Горизонты и лабиринты моей жизни - Месяцев Николай Николаевич. Страница 119

Таким образом, и поездки Макюэна в Москву, и Насретдиновой в Канберру позволили на довольно высоком уровне обсудить весь комплекс вопросов взаимовыгодного сотрудничества и сделать к тому реальные шаги. Приносили свои плоды и многочисленные поездки по стране наших дипломатов, их встречи и выступления перед людьми, относящимися к различным слоям австралийского общества.

Я нанес официальные визиты властям почти всех австралийских штатов — губернаторам, премьерам их правительств, видным общественным деятелям. Посещал самые глубинки. Был гостем промышленников и фермеров, бывал у портовых грузчиков и у рабочих автомобильных заводов.

Немало состоялось и моих публичных выступлений. Запомнились: острая по своему содержанию встреча со студентами и профессурой университета в Сиднее; дружеская атмосфера, царившая на встрече в Мельбурне с членами и активом австралийского совета профсоюзов; обстановка непринужденности в ходе моего выступления и ответов на вопросы молодых лейбористов в штате Квинсленд; сдержанная и вместе с тем наполненная чутким вниманием реакция слушателей высшего военного колледжа Австралийских вооруженных сил — под Канберрой.

Выступления приносили мне большое удовлетворение. Я познавал страну своего пребывания, а слушатели открывали для себя советского человека — посла Советского Союза. Во время поездок иногда дело доходило до курьезов. В какой-то глубинке подходившие ко мне женщины «незаметно» оглаживали, ощупывали меня и говорили между собой, что я сделан из того же «теста», что и они. «Ничего себе, — думал я, — как глубоко внедрили в сознание людей исковерканный донельзя, до абсурда образ советского человека».

Перелистывая свои короткие австралийские дневниковые записи, я прослеживаю в них перемены, происходившие во мне по отношению к Австралии. Первое, что сидело во мне, после того как я ступил на ее землю, — было неприятие окружающего меня в этой стране. Затем неприятие сменилось погружением в дело, которое мне было поручено. А позже, по мере того как я наматывал на спидометр «мерседеса» или «чайки» тысячи километров, в памяти запечатлевались многочисленные встречи с жителями совсем маленьких городков, с семействами фермеров, и во мне нарастало доброе отношение к окружающему, а с ним и привязанности к раскрывающимся неповторимым красотам пятого континента.

На превосходной автостраде Канберра — Сидней я всегда останавливался на ее высшей точке: открывалась такая необъятная ширь. С далью лесов и пустынь, с синевой океана, сливающегося в далеком мареве с дрожащим от зноя воздухом. Эта великолепная панорама чем-то, наверное, своей неоглядностью, напоминала мне о родной Волге.

Мне нравился дневной ритм Сиднея своей деловитостью, даже тем, как девушки-служащие в обеденный перерыв высыпали на ступеньки своих офисов и уминали что-то лакомое. Потоки машин, зеркальные витрины шикарных магазинов в нижних этажах небоскребов, море огней ночного города, наполненного кафе, ресторанами, отелями, отражающееся в водах Сиднейского залива. Естественно, я знал, что центр города не для всех. Бывал и в том Сиднее — Рэдферне и Вулумулу, где обшарпанные дома, грязные улицы, бедный люд. Я хорошо знал природу этих контрастов и знал, что надо сделать, чтобы их изменить.

Мне была понятна внутренняя боль известного во всем мире, и в том числе в Советском Союзе, писателя Алана Маршалла, хорошо знавшего жизнь своих соотечественников. Встречи с ним (он был вице-президентом Общества дружбы Австралия — СССР) укрепили мою веру в нормализацию советско-австралийских отношений. Смотрел я в его умные, чуть усталые глаза под густыми бровями, на выделяющийся на продолговатом лице нос с горбинкой, на упрямый подбородок, и мне хотелось, чтобы долго-долго жил этот талантливый человек, понимающий не только боль людскую, но и, как поговаривали его друзья, язык птиц.

