Жестокий роман (СИ) - Ангелос Валерия. Страница 68

— Эта… моя, — мрачнеет младший брат. — Я ее выбрал.

— Твоя или нет — наплевать, — чеканит холодно. — Я возьму. До капли. Я свое никому не отдаю и не отпускаю.

— Отец сказал…

— Здесь я решаю.

Затыкается. Не рискует перечить. Но зубами скрежещет. Жутко и хищно. Чудовищно. Настоящий зверь. Крови жаждет.

— Ты не просто так приглашен, — продолжает Марат. — Вот и займись тем, ради чего пришел.

Хмурится. Желваки под смуглой кожей играют, напрягаются, в камень обращаются. Однако Рустам подчиняется. Выбора у него нет. Одаривает меня выразительным взглядом.

«Сука, ты еще попляшешь!» — обещают горящие черные глаза.

Парень удаляется, направляется к лестнице, поднимается наверх.

— Я должна быть на совете, — повторяет Юля. — Прошу. Это очень важно.

— Женщинам на совете не место, — обрывает Марат.

— Но я…

— До сих пор готова поменяться? — отпускает меня, оборачивается к ней. — Не боишься, что к своему принцу попадешь?

— Я же не его, — сглатывает. — Я ваша.

— Ну, так смерть тебя не страшит? — хмыкает. — Боль? Насилие? Ничего не пугает?

— Это моя судьба, — покорно склоняет голову. — Я всю свою жизнь к этому шла. Глупо надеяться на спасение.

— Господи, Юля, — обнимаю девочку. — Что за бред ты несешь? Никто не станет нас обменивать. Верно?

Ловлю взгляд Марата. Тяжелый. Мрачный. Испепеляющий. Такой ненавистный… и такой притягательный, что вмиг сбивается дыхание.

— Верно, — подтверждает коротко.

Наверное, я пытаюсь обмануть саму себя. Фантазирую на пустом месте. Питаю веру иллюзиями. Наверное. Но… создается впечатление, будто этот опасный и жестокий мужчина хочет прибавить «а жаль».

Я задыхаюсь. От него. От власти одного его присутствия над моим телом. От жара, который исходит от этого мощного, мускулистого тела. От безжалостной энергетики палача.

Он мой убийца. Будущий. Он моя неизбежность.

Тогда почему я тянусь к нему? Нутром. Почему никак не могу перестать рассматривать чувственные губы? Почему столь глупо и отчаянно желаю его поцелуев? До колючей дрожи изнываю в ожидании каждой ласки.

Он же ничем не отличается от своего безумного брата. От чокнутого отца. От всех этих ублюдков, которые вершат возмездие над невинными женщинами.

— Я думала, есть шанс, — бормочет Юля. — Неужели… разве нельзя?

— Забудь об этом, девочка, — отвечает Марат. — Никто не примет твою жертву.

Мы отвозим Юлю домой. Вдвоем. Со стороны может показаться, будто мы пара. Возможно, даже счастливая. Обманчивое впечатление. Дурацкое.

Я прощаюсь с девочкой. Обнимаю напоследок. Говорю какие-то общие ободряющие фразы. Я очень рада, что поблизости не оказывается Олега. Не готова сейчас с ним встречаться. И вряд ли буду готова. Хоть когда-нибудь. При одной мысли желудок прожигает кислота.

А он ведь мой супруг. Официально. По документам. Виктория Стрелецкая. Тянет выругаться, использовать самую грязную брань.

— Зачем ты разрешил нам встречу? — задаю вопрос, едва автомобиль трогается с места, пристегиваю ремень безопасности.

Марат молчит.

— Стой, — закусываю губу, нервно усмехаюсь. — Ты правда посчитал, я соглашусь на подобный обмен?

Тишина. Ноль реакции.

— Ты думал, я позволю убить Юлю? — сглатываю. — Вместо себя?

Молчание. Только руки сильнее сжимают руль. Вены четче выделяются, набухают от дикой пульсации крови.

— Ты думал, я… такая?

— Не важно, что я думал, — произносит, наконец, разрывает тишину в клочья. — На совете этот вариант не рассмотрят. Глупо даже пытаться.

— Но ты, — запинаюсь. — Ты пытался?

— Девка сама под нож рвалась.

— Она же… она просто не понимает… она…

— Понимает, — хмыкает. — Получше тебя.

— Марат, — чуть не взвываю. — Да как ты вообще мог на это пойти? Низкий поступок. Бесчестный.

