«Н» – значит невиновен - Графтон Сью. Страница 58

– Господи! Какие глубокие мысли! Не спеши, я записываю.

Моя фраза вывела его из равновесия, и он дважды выстрелил, пули вошли в ковер справа от меня. Я тоже ответила парой выстрелов, чтобы не отставать от него.

– Ты делаешь вид, что думаешь иначе, – проговорил он. – Считаешь себя мудрой, а на самом деле ничего не стоит обвести тебя вокруг пальца...

– Давай не будем пока делать выводов, – предложила я. Мне показалось, что он высунулся из двери кабинета Лонни. Я выстрелила еще два раза.

Он исчез.

– Ты промазала.

– Обидно слышать. – Я вынула магазин и на ощупь пересчитала патроны. Эх, сейчас бы хоть одну коробку из кабинета!

– У тебя проблемы?

– Я сломала ноготь.

Он помолчал.

– Береги свой патрон. У тебя остался один выстрел.

– Врешь, два.

– О, да-да, верно, два. – Он засмеялся.

Я подождала, пока он успокоится, потом спросила:

– Почему ты так в этом уверен?

– Я же умею считать.

Я положила голову на ковер, собираясь с силами. Пора действовать. Осторожно сняв туфлю с левой ноги, я положила ее на ковер перед собой. Затем сняла правую туфлю, посмотрев заодно на свою ногу. Она горела и почти вся онемела. Не понимаю, как это одни и те же нервы передают боль и онемение?

– Я сделала только семь выстрелов.

– ВОСЕМЬ.

– У меня десятизарядный пистолет, – прошептала я как молитву и начала отползать назад, к повороту коридора.

– Десятизарядный! Так я тебе и поверил. Врешь ты все, – сказал он.

– Вот и нет, я говорю правду. А у тебя какая пушка?

– Вальтер. Восьмизарядный. У меня еще два выстрела.

– Нет, ошибаешься. У тебя остался только один. Я тоже умею считать, не думай. – Я медленно отползла, ощупывая пяткой путь. Судя по всему, Дэвид Барни не заметил, что я от него ускользаю.

– Ты меня не проведешь. Я тебя хорошенько изучил.

– Что ты имеешь в виду? – Я уже проползла достаточно и начала поворачивать. К этому моменту незащищенной у меня оставалась только верхняя часть туловища. Дэвида Барни и меня разделяли примерно двадцать пять футов. Я лежала на правом боку, и мои джинсы понемногу пропитывались кровью. Я осмотрела себя. Нога совсем онемела. Я приподнялась на локте и вытащила из кармана кольцо с ключами и прицепленным к нему крошечным фонариком.

– Кстати, о вранье. Оказывается, ты очень гордишься своим правдолюбием, – сказал он.

– От кого ты про это услышал?

– Так, интересовался. Удивительно, сколько всего узнаешь от людей, посидевших в тюрьме.

– Зато ты – настоящий мастер вранья, – сказала я. – Тебе ничего не стоит наплести, что пистолет у тебя девятизарядный.

Очевидно, мои слова он воспринял как лесть.

– Ты был так уверен, что я приду сюда. Почему? – Я попыталась привстать.

– Разве ты не поняла? Сама же сказала Кэртису, что хранишь оружие в офисе. Поэтому я и назначил встречу на птичьем базаре. Я же знал, что без оружия ты не пойдешь туда.

"Пора заканчивать эти игры", – подумала я, развернулась и привстала на одно колено, словно спринтер. Онемевшую ногу словно кто-то пронзил огромными иглами.

– Ты еще там? – донеслись сзади его слова.

Я не ответила.

– Куда ты собралась?

Я рванулась вперед и в два прыжка оказалась на кухне. Сквозь маленькое окошко пробивался слабый лунный свет. С одного взгляда я поняла, что здесь негде спрятаться. Тогда я выбежала из кухни и помчалась в комнату, где стоял ксерокс. Там притаилась в узком пространстве между ним и стеной. Правую ногу пришлось согнуть, и адская боль заставила меня прикусить губу. Правой рукой я сжимала пистолет, левой – фонарик. Ладони стали холодными и влажными от пота.

– Кинси? – окликнули меня из коридора. В любую минуту он может понять, где я прячусь, и открыть огонь. Зажатая в угол, я представляла удобную мишень для любого стрелка. Достаточно будет и одного выстрела.

– Эй, – крикнул Дэвид, – я, между прочим, с тобой разговариваю. – Судя по голосу, он находился где-то около офиса Лонни и явно нервничал.

Я попыталась дышать как можно тише.

