«Н» – значит невиновен - Графтон Сью. Страница 29

– Да, правильно. Вы говорили мне об этом, я помню. А у НЕГО был пикап?

Мертвая тишина.

– Знаете, мне кажется, вы на что-то намекаете.

– На что я намекаю? Я просто задаю вопросы.

– Ваши вопросы имеют какой-то подтекст. Я надеюсь, вы не собираетесь связывать имя моей дочери с тем, что случилось с Изабеллой?

– Ре, ну зачем так? У меня и в мыслях этого не было. Я просто собираю информацию, которая могла бы поставить под сомнение кое-какие показания. Вот и все.

– Какие показания?

– Может быть, в них нет ничего серьезного. Я бы не хотела пока их называть. Позже поговорю об этом с Типпи, вернее, я должна поговорить с ней как можно скорее.

– Кинси, если кто-то высказывается о моей дочери, то я как мать обязана быть в курсе. Кто вам сказал, что ее в ту ночь не было дома? Это звучит как совершенно возмутительное обвинение!

– ОБВИНЕНИЕ? Подождите минутку. Я что-то не воспринимаю как обвинение то, что ваша дочь решила прокатиться на пикапе.

– Кто вам об этом сказал?

– Ре, я действительно не могу называть фамилии людей. Я работаю на Лонни Кингмана, и эта информация предназначена исключительно для него... – Я немножко приврала, но сама фраза мне очень понравилась. То, что касалась отношений адвоката с клиентом, не имело ни малейшего отношения ни ко мне, ни к тем людям, от которых я получала информацию. Но благодаря этой фразе Ре, кажется, опомнилась и ослабила натиск.

– Я была бы признательна, если бы вы объяснили, что происходит, не называя никаких фамилий. Не буду требовать их от вас, если проблема только в этом.

После короткой внутренней борьбы я решила, что не случится ничего страшного, если она узнает факты, ставшие мне известными всего несколько часов назад.

– Один человек заявил, что видел ее той ночью. Заметьте, я подчеркиваю, что этот момент не имеет отношения к смерти Изабеллы. Меня только удивило, что сама Типпи не упоминала об этом обстоятельстве. Я почему-то думала, что вы в курсе.

– Она никогда не упоминала об этом, потому что в ту ночь не выходила из дома, – ответила Ре глухим ровным голосом.

– Великолепно. Это именно то, что я хотела узнать.

– Даже если и выходила, это вас не касается.

Мне показалось, что я ослышалась.

– Какой смысл вы вкладываете в это "даже если"? – поинтересовалась я.

– Никакого. Я сказала это просто так.

– Вам не трудно будет передать Типпи, чтобы она мне перезвонила?

– Я не собираюсь ничего ей передавать!

– Как хотите, Ре, извините, что побеспокоила вас.

Я бросила трубку, чувствуя, как мое лицо заливает краска. Какая это муха ее укусила? Я сделала себе пометку о том, что надо написать повестку в суд для Типпи Парсонс. До разговора с Ре я не очень-то доверяла заявлению Дэвида, но ее странная реакция заставила меня задуматься. И всерьез.

Я позвонила Руфи и попросила заказать полный комплект материалов уголовного процесса по делу Дэвида Барни. После чего вытянулась в кресле, положила ноги на стол и решила подвести итоги моей работы. Они выглядели весьма плачевно, в этом не было никаких сомнений. После весьма скромных достижений Морли и его несвоевременной смерти у нас на руках не было никаких козырей. Основной свидетель Лонни оказался весьма подозрительной личностью, вдобавок выяснилось, что у ответчика есть алиби. Лонни это не понравится. Однако пусть он услышит обо всем сейчас от меня, а не от Херба Фосса в первый день процесса. К сожалению, и тут обстоятельства складывались не в мою пользу. Лонни возвращается из командировки только в пятницу вечером и тут же уезжает на выходные вместе с женой. Восемь месяцев назад он женился – на инструкторе по каратэ-кенпо. Они познакомились, когда он взял на себя ее защиту по обвинению в хулиганском нападении. Лонни справился с этой задачей блестяще. Я все пыталась узнать, что же все-таки сделала его Мария? Лонни ограничился тем, что сказал: дело возникло в результате расследования попытки изнасилования. Несчастный пенсионер, возжелавший познакомиться с молодой каратисткой, пал жертвой ее ударов и адвокатского мастерства Лонни. Я снова стала размышлять о себе. Когда утром в понедельник Лонни ввалится в офис, на него тут же обрушится гора неприятностей. Похоже, неприятности мне тоже обеспечены.

