«У» – значит убийца - Графтон Сью. Страница 18

– Подождите минутку, сейчас я узнаю.

Последовала пауза, а потом она разрешила мне войти в отделение. Самое интересное заключается в том, что больница в основном выглядит именно так, как ты ее себе и представляешь. Мы все это видим по телевизору: суета вокруг сестринского поста, графики и оборудование, предназначенное для наблюдения за состоянием больных. В кардиологическом отделении дежурные медсестры носили обычную одежду, что несколько смягчало атмосферу, делая ее менее больничной. Их было пять или шесть, все молодые и дружелюбные. Медицинский персонал мог наблюдать состояние пациентов на центральном пульте. Я даже сама увидела на экранах биение восьми различных сердец в виде бегущих волнообразных зеленых строчек.

Раздвижные двери в палатах были стеклянными, чтобы удобно было наблюдать с поста, но имелись и шторы, которые можно было задвинуть, если пациенту требовалось создать уединение. В отделении царило ощущение чистоты и покоя, как в пустыне. Никаких цветов, никаких искусственных растений. На висевших на стенах картинах были изображены безжизненные пейзажи с виднеющимися вдали горами.

Я спросила, в какой палате лежит лейтенант Долан, и сестра указала в направлении коридора.

– Вторая дверь слева.

– Спасибо.

Я открыла дверь и вошла в палату. Кровать, на которой лежал лейтенант, была такой же узкой, как монашеское ложе. Я привыкла видеть Долана на работе, в мятом сером костюме, сердитым, грубым, вечно занятым. А сейчас он выглядел немного меньше ростом, в каком-то бесформенном хлопчатобумажном халате с короткими рукавами и завязками. Его лицо украшала однодневная щетина, выделяясь серыми пятнами на щеках. Бросилось мне в глаза и то, что его когда-то мускулистые руки выглядели сейчас тонкими и жилистыми. Возле изголовья кровати от потолка до пола возвышалась стойка с различными приборами, необходимыми для наблюдения за его состоянием. Провода тянулись от груди к стойке, где на экране высвечивались показания дыхания, пульса и температуры. Лейтенант читал газету, сдвинув очки на нос, в вену на руке была вставлена игла капельницы. Заметив меня, он отложил в сторону газету и снял очки, а потом подтянул повыше простыню, обнажив при этом голые ступни.

– Ой, посмотрите кто пришел. Каким это ветром тебя сюда занесло? – Долан пригладил рукой волосы и чуть приподнялся на кровати, оперевшись спиной о приподнятое изголовье. Пластиковый больничный браслет на запястье выдавал в нем пациента больницы, хотя лейтенант и не выглядел больным. Было такое впечатление, будто я застала его воскресным утром, и он еще не снял пижаму, перед тем как пойти в церковь.

– Чини сообщил мне, что ты в больнице, вот я и решила проведать. Надеюсь, не помешала тебе читать газету.

– Да я уже прочитал ее три раза. Тоска такая, что даже подслушиваю разговоры медперсонала. Некто по имени Эррол очень хочет, чтобы Луиза позвонила ему.

Я улыбнулась. Конечно, было бы неплохо, если бы он выглядел получше, хотя я прекрасно понимала, что сама на его месте выглядела бы еще хуже. Я протянула ему журнал.

– Это тебе. Думаю, тебе не повредит чтение всяких сплетен. А если они тебе наскучат, то можешь поразгадывать кроссворд на последней странице. Как ты себя чувствуешь? Выглядишь, во всяком случае, хорошо.

– Неплохо. Иду на поправку. Доктор говорил, что завтра переведет меня из этого отделения, а это уже хороший знак. – Долан поскреб щетину на подбородке. – Видишь, наслаждаюсь, что можно не бриться. Что ты об этом думаешь?

– Совсем от рук отбился. Как выйдешь отсюда, можешь прямиком подаваться в бродяги.

– Подвинь стул и садись. Только убери это.

На стуле, стоявшем в углу, были навалены какие-то бумаги и журналы. Я сняла всю эту кучу и переставила стул к кровати. Сейчас нам с Доланом надо было просто поболтать, чтобы как-то сгладить ощущение неловкости.

– И что говорят врачи? Когда ты приступишь к работе?

