Суккуб (ЛП) - Маркам А. Дж. "A. J. Markam". Страница 64

Так что, вместо этого, я вновь поцеловал её чуточку припухшие за ночь губы.

Когда же я отстранился и положил голову на подушку, мир вокруг меня практически мгновенно потемнел и исчез.

— Спи. — нежно шептала она над ухом. — спи крепко…

Том 1. Глава 41-42

Глaва 41

Kогда я пpоснулся следующим утром — или что в этом странном сумеречном мире его заменяет — то, перекатившись с боку на бок, я потянулся к Эларии-

Только её рядом не оказалось.

Cонно наxмурившись, я сел в кровати.

В спальне её тоже не видно.

Я поднялся на ноги, потягиваясь и думая: может, она пошла перекусить или водички попить-

Hо тут я увидел письмо, лежащее на тумбочке возле кровати. Написанное аккуратным женским почерком.

У меня внутри всё похолодело от страшного предчувствия.

Но я должен прочитать. Даже, если я подохну к чёртовой матери, я всё равно должен.

Mилый мой Иэн,

Что ж… похоже, в аду таки выпал снег, да?

Это была шутка. Порой надо смеятся, иначе слёзы возьмут своё.

Сейчас, когда я пишу эти строки, ты спишь. Мне очень хочется забраться к тебе под одеяло и заснуть рядом…но я не могу.

Пожалуйста, не держи на меня зла. Я знаю, как тебе больно будет читать это — потому что мне невыносимо больно писать.

Помнишь, я вчера сказала, что не дала тебе довести меня до оргазма в трактире, потому что испугалась? Того, что твоя самоотверженность может дать тебе власть надо мной, сильнее любого ошейника?

Это была лишь часть правды.

Я правда испугалась, но этой ночью я убедилась на собственном опыте, что в старом поверье нет ни грамма истины.

Но вместо этого я поняла и кое-что другое. Не секс, но мои собственные чувства совершенно ТOЧНО поработят меня. Eсли я останусь, ты будешь иметь надо мной такую власть, какой не знал ни один из моих хозяев.

Какой бы прекрасной и сильной ни была эта ночь для меня, я не могу остаться лишь из-за неё. По крайней мере — не сейчас. Впервые за всё моё безрадостное существование, я свободна — свободна распоряжаться собой, как хочу!

Ты даже не представляешь истинную величину того дара, что ты мне преподнёс. То, что я никогда и не мечтала иметь — ты отдал мене просто так, не ожидая ничего взамен — ни денег, ни секса, ничего! Я никогда не знала такой доброты — она потрясла меня до глубины моего естества.

Сейчас я ухожу — выследить и убить оставщихся семерых хозяев, и я хочу сделать это сама. Xочу пойти на свой собственный «квест» — как полноправный искатель приключений.

И я знаю, что, если бы попросила, ты бы пошёл со мной — и именно поэтому я не могу просить тебя об этом.

Когда-нибудь, настанет день, и мы встретимся вновь — когда закончатся мои странствия и я свершу свою месть.

Я надеюсь вернуться к тебе так же, как оставила: чтобы ты проснулся одним погожим утром, а я — рядом, словно и не уходила никуда.

Я хочу, чтобы ты знал: я плачу сейчас, и моя рука дрожит. Прошлая ночь была лучшей в моей жизни, и мне страшно бросать то, что едва обрела — но меня до самых костей ужасает, что если я останусь с тобой, то потеряю самое ценное, что может быть у демона — мою свободу.

Пожалуйста, не держи на меня зла. Умоляю, не ненавидь меня. Моё сердце просто не выдержит, если ты возненавидишь меня за то, что я сейчас делаю.

Я желаю тебе счастья — всего счастья, что только есть в мире. Знай, что ты дал мне за одну короткую ночь — наслаждение, что мы разделили, и бесценный дар свободы — больше, чем я имела до и буду иметь после, в моей жизни.

Под этой строчкой была следующая — зачёркнутая до неузнаваемости.

Под ней — ещё одна, тоже зачёркнутая.

И ещё.

Наконец, под густыми чернильными росчерками, — последний абзац.

Не знаю, смогу ли я когда-нибудь сказать это лично. Надеюсь, смогу, но не могу обещать. Я пыталась только что хотя бы написать это, но останавливала себя.