Он выстрелил.

Даже прекрасно понимая, что он никак не может попасть в меня, я подпрыгнула от страха. Это был восьмой выстрел. Если у него восьмизарядный пистолет, значит, мне повезло. Если же девятизарядный, тогда придется туго – достаточно только обнаружить меня. Куда-то перебираться уже поздно. Я почувствовала, как меня охватывает озноб, словно перед обмороком. Страх наползал на меня, как холодный туман, и скатывался ледяными каплями по спине. Я вытерла рукавом пот.

Понятие смерти, на мой взгляд, само по себе довольно противоречиво – оно и буднично и предельно ужасно, абсурдно и беспредельно жестоко. Твое "я" цепляется за жизнь, но что-то в тебе готово подчиниться воле, влекущей тебя к смерти. Если я о чем и жалела, так это только о том, что уже не узнаю, как закончатся все истории с близкими и знакомыми мне людьми. Действительно ли Рози и Уильям всерьез полюбят друг друга? Доживет ли Генри до девяноста лет? Удастся ли Лонни с помощью всех уборщиц на свете отчистить ковер в коридоре от крови, которая лилась здесь рекой?

И еще – мне ведь столько еще не удалось доделать! Как глупо умирать вот так, во цвете лет. Но, с другой стороны, почему бы и нет?

Я сделала пару глубоких вдохов, стараясь не отключиться.

Совсем рядом, из коридора я услышала голос Дэвида Барни.

– Кинси?

Вот он уже в кухне, убеждается, как и я минуту назад, что там негде спрятаться. Возможно, он нарочно тянет время, дожидаясь, пока я не дам о себе знать. Думаю, он догадывается, что, кроме как в комнате для ксерокса, мне спрятаться негде. Я уже слышу его приглушенное дыхание.

– Привет. Ты здесь? Предлагаю проверить меня на лживость. Так есть у меня еще один выстрел или нет?

Я молчала.

– А как насчет леди? Она клялась, что у нее осталось два патрона. Лжет она или говорит правду?

Мои руки так сильно дрожали, что я вообще не могла целиться. Я просто направила дуло на дверной проем и нажала на спусковой крючок.

Он вскрикнул от боли. Этот горловой звук говорил о том, что он ранен, и ранен серьезно. Ну, слава Богу. И он не избежал моей участи. Он ввалился в комнату.

– Это твой девятый выстрел. – Он усмехался глупо и вымученно. Он строил из себя клоуна. – Так ты готова к смерти?

– Не скажу, что совсем готова, скажу только, что смертью меня уже не удивишь. – Я нажала на кнопку фонарика, тоненького лучика хватило, чтобы разглядеть его.

– А как насчет тебя? – спросила я. – Что, удивился? – И выстрелила в него практически в упор.

Фонарик я не выключала, мне нужно было увидеть результат.

Все было, как обычно. Когда стреляют в фильмах, то тело либо отбрасывается назад, либо человек, в которого стреляли, продолжает идти вперед, даже если его всего изрешетили и рубашка у него расцвечена крупным красным горохом. На самом деле такие выстрелы обычно бывают смертельными. Боль адская. Это я сама испытывала. Дэвиду Барни пришлось сползти на пол, опереться спиной о стену и подумать о смысле жизни. На левой стороне груди у него разрасталось красное пятно. По мере того как оно становилось все больше, выражение превосходства на его лице сменялось гримасой изумления.

Я еще раз посмотрела ему в лицо и сказала:

– Я же говорила, у меня десятизарядный пистолет.

Он не проявил к моей реплике никакого интереса. Я поднялась на ноги, оставив на корпусе ксерокса несколько липких кровавых пятен. Прошла через комнату туда, где он лежал, привалившись к стене, нагнулась и взяла из его рук пистолет. Он отдал его без сопротивления. Я проверила магазин. Там оставался один патрон. Глаза его закатились, а пальцы разжались, выпуская жизнь.

Шатаясь, я вышла в коридор и начала шарить фонариком по стене до тех пор, пока не нашла пожарную сигнализацию. Потом разбила стекло и нажала на кнопку.

Эпилог

Теперь, когда я снова научилась сидеть, очевидно, следует заполнить пробелы, оставшиеся в моих записях. Миновали новогодние праздники, но страстный роман между Рози и Уильямом все еще длится. Генри чем только не грозил – от голодовки до того, что прикует себя наручниками в общественном месте. Все напрасно. Я могу его понять – с Уильямом у него в любом случае много хлопот, но чужая любовь, тем более на близком расстоянии – это нечто особенное.