Горизонты и лабиринты моей жизни - Месяцев Николай Николаевич. Страница 48

Проработал я месяца четыре, вызывает меня Николай Александрович Михайлов и говорит: «В Молдавии первым секретарем Центрального комитета партии избран Брежнев Леонид Ильич. Он просил вас приехать в Кишинев на беседу с ним. Речь будет идти о вашем возвращении в республиканскую комсомольскую организацию в качестве первого секретаря ЦК».

«Полагаю, что это нецелесообразно, — ответил я и продолжал: — В республике выросли способные комсомольские работники — молдаване, я могу назвать кандидатуры тех, кто мог бы возглавить ЦК республики. К тому же я попрощался с комсомольским активом и возвращаться снова в Кишинев ради поста первого секретаря по меньшей мере было бы неэтично». «Поезжайте в Кишинев и обоснуйте правильность ваших доводов Брежневу, я обещал», — заключил разговор Михайлов.

В Кишиневе я высказал Брежневу то, что говорил Михайлову, только более пространно, отвечая на возражения и уговоры Леонида Ильича. Это была первая, но не последняя моя встреча с Брежневым. Разве мог я предположить, что этот человек сыграет свою роль в моей жизни, для меня совсем не благоприятную. А тогда Брежнев мне понравился: симпатичный, почти красивый, с легким украинским говорком, с располагающей к беседе простотой общения. За обедом он мне сказал на прощание: «А знаешь, Месяцев, ты все-таки делаешь ошибку…»

Работа отдела комсомольских органов ЦК ВЛКСМ была интенсивной, ибо он, в конечном счете, аккумулировал опыт всех звеньев комсомола — от первичных организаций до обкомов, крайкомов, ЦК комсомола союзных республик. И не только. В поле зрения отдела постоянно находились те или иные аспекты партийного руководства комсомольскими организациями на местах.

В частности, нельзя было мириться с тем, что нередко практика комсомольских органов по руководству комсомольскими организациями являлась своего рода сколком стиля и методов партийного руководства с его жесткой централизацией, где не находилось места внутрипартийной демократии. К тому же местные партийные комитеты, как правило, не могли «выскочить» из сложившейся, установившейся практики руководства комсомольскими организациями, будь то в союзных республиках или в краях и областях.

Резолюции на этот счет принимались, и даже неплохие. Однако бумага расходилась с делом. Практика приказных методов руководства и безусловного исполнения указаний сверху как непреложного в стиле руководящих партийных органов комсомольскими комитетами была вредна для дела воспитания юношества. Она глушила инициативу и самодеятельность молодежи, подавляла самою природу молодой натуры — самостоятельность действий, поиск правильных решений, возможность ошибок, их осознание и самостоятельное устранение. И это все должно проходить вполне сознательно, превращаться в привычку, как само собой разумеющееся.

Однако переломить ход событий именно в этом направлении не удавалось. Для этого нужны были смелые, по-своему революционные меры. Страной правила сложившаяся устойчивая небольшая группа людей во главе со Сталиным. Вождь был всесилен. Итоги Второй мировой войны еще более укрепили его власть, подняли авторитет.

Победа Советского Союза в Великой Отечественной войне, его решающая роль в освобождении народов от немецко-фашистских оккупантов, нарастание рабочего и национально-освободительного движений, возникновение народно-демократических режимов в ряде стран Европы, высокие темпы восстановления народного хозяйства в СССР — все это и другое породили в широчайших массах людей, юношества всех стран и континентов чувство глубокого искреннего уважения к народам Советского Союза, неизмеримо усилили притягательную силу СССР, социализма.

В той исторической обстановке опыт ВЛКСМ, несмотря на имеющиеся в его деятельности недостатки, оказывал большое влияние на становление и развитие международного юношеского движения. Несомненно, что под его воздействием протекал и процесс слияния демократических молодежных организаций в единые союзы. Так было в Болгарии, Чехословакии, Венгрии и в других странах. Между этими союзами и ВЛКСМ налаживались связи, установилась практика обмена делегациями. В двух таких делегациях ВЛКСМ, посетивших Болгарию и Польшу, побывал и я. В некоторых своих аспектах эти поездки представляют интерес.