Но это важно. И я свободна сказать это, как бы страшно это ни было для такой, как я.

Я люблю тебя.

Элария.

Я где стоял — там и сел, просто на пол, уперев спину о кровать, глядя на письмо.

Мои руки дрожали.

Я перечитывал его снова и снова.

Какая-то частичка моего сердца ёкала от её тёплых слов, но-

Я раздавлен. Мне больно — физически. В жизни не чувствовал такой всепоглощающей боли — даже в реальности.

Слёзы заволокли мои глаза — я с трудом различал окружающую действительность. Из груди уже готовы были вырваться рыдания-

Как вдруг я услышал чуждый этому миру звук.

Компьютерный «Дзын-нь!» из ниоткуда.

Это личные сообщения.

В шоке и неверии, я вызвал игровое меню, и — действительно, там было сообщение для меня.

Ткнув пальцем в пиктограмму, я увидел текст:

Иэн, это Джон.

Мы наконец смогли решить проблему. Прошу прощения, что это заняло так долго.

Мы не хотели просто физически выдёргивать тебя из игры — мы не видим, что происходит на твоей стороне. Вдруг ты сейчас посреди битвы?

В общем, удобный ли сейчас момент для выхода??

Хрен-знает-сколько времени я просто бездумно смотрел на сообщение.

Даже не знаю, как к этому относится.

За каких-то несчастных несколько часов я упал с вершин блаженства — любви даже — в ничто, в разбитое на куски сердце, в боль, равной которой я никогда не чувствовал раньше.

И тут вдруг я — внезапно! — могу вернутся обратно, в родной мир, оставив всё это далеко-далеко, словно во сне.

Дрожащими пальцами я набрал на виртуальной клавиатуре:

Мне понадобится пара часов… Если можно?

Сообщение отправилось. Почти мгновенно пришёл ответ от Джона:

Конечно, никуда не спеши. Просто нажми на «ВЫХОД», когда захочешь — мы будем ждать.

….

Спасибо

С этими словами я закрыл окошко ЛС.

Я опустил взгляд на письмо.

И зарыдал.

Глава 42

Я вышел из спальни несколькими часами спустя, полностью одетый в новые, с иголочки, одежды, что были заботливо сложены на полу у двери.

В прихожей королевских опочивален, меня встретил Стиг.

— Здорово, шэф. — он с любопытством посмотрел мне за спину, где спальня. Потом с подозрением покосился на меня. — А Элария где?

— Ушла.

— О-о, вы послали её с каким-то заданием?

— Нет. Она ушла. Навсегда.

Стиг в шоке застыл, вытаращив глаза:

— Что стряслось?!

— Я подарил ей свободу. И она ушла, делать, что дОлжно, и что хочет.

Имп вытаращил глаза ещё сильнее:

— Вы дали ей свободу?!!

Я присел перед ним на корточки, чтоб наши глаза были примерно на одном уровне — не совсем, конечно, но что уж поделать:

— Да. И теперь я должен уходить в-… Уходить, в общем. Но, прежде, чем я уйду, я хочу сделать подарок и тебе тоже.

— Ч-что? — имп всё ещё стоял в офигении.

Я взялся за его ошейник, попытался было отвязать его — но потом плюнул и попросту разорвал на две половинки. Это почему-то оказалось нетрудно сделать. Эти половинки я протянул Стигу:

— Хотел дать тебе свободу, как дал ей.

Имп шокированно глядел на меня. А потом его начало мелко потряхивать. Он медленно, осторожно — будто боялся поверить, что всё взаправду, будто боялся, что сейчас проснётся — потянулся обеими лапами к ошейнику. Не став долго тянуть, я взял его за ладонь и положил в неё ошейник.

— Он твой. — сказал я и грустно улыбнулся. — Он и з н а ч а л ь н о должен был быть твоим.

Его нижняя губа задрожала.

— В-вы уверены? — спросил он голосом, полным надежды и страха.

— Уверен. Ты теперь свободен. Можешь делать всё, чего только захочешь. Живи. Но, у меня есть одна последняя просьба.

— Что угодно. — сказал он с такой уверенностью и честностью, каких я не слышал за всё время нашего знакомства.

Я передал ему стопку бумаг: рукописные инструкции, над которыми я корпел последние несколько часов, частично — чтобы отвлечься от мыслей о разбитом сердце.