Жестокий роман (СИ) - Ангелос Валерия. Страница 81

Как она краснеет. Как мятется. Мается. Как бунтует. Рыдает. Вся такая… Настоящая?

Я пьян. Ее кровью. Собираю губами. Жадно. Никак насытиться не могу. Жажду еще. Вечно бы пил. И не напился. Горячая. Жаркая. Жгучая.

Клеймо так и манит. Распаляет. Дурь в голову бьет.

Я сразу хотел всю кровь с нее слизать. Еще когда резал на обряде. Аж челюсти сжимались. Еле удержался. Так бы и впился в нее. Зубами. Так бы и задрал. Заживо сожрал.

Рычу. Плоть ее мну. Мягкую, податливую.

И рот от этой нежной кожи оторвать не удается. Веду языком по линиям шрама. Зализываю раны.

Интересно, она везде такая вкусная?

Обхватываю за бедра, переворачиваю на спину, раздвигаю ноги.

Охает. Пораженно. Дергается. Слегка. Едва ощутимо.

Накрываю губами живот.

Вздрагивает. Уже четче. Будто трепещет. Мелко-мелко. Как затравленный зверек.

Я склоняюсь ниже и целую ее. Там. Где никогда никого не целовал. Провожу языком по влажным складкам. Вдыхаю пряный аромат.

Я такого не делал. Раньше. Никто не предлагал. Не рисковал. Бабы сами мне ртом приятное делали. Обслуживали аж причмокивали.

А тут…

Я умом помутился. И кайф поймал. Ошалел от чертовой девки. И даже думать забыл, кто ее в прошлом ебал, сколько чужих хуев она в себя успела принять до меня. Потом вроде опомнился, отстранился.

Но ненадолго.

Плевать, как раньше было. Кто драл. Куда. Когда. Главное — с этим покончено. Теперь каждая дырка только моя. Навсегда.

Я пробую ее. Как хочу. Губами. Языком. Нереальная. Идеальная. Жидкий огонь.

Она кричит. Будто хер одним ударом всаживаю. Рвется на волю. Безумно. Бешено.

Приходится сжать ее бедра, придержать в нужном положении, рявкнуть:

— Лежать.

Ты моя сука.

И я буду тебя пытать.

— Марат! — она всхлипывает.

Бьется подо мной. Под моим языком. Дико. Яростно. Будто на болт насаживаю. Натягиваю рывком. Вгоняю по яйца.

А я же ее не тронул. По-настоящему — не тронул. Не взял. Не подмял под себя. Не обработал свой трофей по достоинству. Как заслужила. Как напросилась.

Вот это новость. Никогда не думал, что баба так задергается от поцелуя. Задрожит. Разобьется. В судорогах утонет.

Но откуда я мог узнать? Разве стал бы пизду выцеловывать?

Кто бы мне такое предрек. Кто бы посмел намекнуть. Тот бы костей не собрал.

Я у девки между ног. Как пес. Покорный. Голодный. Бешеный. Раздвигаю языком складки, добираюсь до самой сочной части. Вылизываю. Облизываю. Зверею. От ее желания. Завожусь. Сильнее и сильнее. Свирепею.

Она пахнет как грех. Чистый. Порочный. Кипучий. И этот запах забивает собою абсолютно все. Разум дурманит. Туманит. Кровь бурлит. Бьет в затылок. В грудь ударяется. По телу растекается. Прошивает свинцом.

Я хочу трогать ее. Везде. Алчно. В запретных местах. Каждую точку хочу пометить. Зубами отметить. Заклеймить. Печать выгрызть. Насквозь пронзить.

— Марат! — вскрикивает и хнычет: — Марат, Марат, Марат…

Как от нее отлипнуть? Как оторваться? Выдрать бы с мясом. Вырезать. По живому.

Сука. Прочь. Из головы. Блядь. Проваливай.

Точно. Выдрать бы. Ее. Вырезать. Хером. Раз за разом. Чтоб вопила. Чтоб орала. Чтоб спину опять царапала. Гребаная кошка.

Как она течет.

Шлюха. Потаскуха. Гулящая баба. Грязная. Пропащая.

А я рта от нее не отрываю. Исследую. Изучаю. Гладкая. Бархатная. Точно шелком изнутри отороченная. Если усилить напор — порвется.

Даже зло берет. Столько долбился в эту плоть. Будто молотом обхаживал. Жестко. Одержимо. Взбесившийся зверь. Прежде. И я продолжу. Так. И хуже. Жестче. Как пожелаю. По-всякому. По-разному. Слишком дико ее хочу.

Будь она девочкой. Непорочной. Как бы я начал? Будь она моей невестой. Наивной. Невинной. Единственной женой. Будь это и правда наша первая ночь.

Глупая мысль. Опасная. Преступная.

Что эта гадина со мной творит?

Ведьма.

