«У» – значит убийца - Графтон Сью. Страница 31

Появился еще один мужчина в смокинге и повел меня в заднюю часть дома. Полы, выложенные черными и белыми мраморными плитами, напоминали шахматную доску. Потолки в комнатах были добрых двенадцать футов, с них на нас смотрели лепные гипсовые гирлянды и какие-то бесенята. Стены обиты красным шелком, заглушавшим звуки. Я так увлеклась осмотром, что чуть не врезалась в дверь. Дворецкий распахнул ее, не обратив внимания на мой удивленный вскрик.

Он провел меня в библиотеку, а уходя, закрыл за собой двойные двери. Паркетный пол библиотеки устилал мягкий розовато-лиловый ковер с восточным орнаментом. Слева расположился массивный антикварный стол из красного и тикового дерева, инкрустированный бронзой. Вся мебель – огромная софа и три солидных, добротных кресла – была обтянута темно-красной кожей. Библиотеку не просто выставляли напоказ, в ней явно работали, судя по шкафам с документами, компьютеру, факсу, ксероксу и четырем телефонам. Вдоль трех стен тянулись полки из красного дерева, заполненные книгами, в одной из секций хранились сценарии фильмов с чернильными надписями названий на корешках.

Четвертую стену, от пола до потолка, занимало окно, выходившее в обнесенный стеной сад, где полным ходом шла вечеринка. Шум веселья все усиливался, но толстое стекло почти заглушало его. Я стояла у окна и разглядывала гостей. По случаю приема отдельные участки пышного сада были накрыты красными брезентовыми тентами, поблескивавшими от мерцания свечей. По периметру были расставлены высокие пропановые калориферы, нагревавшие прохладный ночной воздух. Гирлянды крохотных лампочек огораживали дорожки, лампочки были развешены и на ветках деревьев. Столы покрывали красные атласные скатерти, центр которых украшали букеты красных роз и гвоздик, складные кресла были задрапированы красными кружевными накидками. Я увидела, как официанты разносят закуску – кровяная колбаса, вне всякого сомнения.

В приглашениях, видимо, была указана форма одежды, потому что все мужчины были в черных смокингах, а дамы в длинных вечерних платьях – красных или черных. Женщины все стройные, с прическами, волосы выкрашены в тот странный калифорнийский белокурый цвет, который так любят дамы после пятидесяти. Лица тщательно ухожены, а благодаря пластическим операциям все они казались одного возраста. У меня закралось подозрение, что никто из этих людей не принадлежал к сливкам сан-францисского общества. Просто новоявленные разбогатевшие амбициозные личности. Мне даже подумалось, что они, не брезгуя обильным угощением, втихаря поливают грязью хозяина и хозяйку.

– Если вы голодны, то я могу приказать принести вам что-нибудь поесть.

Я обернулась и ответила автоматически:

– Нет, спасибо. – На самом-то деле я просто помирала от голода, но понимала, что упущу инициативу, если буду есть в присутствии этого мужчины. – Кинси Милхоун, – представилась я и протянула руку. – Спасибо, что уделили мне время.

– Джозеф Эрз, – ответил он. Лет около пятидесяти, выражение лица, как у гинеколога, сообщающего ошеломительные новости. Очки с большими стеклами в массивной черепаховой оправе. Голову он держал с наклоном вниз, взгляд карих глаз был мрачен. Рукопожатие у него было крепким, а рука настолько гладкая, как будто он только что надел резиновые перчатки. Морщинистый лоб, удлиненное лицо подчеркивали складки в уголках рта и на щеках. Темные волосы начали редеть на макушке, но я могла представить себе, что в молодости он был очень симпатичным. Одет в обязательный смокинг. Если Эрза и утомил длительный перелет из Европы, то по нему этого не было видно. Он указал мне на одно из кожаных кресел, и я села. Сам хозяин уселся за стол и прижал указательный палец к губам, задумчиво разглядывая меня.

– А вы действительно хорошо смотрелись бы на экране. У вас интересное лицо.

– Не хочу обидеть вас, мистер Эрз, но я видела один из ваших фильмов, и там совсем не уделяется внимания лицам.

Он слегка улыбнулся.