Я пробежала глазами лист со свидетелями, который Лонни обнаружил в бумагах Морли. В списке я нашла Уильяма Анджелони, против его фамилии было отмечено, что показания с него не снимались. Я записала его адрес, нашла по справочнику номер телефона. Подняла трубку и тут же положила ее. Нет, лучше, если я встречусь с ним и увижу, что он собой представляет. Не исключено, что это какой-то проходимец, подкупленный Дэвидом Барни.

Я бросила в сумку несколько бумаг, которые могли понадобиться, и опять помчалась вниз к своей машине.

Анджелони жил на западной окраине города в небольшом одноэтажном домике, который в данный момент ремонтировался. Часть крыши и одна из стен отсутствовали, на их месте была укреплена полиэтиленовая пленка в несколько слоев. В стороне были аккуратно сложены доски и шлакоблоки. На дорожке стоял старый грузовичок с кузовом, полным обломков сухой штукатурки. Из кузова выглядывали старые рамы с ржавыми гвоздями. Казалось, рабочие все побросали и разошлись по домам. Однако кто-то из них еще стоял во дворе с пивной банкой в руках. Я оставила машину на улице и вошла в калитку.

– Мне нужен Билл Анджелони. Это случайно не вы?

– Это я. – Ему было за тридцать, но выглядел он прекрасно – темные волосы, темные глаза, прямой нос и мужественный подбородок. Он был одет в джинсы, на ногах – грубые рабочие башмаки, рукава джинсовой рубашки закатаны. Руки у него были сильные, заросшие темными волосами. От него пахло сырой землей. Вообще он выглядел, как актер из фильма про несчастную любовь между графиней и садовником. Но мы были не на съемках, и я не собиралась бросаться к садовнику в объятия.

– Кинси Милхоун, – представилась я. Мы обменялись рукопожатиями, я объяснила, на кого работаю.

– Я совсем недавно беседовала с Дэвидом Барни, и он упомянул вашу фамилию.

Анджелони сокрушенно покачал головой.

– Неужели этого несчастного сукиного сына опять потащат в суд? Не могу поверить. – Он допил свое пиво, смял банку и забросил ее в кузов грузовика. – Два ноль в мою пользу, – удовлетворенно произнес он и ловко изобразил свист на трибунах. У него была очень приятная, открытая улыбка.

– На этот раз его обвиняют в причастности к убийству из корыстных побуждений, – объяснила я.

– Боже! А как насчет непривлечения во второй раз к ответственности за одно и то же преступление? Это, кажется, так называется? Я почему-то думал, что этот закон действует.

– Это относится к уголовному судопроизводству. Его вызывают на этот раз в суд по гражданским делам.

– Да, парню не позавидуешь. Хотите пива? Я всегда, когда прихожу с работы, выпиваю несколько баночек. Кстати, поосторожней. Здесь под ногами полно ржавых гвоздей.

– Ну, я-то обязательно хотя бы на один напорюсь, – сказала я и пошла вслед за ним на кухню, ее было видно сквозь полупрозрачную пленку. Сзади этот парень тоже был что надо. – Давно у вас ремонт?

– Вы имеете в виду перестройку дома? Около месяца. Мы хотим пристроить большую гостиную и пару спален для детей.

«Забудь о свадьбе, дорогая», – сказала я себе.

Он достал пару банок пива и открыл их.

– Мне надо подогреть жаркое, скоро вернется Джулиана, а с ней целая орава голодных сорванцов. Сегодня моя очередь стоять у плиты, – признался он.

– Сколько у вас детей?

Он показал мне растопыренную пятерню.

– Пять?

– Да еще один должен скоро родиться. Все мальчишки. Мы надеемся, что хоть сейчас будет девочка.

– Вы все еще работаете на прежнем месте, в отделе водоснабжения?

– Да, в мае будет десять лет, – сказал он. – Так вы – частный детектив. И что это за работа? Совершенно себе не представляю.