Делегацию ВЛКСМ в Болгарию возглавлял Георгий Шевель, первый секретарь ЦК комсомола Украины. В задачу делегации входило, как об этом предварительно просили болгарские товарищи, рассказать о работе комсомола в различных сферах общественной и государственной практики и оказать помощь в подготовке съезда Димитровского Союза Народной молодежи Болгарии (ДСНМ).

Пробыли мы в Болгарии почти два месяца. Объехали всю страну и повсюду чувствовали истинно братское отношение как со стороны юных, так и взрослых граждан этой красивой страны с красивым народом.

Первого секретаря Центрального комитета ДСНМ Лучку Аврамова я знал еще с довоенных времен. Летом 1938 года я работал пионервожатым в лагерях Исполкома Коминтерна, Лучка был у меня в отряде. Разница в возрасте между нами составляла два года: я закончил первый курс института, а он девятый класс. При встрече в Софии казалось, что радость бьет через край, хотя каждый из нас был уже другим. Лучка во время войны в составе небольшой группы был заброшен в Болгарию, там, в Родопах, создали партизанский отряд, и в его рядах он боролся за свободу своей Родины.

Работала наша делегация с полной отдачей своих знаний, опыта и сил.

Перед отъездом Политбюро Центрального комитета Болгарской коммунистической партии во главе с Вылко Червенковым пригласило нас на обед в бывший загородный дворец царя Болгарии Бориса III. Обед прошел живо, с теплыми воспоминаниями о Москве — большинство из присутствовавших болгарских товарищей работало в Исполкоме Коммунистического Интернационала. Запомнилось, что Червенков характеризовал Тодора Живкова, только что избранного секретарем Центрального комитета БКП как перспективного работника. Пройдет энное количество лет, и «перспективный» Живков развенчает, опираясь на Москву, Червенкова как носителя культа личности в партии и государстве со всеми вытекающими отсюда пагубными последствиями.

В последующие годы мне довольно часто приходилось бывать в Болгарии, и всякий раз я с интересом посещал музей революции, что в Софии. И всякий раз главный вершитель исторических событий в послевоенной Болгарии в экспозициях музея менялся. Сначала им по праву был Георгий Димитров. Затем его немного «потеснил» Вылко Червенков, а потом Тодор Живков вышел на первый план, оттеснив Димитрова и убрав с исторической сцены Червенкова.

Глядя на эти трюкачества, хотелось кричать: «Что же вы делаете, коммунисты?! Неужели нельзя утихомирить свою страсть к славе и возвеличиванию своей собственной персоны?! Неужто вы, дошедшие до обладания такой полнотой власти, которая не снилась даже некоторым царям, не понимаете той простой и святой истины, что история все равно, рано или поздно, но непременно расставит каждого из вас по своим местам и воздаст должное?!»

Командировка в Варшаву по приглашению Союза трудящейся молодежи Польши (СТМП) была тоже продолжительной — около месяца — и напряженной. Нас — Зинаиду Федорову, секретаря ЦК ВЛКСМ, Бориса Шульженко, секретаря ЦК ЛКСМ Украины, и меня — загрузили работой, как говорится, дальше некуда.

Встречи и беседы с руководящими работниками и активом СТМП, молодыми рабочими, крестьянами, студентами и учащимися гимназий охватывали все сферы деятельности комсомола, жизни нашей страны, к чему интерес был большой, искренний, что нас радовало, учитывая те сложности, которые имели место при образовании Народной Польши и еще давали о себе знать.

Было удовлетворение и от того, что Союз трудящейся молодежи Польши, используя в известной мере и опыт ВЛКСМ, набирал силы, рос численно, укреплял свои связи с широкими слоями юношества, оказывал на них свое влияние.

Вызывали живой интерес мои воспоминания о боевых действиях нашей 5-й Гвардейской танковой армии по освобождению городов и сел Польши. Рассказать было что… От виденного в гитлеровских концлагерях Майданека и Треблинки волосы шевелились…