— А кто я, по-твоему? — бросает как кнутом бьет. — Рыцарь? Гребаный принц?

— Я не знаю, — признаюсь честно. — Я не знаю, кто ты.

Вжимаюсь в спинку сиденья, смежаю отяжелевшие веки. Стараюсь укрыться от реальности, сбежать в уютную неизвестность.

— Завтра будет совет, где решат, что с тобой делать дальше, — говорит Марат.

— В каком смысле? — леденею изнутри. — Ты мой хозяин, и только ты властен распоряжаться мною. Разве нет?

— Мой отец умеет прогибать под себя любые правила.

Ощущаю медный привкус во рту.

— Чего мне ждать? — с трудом выдыхаю.

— Он хочет, чтобы тебя попробовали другие. Как прежде пробовали первую из Стрелецких. Пустили по кругу.

— И ты позволишь? — еле двигаю губами.

Марат отворачивается от дороги и смотрит прямо на меня, прошивает своими горящими глазами, насквозь вспарывает.

— Убью, — выдает мрачно. — Я тебя убью. Но не отдам.

Глава 45

Это обжигающее признание громом отбивается внутри меня. Ударяется о вены, вынуждает жилы сотрясаться. Отражается в сбитом пульсе.

Неужели ему настолько сильно нравится меня трахать? Или просто не любит делиться? Не важно чем. Ничем. Если взял для себя, то другим никогда не позволит коснуться.

И все равно страшно. Жутко, что я пробуждаю в нем настолько сильные чувства. Дикие рефлексы собственника. Самое темное, затаенное, звериное. Самое опасное.

Но это же хорошо. Верно? Хорошо, что он собирается отдавать меня остальным, делать участницей групповой оргии.

Так можно выиграть время. Хотя бы. А потом… потом будь что будет. Остается лишь ждать и надеяться. Верить в чудесное спасение.

Вдруг ему и правда будет жаль убивать? Люди же привязываются к домашним животным. К определенным вещам.

Конечно, не уверена, что Марат способен на подобные привязанности. Но иных шансов точно не светит. Хватаюсь за единственную соломинку.

Слишком тяжело осознавать, будто все кончено. Если я сдамся, если отчаюсь, если окончательно перестану верить, то лучше точно не станет. Нужно быть сильной.

Я рада, что Марат практически сразу отворачивается, чтобы следить за дорогой. На улице рано темнеет. Город постепенно погружается в сумерки.

Я могу подумать. Отвлечься от собственной судьбы, вникнуть в детали чужой жизни. В памяти всплывает беседа Рустама и Юли. Похоже, они прежде встречались, причем речь явно не о самой первой встрече. Там существует своя предыстория.

Рустам похищал девушку? Вывозил в лес? Или же она бежала от него и оказалась там? О каких «других» шла речь? Кому повезло меньше, чем Юле?

Опять множество вопросов, на которые никто не станет давать ответы.

Лес. Похищение. Опасность. Что-то знакомое. Что-то такое… Ох, черт. Разрозненные фрагменты складываются воедино, сливаются в цельную картину. Меня вдруг накрывает ослепительное осознание чудовищной истины.

Слова Егора. Тогда, когда он пробрался в дом, пытаясь оказать мне помощь. Про парня, который вывез девушку в лес и залюбил до смерти.

Это не имело никакого отношения к Олегу. Первая догадка оказалась ложной. Да и не очень логично было намекать на вероятное преступление моего супруга. Куда разумнее дать понять, будто есть серьезный компромат на Ахметовых. Пригрозить Марату.

Боже. Как я сразу не догадалась? Почему не поняла?

Егор подстраховался, нашел нужную информацию для своего прикрытия. Мол, убьете меня или причините вред — тайна моментально всплывет.

Он шантажировал Марата. Дразнил зверя. Прямо в его логове.

Мой друг псих. Реально. Так сильно рисковать. Ради чего? Ради меня?!

А я ведь даже не спросила ничего, не побеспокоилась о его судьбе. После неудавшегося побега Егору наверняка досталось. Еще и как.

Господи, надеюсь, он жив. Марат не прощает предательства. Наказание за обман последует незамедлительно.

— Я давно хотела спросить, — откашливаюсь, прочищаю горло. — Мой друг. Журналист, которого ты устроил на работу…

— Везучий упырь, — криво усмехается Марат, не отводя взгляда от дороги.