этом Джаффе.

– Возможно. Это одна из тех загадочных историй, что всегда захватывают людское воображение. Предположительно он покончил с собой, но высказывалось и много других версий.

Руперт продолжал рассматривать фотографии. Я следила за тем, как взгляд его внимательно скользил по овалу лица Венделла, по его прическе, как оценивающе остановился на расстоянии между зрачками. Он подносил снимки поближе к глазам, наклонял их так, чтобы на них падало больше света из окна.

– Какого он роста?

– Примерно шесть футов четыре дюйма. Вес – фунтов двести тридцать. Ему уже под шестьдесят, но он в хорошей форме. Видела его в плавках. – Я пошевелила бровями. – Недурен.

Руперт подошел к ксероксу и сделал две копии с фотографии на грубую бежевую бумагу, похожую на ту, что используется для акварелей. Потом пододвинул табуретку к окну.

– Садитесь, – сказал он, кивнув в ту сторону, где стояло еще несколько деревянных некрашеных табуреток.

Я тоже пододвинула одну из них к окну и устроилась рядом с художником, наблюдая, как он подбирает простые карандаши. Отобрав из банки четыре штуки, он достал из ящика стола коробку цветных карандашей и еще одну, с пастельными мелками. На лице у него появилось отсутствующее выражение, вопросы, которые он стал мне задавать, обрели почти ритуальный характер – видимо, это была его манера подготовки к выполнению предстоящей работы. Одну из копий фотографии Руперт приколол к доске, закрепив ее сверху зажимом.

– Начнем с самого начала. Какого цвета у него сейчас волосы?

– Седые. Раньше он был шатеном. Сейчас на висках они реже, чем на фотографии.

Руперт взял белый карандаш и закрасил темные волосы. Венделл сразу же будто постарел на двадцать лет и стал казаться сильно загоревшим.

– Здорово, – сказала я, непроизвольно заулыбавшись. – По-моему, он подправил себе нос. Вот тут, у переносицы, и еще немного по бокам.

Там, где мой палец касался грубой поверхности бумаги, Руперт точными ударами мелка или карандаша, которыми он пользовался с одинаковой уверенностью, добавлял к изображению необходимые линии и оттенки. Нос на листе бумаги сразу же стал узким и аристократическим.

Продолжая работать, Руперт принялся болтать.

– Меня всегда поражает, сколько вариаций можно выжать из одних и тех же частей человеческого лица. Особенно если учесть, что у большинства из нас один и тот же набор стандартных деталей... один нос, один рот, два глаза, два уха. И при этом мы не только все совершенно непохожи друг на друга, но и способны различать друг друга с первого же взгляда. Когда работаешь над подобными портретами, начинаешь по-настоящему понимать, сколько же во всем этом тонкостей. – Уверенные движения карандаша в руке Руперта добавили Венделлу возраст и вес, приводя изображение шести-семилетней давности в соответствие с сегодняшним оригиналом. Руперт приостановился, потом перешел к глазам. – Какой у него разрез глаз? Он тут ничего не менял?

– Мне кажется, нет.

– Веки не нависают? Мешков под глазами нет? По-моему, пять прошедших лет должны были как-то сказаться. Морщин вокруг глаз больше?

– Пожалуй, но не намного. Щеки, вроде, сильно запали. Он сейчас выглядит почти изможденным, – сказала я.

Некоторое время Руперт работал молча.

– Так?

– Очень похоже, – ответила я, внимательно посмотрев на изображение.

Когда Руперт закончил, взгляду моему открылась почти точная копия того человека, которого я видела.

– По-моему, то, что надо. Очень похож, – оценила я.

Руперт опрыскал рисунок закрепляющим составом.

– Сейчас отпечатаю дюжину копий и отправлю их лейтенанту Уайтсайду, – сказал он. – Если хотите, могу и вам дюжину сделать.

– Это было бы чудесно.

7

Я быстренько проглотила вместе с Генри тарелку супа, затем добавила к ней полкофейника кофе. Все это, вместе взятое, помогло мне преодолеть упадок сил и снова включиться на полную катушку. Пора было устанавливать контакт с главными действующими лицами моего расследования. Ровно в девятнадцать ноль ноль я направилась вдоль побережья по направлению к Пердидо/Олвидадо. Темнело, и на улице уже повисли пепельно-серые размытые сумерки, однако до наступления полной темноты оставалось еще не меньше часа. Мгла, которую большими волнами надувало с океана, скрывала почти весь окружающий пейзаж, за исключением лишь наиболее крупных и заметных предметов. Слева от дороги возвышались крутые холмы, склоны которых были изъедены эрозией, а справа тяжело бился о берег Тихий океан. На небе сквозь плотные облака изредка проступал бледный полумесяц. В море, на горизонте поблескивали огнями платформы буровых вышек, напоминающие стоящую на якоре эскадру. Остров Святого Михаила и два других, известных под названиями Розы и Креста, вытянулись в одну линию, словно бусы на незримой нити, вдоль Кросс-Айленд-фолта, одного из тех разломов земной коры, что пронизывают параллельно идущими трещинами всю геологическую зону с востока на запад. Санта-Инес, Норт-Чаннел-слоуп, Питас-Пойнт, Оук-Ридж, Сан-Гайэтано и Сан-Джасинто – все они ответвляются, подобно отросткам, от своего общего "дедушки", Сан-Андреас-фолт, самого большого разлома, пересекающего под углом всю Поперечную вулканическую серру [9]. С воздуха Сан-Андреас-фолт выглядит протянувшимся на многие лгали зловещим горным кряжем: как будто бы здесь под землей прорыл ход какой-то гигантский крот, оставив на поверхности этот след.

Когда-то очень давно, еще задолго до того, как сжатие Земли привело к появлению горных хребтов, котловина Пердидо тянулась на сотню миль в длину, а значительная часть территории нынешней Калифорнии была покрыта безбрежным эоценовым [10] морем. Тогда вообще вся эта местность была залита водой почти до самых границ нынешней Аризоны. Нефть ведь образовалась из морских организмов, отложения которых местами образуют слой толщиной до тринадцати тысяч футов. Иногда, когда я пытаюсь представить себе тот мир, столь невообразимо отличный от нашего, я чувствую, что при возникающей картине у меня даже волосы поднимаются дыбом. Миллионы лет проскакивают, как в ускоренном кинофильме, в котором земля поднимается и опускается, вздымается горами и разверзается трещинами, с грохотом корчится в страшных судорогах.

вернуться

9

Серра – название группы горных хребтов с зубчатыми гребнями в Испании, Сев. и Юж. Америке, некоторых районов Африки и на Филиппинах.

вернуться

10

По времени соответствует ср. эпохе палеогенового периода геологической истории Земли.