Большой интерес вызывали у меня посещения фермерских хозяйств в разных штатах, с разной сельскохозяйственной специализацией. Поражала меня не столько сама постановка дела на ферме, где трудолюбие фермера является решающим условием процветания или упадка хозяйства, а организация сельскохозяйственного производства в разных штатах страны. Надо заметить, что партия аграриев крепко держала в своих руках вожжи управления государством и собственно сельским хозяйством. 200 лет существования современной Австралии — это два века постоянного совершенствования фермерского сельскохозяйственного производства — от рождения ягненка, теленка или посадки в землю семян до желаемого продукта и его реализации.

Заместитель премьера в правительстве — Антони — красивый молодой мужчина со светлыми волосами, голубыми глазами, пухлыми губами, среднего роста, атлетического сложения, мог бы сыграть героя-любовника в американском вестерне (собственная кинопромышленность Австралии тогда делала еще первые шажочки и не могла предложить ему достойную роль). Про кино — это, конечно, шутка, однако, несмотря на молодость, дело свое Антони знал и пользовался немалым авторитетом в фермерских кругах. Насколько я мог понять, сельское хозяйство Австралии является частнокапиталистическим и фермерское хозяйство средней руки, и так называемые станции (в руках которых земли, по площади равные территории государства Люксембург), управляемые капиталистическим кооперативным механизмом с элементами планирования: фермер на свой страх и риск может произвести сельскохозяйственной продукции больше, чем ему запланировано. Нынешним правителям нашего государства надо не расколлективизировать сельское хозяйство страны, а создать механизм управления им и поучиться этому у австралийцев.

Машиностроительная, металлургическая, горная промышленность была поставлена в Австралии на современную основу и конкурентоспособна. Для примера скажу, что на сталелитейном заводе в Порт-Кембла в цехах было просторно, светло, чисто. Рабочие, с кем пришлось беседовать, были удовлетворены условиями работы, а в случае какой-либо нужды, говорили они, «наш профсоюз, наш Боб Хоук нам помогут». У нас в стране многие, кто был связан с международным рабочим движением, знали о силе профсоюзного движения в Австралии, а мне удалось убедиться воочию, как говорится, «увидеть и пощупать».

Помимо введения в практику частых поездок советских дипломатов по Австралии я увеличил количество различного рода дружеских приемов а-ля фуршет в посольстве. На них приглашали писателей, художников, профессуру, артистов, общественных деятелей, сотрудников различных государственных учреждений и, конечно, молодежь, в том числе армейскую. Приемы проходили живо, в интересных беседах и разговорах. Как правило, погода позволяла выносить приемы из стен резиденции посла на лужайку. Приемы также способствовали расширению и укреплению связей посла и сотрудников посольства с различными представляющими интерес для посольства людьми.

В Австралии получили широкий резонанс выступления нашей всемирно известной балерины Майи Плисецкой и также известного композитора Родиона Щедрина. Концерты прошли вскоре после моего приезда в Австралию. Сцена была буквально усыпана цветами. Балерину публика не отпускала в течение получаса. Я представил Майю Плисецкую и Родиона Щедрина губернатору и премьеру правительства штата Новый Южный Уэльс.

Было решено активизировать концертную деятельность советских артистов в Австралии, равно как и связи ученых академических и университетских центров, тем более что многих я знал лично.

Незаметно прошел год моей работы на пятом континенте. Собрав чемодан, я приехал на побывку на Родину. Доложил о делах своему министру — он остался доволен. Побывал в Центральном комитете партии, в ряде министерств и ведомств.

Посетил Алексея Николаевича Косыгина. Рассказал ему об Австралии, об отношении к нам, о деятельности советского посольства. Изложил свою идею, которую в принципе поддержал премьер-министр Австралии, о налаживании постоянно действующего торгового моста между восточными портами пятого континента и нашими дальневосточными портами. Австралийцы готовы поставлять на наш Дальний Восток в течение всего года говядину, баранину, свинину, птицу, овощи, фрукты — то, в чем испытывают нужду наш Дальний Восток, Крайний Север и отчасти Восточная Сибирь. Взамен мы поставляем им деловую древесину в обработанном и необработанном виде.