«К» – значит кара - Графтон Сью. Страница 8

Выйдя на балкон, я облокотилась на перила, всматриваясь в темноту. При этом постаралась придать своему лицу задумчивое выражение – как будто я общаюсь с природой, – а сама тем временем размышляла, как мне лучше проникнуть в номер Джаффе. Нет, никто за мной не следил. По фасаду гостиницы были освещены меньше половины окон, к тому же бугенвиллея расползалась по балконам и стене, подобно темному испанскому мху. Лишь на некоторых из балконов отдыхали постояльцы, и там время от времени вспыхивали в темноте янтарные огоньки сигарет. Уже совсем стемнело, и окружающая гостиницу территория была погружена во мрак. Только вдоль прогулочных аллей тускло горели низковольтные лампочки. Бассейн таинственно мерцал, подобно полудрагоценному камню, а его фильтры, наверное, все еще трудились над тем, чтобы очистить воду от смытых в нее кремов. У дальнего конца бассейна начинала раскручиваться какая-то вечеринка: играла музыка, слышен был гул голосов, оттуда тянуло запахом поджариваемого на огне мяса. Я решила, что никто не заметит, если я, подобно шимпанзе, перелезу с одного балкона на другой.

Я перегнулась через перила, насколько смогла, и принялась рассматривать соседний балкон справа. Там было темно. Раздвижная дверь закрыта, шторы в номере опущены. Непонятно, был там кто-нибудь или нет, но скорее всего комната пустовала. Так или иначе, но приходилось рисковать, больше ничего не оставалось. Я перекинула через перила левую ногу, нащупала для нее прочную опору между прутьев ограждения, и только тогда перенесла и правую. Расстояние до соседнего балкона оказалось довольно большим. Ухватившись за перила, потрясла их, проверяя, выдержат ли они мой вес. Я сознавала, что подо мной целых три этажа, и чувствовала, как во мне поднимается моя обычная неприязнь к высоте. Если я сорвусь, кусты внизу почти не смягчат падения. Я представила себя впечатанной в эти цветущие растения. Вряд ли зрелище излишне ретивого частного сыщика, насаженного на колючие ветки, окажется приятным. Я вытерла, вспотевшую ладонь о брюки и двинулась вперед. Дотянувшись левой ногой до соседнего балкона, я снова вставила ее между прутьями и нащупала опору. Когда занимаешься подобными делами, лучше не думать о возможных неприятностях.

Выкинув из головы все мысли, я неуклюже перебралась со своего балкона на соседний. Тихонько пробравшись по нему, я повторила процедуру с другой стороны, однако на этот раз я гораздо дольше всматривалась в лоджию Венделла, желая убедиться, что в их номере действительно никого нет. Занавески были отодвинуты, и хотя в самой комнате было темно, мне был виден четырехугольник света, падавшего из ванной комнаты. Я снова стала перелезать через перила, проверив их на прочность прежде, чем пуститься в путь.

Оказавшись на балконе Венделла, я немного постояла, чтобы перевести дыхание. Легкий порыв ветра коснулся лица, и принесенная им прохлада вдруг заставила меня почувствовать, что я вся мокрая от напряжения. Замерев возле раздвижной двери, я внимательно всматривалась вглубь комнаты. Большого, так называемого королевского размера постель стояла раскрытой. Покрывало валялось на полу, простыни были смяты, а беспорядок свидетельствовал, что перед тем, как отправиться на ужин, тут немного позанимались сексом. В комнате еще ощущался мускусный запах духов этой женщины, влажный воздух был наполнен тем характерным запахом мыла, какой остается после душа. Я достала карманный фонарик – света, проникавшего с улицы, было недостаточно. Подошла к входной двери, заперла ее изнутри на цепочку, потом выглянула в "глазок": коридор был пуст. Я бросила взгляд на часы: без четверти восемь. Если они уехали ужинать в город, как накануне, значит, мне повезло. Доверившись Провидению, я включила верхний свет.

Первым делом я осмотрела ванную комнату, просто потому, что она находилась ближе всего к двери, у которой я стояла. Все пространство вокруг умывальника было заполнено разнообразными туалетными принадлежностями: здесь стояли шампунь-кондиционер, дезодорант, одеколон, обычный и увлажняющий дневной и ночной кремы, жидкая и обычная пудра, тушь и карандаши для глаз, бровей и ресниц, фен, пульверизатор, зубные щетка и паста, эликсир для полоскания рта, косметическая вата, щетка для волос, щипчики для завивки ресниц. Удивительно было, как этой женщине вообще удается выбираться из номера? Ведь к тому времени, когда она должна заканчивать утренний "туалет", наверное, пора уже снова ложиться спать. Над ванной висели две пары недавно постиранных нейлоновых трусиков. Я представляла себе, что она должна носить что-нибудь черное и кружевное, типа бикини, но это белье оказалось практичное и традиционное, какое обычно предпочитают консервативные в этих вопросах женщины. Возможно, у нее и бюстгальтер похож на те корсеты, что надевают после операций на позвоночнике.