Веревки вьет. Волю ломает. На колени ставит. И не замечает. Не видит, что рядом с ней в щенка превращаюсь. Лаю по команде. Ласкаюсь.

Какая же она. Каждым своим движением. Как железом в печень. А глаза. Глазищи чего стоят. Свежуют на раз. Никаким ножом меня так не резали.

— Марат, — будто умоляет о чем-то, стонет: — Марат…

Я сжимаю ее бедра. Упругие. Молочно-белые. Не даю сдвинуть. Не разрешаю вместе свести. Накрываю языком бугор. Тугой. Пульсирующий. Мелкий. Как бусина.

Она дергается. Будто разряд тока пропускаю. Взвивается вся. Взмокает. Напрягается. И тут же обмякает. Подрагивает.

Выходит, и так можно бабу брать. От хера моего меньше содрогалась. А тут прямо искрами рассыпается. Пылает. Жарче некуда.

Надавливаю. Слегка. После сильнее. Еще и еще. Меняю ритм. Напор. Пробую и учусь на ходу. Все как впервые. Ново. Странно. Свежо. Девственник, бля.

Царицу колотит. Трясет. Лихорадит.

Сжимаю бугор зубами. Чуть. Дразню.

А ее выкручивает судорога. Спазм за спазмом. Круче того, что на яхте было. Мощнее. Даже у меня мышцы сводит.

Вопль. Стон. Протяжный.

Кончает. Под моим ртом.

Обрушивается. И затихает. Замолкает. Резко. Растекается по постели. Мягкая. Податливая. Такую ебать особенно сладко.

Отпускаю. Наконец-то. Отлипаю от пизды. Устраиваюсь между бедрами. Жажду ворваться внутрь. Хуй вогнать одним ударом. Яйца опорожнить.

Дьявол.

В обморок бахнулась. Лежит и не шелохнется. Отъехала от реальности. Бывало и раньше затрахивал. Но теперь от чего бы ей отключаться? Лизнул. Куснул. Баловство.

Взвываю. Рядом укладываюсь. Мальчишка. Сопляк. Сглатываю облом, когда надо просто сучке по щекам надавать. Отходить стоячим хером. А как только глаза распахнет, сразу присунуть в рот. Пусть отрабатывает свой кайф. Пусть до звона в ушах отсосет.

Жалко ее тормошить. Пробуждать. И я жалкий. Смехота. Поплыл, будто только сейчас до настоящей бабы дорвался.

А может, и правда? Только сейчас. Ха. Да, пожалуй. Остальными дрочил. Забавлялся. Сперму сливал и не заморачивался.

Вот же она. Моя настоящая.

Берегу. Охраняю. Загрызу любого врага.

Усмехаюсь. На ее сомкнутые веки смотрю. На распахнутые губы. На грудь, до которой пальцы так и тянутся. На разведенные в стороны бедра.

Здесь все мое. Все. И что-то горячее мои ребра заливает. Обволакивает. До горла добирается и новый рык вырывает.

— Вика, — шепчу ей на ухо, зная, что не услышит. — Виктория.

Вот умудряется она в доверие входить. Каждого к себе располагает. Люди и не замечают, когда их одурачит.

Видно, потому что не дурачит. Искренняя. Нет в ней лжи. Притворства нет. Если чего провернуть пытается, сразу чую. Паршивая актриса. Театр мимо нее идет.

Девчонку Стрелецких очаровала. Журналюгу влюбила. Брата моего покойного, изгоя, обаяла. И вертихвостку его до кучи. Еще и Замиру проняла.

Как та меня отчитывала за встречу в торговом центре. Почему не предупредил, где с невестой встречаюсь. Зачем на глазах рабыни с будущей женой маячу.

Да я слова на брак не давал. Свадьба еще не назначена. Годы уйдут, чтобы по правилам договор заключить. Уж я постараюсь. Потяну.

О чем тут переживать? Встретился и забыл.

Девушка хорошая. Из уважаемого рода. Семья известная. Достойная. Дочь по нашим законам воспитали. Строго. Справедливо.

Я уверен, жена из нее получится отличная. Для другого мужчины. А я жениться не собираюсь. Ни сейчас. Ни потом. Никогда. На отца блажь нашла. Не на меня.

Еще разберусь с этим делом. Либо сам откажусь, либо обставлю все так, что родня невесты от помолвки откажется. Пока есть вопросы поважнее.

Куда спешить? Пускай отец верит, план удался.

Забавно. Царица заревновала. А зря. Мой хер ей верность хранит. Уперто. Как клятву выдал. На других баб даже не дергается.

Кто бы подумал, что мне переломят хребет. Не в драке. Не в бойне. Не молотом. Не кулаком. В постели. Легко. Этим роскошным телом. Гибким. Горячим. Жгучим.

Я покрываю ее грудь ладонью. Поглаживаю. Выкручиваю соски. Играю. Я бы ее всю покрыл. Но рано. Жду. Давлюсь похотью. Аж прямо пар из ушей валит.