Шестьсот дней и ночей в тылу врага - Емлютин Дмитрий Васильевич. Страница 23

Заместитель командира отряда по разведке и диверсии Федор Смольников внимательно присматривался к людям. Из своего опыта он знал, что успех боевого задания достигается не одной смелостью. Нужна еще выносливость, знание дела, смекалка — эти качества он увидел у братьев Кучуриных. «Такие выстоят, преодолеют любые трудности», — думал он. Однажды Смольников спросил Петра:

— Готовы, противопоездные мины? Нашинские, «нахальные»?

— Готовы, товарищ командир, — ответил Петр.

— Ну, а как ваше самочувствие? — обратился Смольников уже к обоим братьям.

— Хоть сейчас в поход! — бодро ответили они.

— Тогда вот что, друзья, сегодня в ночь выходим на дело. Двинемся к железнодорожному полотну вчетвером: я, ты, Петр, Виктор и Пантюхов. Думаю так: мины будем ставить наверняка. Ну, значит, только тогда, когда увидим поезд, и невдалеке от фашистских дзотов.

— Правильно, — уловил мысль командира Петр. — Там они нас меньше всего ждут.

— Два часа на сборы, и шагом марш! — завершил разговор Смольников…

Полночь. Подрывники подошли к полотну железной дороги, залегли недалеко от вражеских дзотов. Каждые 15 минут фашисты давали пулеметные и автоматные очереди в сторону леса. Когда рассвело, послышался шум приближающегося со стороны Брянска поезда, вот он показался из-за поворота.

— Виктор, мины! — скомандовал Смольников.

Виктор пополз к полотну, припадая к земле. Вот он у самых рельс. Теперь надо быть особенно осторожным, выдать себя — гитлеровцы поднимут тревогу, и тогда — все пропало. Но вот паровоз поравнялся с дзотом. Взяв мины, Виктор взбежал на полотно, поставил их, вырвал чеки и скатился под откос. Через несколько секунд последовал взрыв: паровоз и двадцать девять вагонов были разбиты. Под обломками эшелона нашли свою могилу более двухсот гитлеровцев. Отважные подрывники благополучно вернулись в отряд.

25-ю годовщину Великого Октября партизаны отмечали боевыми делами. Каждый старался увеличить свой счет истребленных фашистов, подорванных складов, сваленных под откос вражеских поездов.

Командир отряда майор Карицкий поставил задачу своим подрывникам и разведчикам:

— Видите железнодорожную линию, — он показывал по карте. — Она проходит от Льгова до Брянска… А это линия фронта Орловско-Курского направления. Фашисты ежедневно пропускают по этой магистрали до десяти пар поездов. Подумать только! И это рядом с нами!

— Взорвем два мостика, в трех местах железнодорожное полотно, и движение заткнется! — уверенно сказал Смольников.

— Нужно подготовить три группы подрывников, и направить на разные участки от Брасово до Навли, — уточнил Карицкий.

На второй день диверсионные группы двинулись в поход. Смольников с братьями Кучуриными и Пантюховым был направлен на участок Брасово — Погребы. Перед походом Петр, обращаясь к Виктору, сказал:

— Пиши, Витюша, письмо Александру в отряд Стрельцова.

Виктор взял карандаш, бумагу.

— С чего начать?

— Пиши, — стал диктовать Петр. — «Дорогой наш Сашок, мы уже взорвали три эшелона врага. Сегодня идем взрывать четвертый. Этим мы хотим отметить 25-ю годовщину Октября. Дорогой брат, нам хочется, чтобы и ты последовал нашему примеру. Смерть немецким оккупантам! Петр, Виктор».

Ночь со 2 на 3 ноября. Шел мелкий вперемешку со снегом дождь. Партизаны промокли до нитки, пока добрались лесом и кустарником к полотну железной дороги.

— Вот и железка, — сказал Смольников. — Ложитесь!

Через несколько минут они увидели свет фонарей и услышали шаги: шли гитлеровцы. Когда они отдалились, Петр и Виктор покинули свое укрытие и положили мины, потом отползли в лес, стали ждать. Под утро услышали: идет поезд. Вдруг Петя вскочил: чека, чека осталась в мине! Виктор, услышав слова брата, пригибаясь меж кустарников, побежал к полотну. Почти на глазах у фашистов и перед самым паровозом он сорвал с мины чеку. Гитлеровцы начали стрелять, но Виктор уже скрылся в лесу. Взрыв!