– Вы будете удивлены, но когда-то публика предпочитала пышных, фигуристых женщин, типа Мерилин Монро, и невероятно талантливых, а сейчас мы ищем более реалистичные типажи. Только не подумайте, что я пытаюсь вас уговаривать.

– Вот и хорошо.

– Я ведь закончил школу кинематографии, – выложил Эрз, как будто я настаивала на таком объяснении. – Как Джордж Лукас и Оливер Стоун. Я, естественно, не ставлю себя в один ряд с ними. Но в душе я приверженец академической школы, и пытаюсь это доказать.

– А они об этом знают?

Эрз наклонил голову.

– Я всегда говорил, что снимаю кино, это является правдой... являлось, по крайней мере. Год назад я продал свою компанию международной корпорации. Именно поэтому я и провел несколько последних недель в Европе, подчищал кое-какие хвосты.

– Вы, наверное, довольны своей карьерой.

– Она гораздо успешнее, чем у любого среднего голливудского продюсера. Я никогда не зависел от профсоюзных боссов или директоров киностудий. Если я хотел осуществить какой-то проект, то делал это вот так. – Эрз щелкнул пальцами, иллюстрируя свои слова. – Каждый фильм, который я сделал, оказывался настоящим хитом, а этого не могут сказать о себе большинство голливудских продюсеров.

– А что вы мне скажете о Лорне? Как вы познакомились с ней?

– Пару лет назад я попал в Санта-Терезу на День поминовения. Я заметил ее в баре отеля и спросил, не интересует ли ее карьера киноактрисы. Она рассмеялась мне в лицо. Тогда я дал ей свою визитную карточку и пару видеокассет с моими фильмами. А спустя несколько месяцев, заинтересовавшись, она позвонила мне. Я назначил день съемки. Она прилетела в Сан-Франциско и проработала два с половиной дня, за что получила две с половиной тысячи долларов. Это довольно много.

– Но мне так и непонятно, почему фильм не вышел в прокат.

– Давайте скажем так – меня не устроила готовая продукция. Фильм выглядел дешевеньким, да и работа оператора слабая. Прокатная компания закупила у меня массу фильмов, но этот не взяла.

– А вы знали, что Лорна подрабатывала проституцией?

– Нет, но это меня не удивляет. Знаете, как называют таких людей? Сексуальные работницы. А сексуальная работница должна делать все: массаж, экзотические танцы, выезд по вызову, лесбийские сцены, позирование для мужских журналов. Они постоянно вращаются в этой среде, переезжают из города в город, туда, где есть работа. Хотя Лорна совсем не обязательно должна была заниматься всем этим.

Я наблюдала за его лицом, удивляясь, как это он говорит о таких вещах совершенно безразличным тоном.

– А какие у вас были отношения с ней?

– Когда ее убили, я находился в Лондоне. Улетел туда двадцатого.

Я сделала вид, что не обратила внимания на явное несоответствие его ответа моему вопросу, однако этот факт заинтересовал меня. Когда мы говорили по телефону, Эрз значительно ошибся во времени смерти девушки. Возможно, теперь он специально подготовился к моему приезду.

Он открыл ящик стола и вытащил лист бумаги.

– Я проверил платежную ведомость того фильма. Здесь фамилии и адреса нескольких членов съемочной группы, с которыми я поддерживаю связь. Не могу гарантировать, что они до сих пор в Сан-Франциско, но можете попытаться.

Я взяла листок и взглянула на него, узнав фамилии из списка, который я проверила. Их телефонные номера были отключены.

– Большое спасибо, – поблагодарила я, а про себя подумала, что эта информация не представляет никакой ценности.

Эрз поднялся из-за стола.

– А сейчас я должен извиниться перед вами, но мне нужно еще вернуться к гостям, перед тем как лечь спать. Может, хотите немного выпить?

– Спасибо, но воздержусь. У меня еще много работы, а приехала я ненадолго.

– Я вас провожу, – любезно предложил он.

Мы спустились по широкой белой мраморной лестнице и прошли через просторный зал со сводчатым потолком и светлым, сверкающим паркетным полом. В дальнем конце зала находилась небольшая сцена.

– И чем вы будете заниматься теперь, когда продали свою компанию? – поинтересовалась я.