Венделлу в ванной комнате нашлось место только на крышке унитаза: именно там лежал его дорожный несессер, черный, кожаный, с золотой монограммой "ДДХ". Это было любопытно. У него с собой были только зубная щетка, тюбик с пастой, бритвенные принадлежности и комплект для ухода за контактными линзами. Наверное, шампунь и дезодорант он заимствовал у нее. Я снова посмотрела на часы: без восьми минут восемь. И опять осторожно выглянула в "глазок". Пока горизонт был чист. Внутреннее напряжение, поначалу охватившее меня, теперь вдруг исчезло, и я почувствовала, что мне нравится то, чем я занимаюсь. Я подавила готовый вырваться смех, но все же сделала пару оборотов, как в танце. Люблю я это дело! Я просто рождена подсматривать и выслеживать. Ничто не действует на меня столь возбуждающе, как те вечера, когда я куда-нибудь проникаю и что-то выведываю. Негромко напевая себе под нос, снова взялась за дело. Если бы я работала не от имени закона, не сомневаюсь, что мое место было бы в тюрьме.

4

Женщина оказалась из числа тех, кто обычно распаковывает все свои вещи и чемоданы в первые же минуты после вселения в номер. Она заняла всю правую половину большого двойного комода, причем сделала это очень тщательно, с большой любовью к порядку – украшения и нижнее белье лежали в верхнем ящике, там же был и ее паспорт. Я списала себе в блокнот имя – женщину звали Рената Хафф – дату и место ее рождения, номер паспорта, название агентства, оформившего документ, и дату окончания срока действия паспорта. Оставив на этом ее вещи в покое, я проверила верхний ящик той половины комода, которую занимал Венделл, и сразу же наткнулась на то, что искала. Согласно паспорту, имя владельца было теперь Дин Де-Витт Хафф. Я переписала и его данные, после чего опять посмотрела в "глазок". Коридор был пуст. Две минуты девятого, пожалуй, пора и сматываться. Теперь риск будет увеличиваться с каждой минутой, особенно если учесть, что я понятия не имела, во сколько они ушли. А впрочем, раз уж я здесь, стоит посмотреть, не обнаружится ли еще что-нибудь интересное.

Я вернулась в комнату и стала по порядку открывать другие ящики, запуская руку между аккуратно сложенными в них вещами. Вся одежда Венделла и его личные вещи оказались еще в чемодане, который был открыт и лежал на подставке. Я работала в лихорадочном темпе, но как могла тщательно, не желая оставлять за собой следы, которые они могли бы потом обнаружить. Вдруг я насторожилась. Что это: в самом деле шум или мне послышалось? Я опять подошла к "глазку", чтобы проверить.

Венделл и его спутница только-только вышли из лифта и теперь направлялись по коридору к номеру. Рената Хафф была явно чем-то сильно расстроена, голос ее звучал резко и визгливо, она театрально жестикулировала. Он шел с мрачным видом и с каменным выражением на лице, крепко сжав рот и хлопая себя по ноге в такт шагам свернутой газетой.

Я на собственном опыте успела узнать, что именно паника заставляет совершать самые серьезные ошибки. Верх берет инстинкт самосохранения, который в эту минуту требовал, чтобы я взмахнула крыльями и вылетела в окно. Этот самый инстинкт вытесняет собой все остальное, и от ужаса происходящее начинает восприниматься как в тумане. Вот в такой критический момент, когда дело уже почти сделано, начинаешь вдруг чувствовать себя гораздо хуже, чем в самом начале. Увидев приближающуюся пару, я мгновенно рассовала по карманам все свои вещи и сняла входную дверь с цепочки. Потом, дотянувшись, погасила свет в ванной, выключила верхний свет в комнате и рванулась к балконной двери. Оказавшись на балконе, оглянулась, чтобы убедиться, что оставляю комнату точно в таком же виде, в каком она была, когда я сюда пришла. Вот черт! Они же, уходя, оставили свет в ванной. А я взяла и потушила его! Словно в рентгеновских лучах я видела, как Венделл подходит к номеру, держа наготове ключ. Воображение убеждало меня, что он приближается к двери намного быстрее, чем это смогла бы сделать я. Я лихорадочно соображала. Нет, что-то исправлять уже поздно. Быть может, они и не помнят, что оставляли свет, или решат, что перегорела лампочка.