— Четвертый!.. — про себя произнес он и стал быстро перевязывать раненую ногу.

А в это время в отряде Стрельца комиссар Василий Бойко читал письмо Кучуриных.

— Молодцы твои братья, гордись ими, Сашок! — сказал он Александру Кучурину, принесшему это письмо.

— Легко сказать: гордись! А чем я похвалюсь? Что сижу у миномета? Нет, хватит. Посылайте крушить поезда.

Бойко пытался урезонить Александра, доказывал, что он на своем месте и нужный человек. Но не тут-то было — пришлось уступить парню. Так Саша Кучурин стал подрывником.

Августовской ночью диверсионная группа партизан скрытно подошла к полотну железной дороги в четырех километрах от станции Красный Рог. Партизаны в нескольких местах установили под шпалами мины и заложили взрывчатку в фермах моста. Замаскировавшись в густом кустарнике, который подступил в этом месте вплотную к полотну железной дороги, они ждали бронеплощадку из Почепа. В десять часов утра пришла открытая дрезина с группой вооруженных до зубов фашистов, которые внимательно осматривали каждый стык рельс. Затем вслед за дрезиной прошел санитарный поезд. А через час из-за поворота показался паровоз, толкавший впереди себя бронеплощадку. Три орудия и более десяти пулеметов ощетинились в сторону леса. Как только поезд приблизился к мостику, командир отряда Николай Чапов приказал: «Приготовиться! Взрыв!..»

Кучурин, Коршунов и Носов резко крутнули рукоятки машинок, раздался оглушительный взрыв: паровоз и бронеплощадка были сброшены под откос.

Партизаны захватили богатые трофеи и до отказа нагруженные ушли на свою базу. Александр собрался написать про эту диверсию своим братьям, но не успел. При форсировании Десны партизаны попали под огонь эсэсовцев, и вражеская пуля прервала Сашину жизнь. Ему было всего семнадцать лет.

После объединения партизанских отрядов с частями Красной Армии Виктор воевал в 5-й Орловской дивизии. В декабре на Гомельском направлении он был тяжело ранен — ему ампутировали ногу. Оправившись от ранения, он, как и мечтал, закончил техникум и теперь вместе с братом Петром работает в своем родном Брасовском районе. Петр награжден орденом Ленина. Виктор — орденом Красного Знамени.

РАЗВЕДЧИЦЫ

В селе Шемякино колхозница Титова Анастасия прятала в своем доме медсестру Раю Мухину, вместе с обозом раненых попавшую в окружение и оставшуюся в Брянских лесах.

— Племянницу мою Раисой звали, и десяти лет ей не было, как сестра в Хабаровск увезла. Сегодня ей исполнилось семнадцать лет. Что ж, заменишь ее, — шутя сказала тетя Настя. Так и объявила соседям: племянница!

Однажды, поздно вечером, в доме тети Насти появился Иван Григорьевич Новиков — комиссар Брасовского партизанского отряда имени М. И. Калинина.

— Знакомьтесь, Рая. Это мой родственник, — представила тетя Настя.

Новиков поклонился, посмотрел на зашторенные окна, снял пиджак и начал медленно сдвигать с кисти руки грязный, окровавленный бинт.

— Вы ранены?.. Дайте-ка я…

Рая промыла рану, сделала перевязку. До рассвета они беседовали. Перед уходом Новиков сказал Рае:

— Надеюсь, вы будете честно помогать нам…

— Как же иначе! — чуть ли не обиделась Рая.

Вместе с тетей Настей и другими девчатами Рая стала ходить тайными лесными тропами, бесшумно проползать под носом у часовых противника и доставлять партизанам нужные сведения.

Однажды у села Кокоревки партизанский отряд «Большевик» вел жаркий бой с гитлеровцами. Возвращаясь с задания, разведчицы обнаружили на окраине Шпалозавода вражескую пушку, которая вела огонь по Кокоревке. Рискуя жизнью, под носом у противника разведчицы проползли к партизанам и сообщили им об этом. Смельчаки уничтожили орудийный расчет и захватили орудие. Теперь оно било по фашистам…

Двадцать четвертого апреля 1942 года мы долго поджидали разведчиц, сидя в штабе объединения, в селе Черни Суземского района.

— Черт знает что. Прошло столько времени, а их нет и нет, — волновался Бондаренко.