– Об этом они не говорят, но я и сам понимаю, что придется немного подождать. Месяца два, три. Все твердят, что я их здорово напугал. Черт побери, Том Флауэрз бросился делать мне искусственное дыхание изо рта в рот, чего он всегда терпеть не мог. Забавное, наверное, было зрелище.

– Но как бы там ни было, ты нас не покинул.

– Это точно. Ну а как твои дела? Чини рассказал мне о Дженис Кеплер. Как идет расследование?

Я пожала плечами.

– Нормально, я думаю. Я ведь занимаюсь им всего второй день. Сегодня вечером намерена встретиться с Чини. Он собирается покататься по Стейт-стрит в поисках своего осведомителя, а мне предложил тем временем поговорить с подругой Лорны.

– Наверное, с Дэниель, – предположил Долан. – В свое время мы говорили с ней, но она мало чем помогла. Ты же знаешь этих шлюх. Они живут чертовски опасной жизнью. Каждую ночь имеют дело с незнакомыми людьми. Садятся к ним в машины, хотя любая такая поездка может стать последней в их жизни. А нас они считают врагами. Не знаю, почему, ведь они не дуры.

– Жизнь толкает их на безрассудства.

– Да, пожалуй, что так. Конечно, наш городок не идет ни в какое сравнение с Лос-Анджелесом, но и здесь происходят неприятные вещи. Например, убивают девушку вроде Лорны, и совершенно не понятно, почему.

– А у тебя есть своя версия относительно личности убийцы?

– Хотелось бы иметь. Она сторонилась людей, ни с кем не общалась. Вела беспорядочный образ жизни.

– Ох, это точно. Тебе кто-нибудь говорил о пленке?

– Чини упоминал. Я знаю, что ты ее просмотрела. Возможно, мне надо бы посмотреть ее самому, может быть, узнаю кого-нибудь из актеров.

– Но лучше подождем, пока тебя выпишут. Сейчас тебе противопоказаны всякие нагрузки на сердце. Дженис Кеплер передала мне копию. Она трясется над ней, как сумасшедшая, заставила меня поклясться, что я буду охранять эту чертову пленку, как свою жизнь. Я не проверяла порнографические магазины, но не удивлюсь, если у них в запасе имеется полдюжины копий. Судя по коробке, фильм снимали где-то на побережье.

– Думаешь поехать туда?

– Хотелось бы. Пожалуй, стоит попытаться уговорить Дженис оплатить мне эту поездку.

– Чини говорил, что ты хочешь посмотреть фотографии места преступления.

– Если ты не возражаешь. Сегодня после обеда я осмотрела коттедж, но он уже пуст несколько месяцев. Мне хотелось бы взглянуть, как он выглядел, когда обнаружили труп.

Лейтенант Долан поморщился от отвращения.

– Пожалуйста, но только запасись мужеством. Такого разложения я еще не видел. Мы даже были вынуждены провести токсикологическую обработку костей и сохранившегося кусочка печени.

– Это она, сомнений не было?

– Абсолютно никаких. – Долан поднял взгляд на монитор, и я тоже посмотрела туда. У него участилось сердцебиение, и зеленая линия теперь напоминала неровный зеленый газон. – Удивительно, как после стольких месяцев подобные воспоминания могут вызвать психологическую реакцию.

– А тебе приходилось видеть ее живой?

– Нет, и, возможно, это и к лучшему. Иначе я бы чувствовал себя довольно неуютно. Ладно, я позвоню в архив и прикажу выдать тебе дело. Когда ты хочешь поехать туда?

– Прямо сейчас, если можно. Чини заедет за мной только через три часа. Вчера я поздно легла и сейчас едва держусь на ногах. Так что единственное спасение – это двигаться.

– Посмотришь на фотографии, и сон как рукой снимет.

Большинство отделов в полицейском участке закрывается в шесть вечера. Вот и сейчас криминалистическая лаборатория была уже закрыта, а детективы разошлись по домам. Но диспетчеры службы спасения 911 находились на своих местах и принимали звонки. Стойка, где оплачивались штрафные квитанции за неправильную парковку, была девственно чиста, а объявление над окошком гласило, что оно откроется в восемь утра. Дверь в архив оказалась запертой, но там обязательно должна быть пара человек, которые наверняка обрабатывали поступившие за день данные и вводили их в компьютерную систему. В окошке никого не было, но я изловчилась сунуть туда голову и заглянуть в правый угол.