Мэй vs Хорн (СИ) - Хитч Джулиан. Страница 24

Из раздумий выводит приоткрытая дверь, в которой стоит Лукас с вещами. Он оторопел и не знает, что делать, разглядывая меня, пока мы не пересекаемся взглядами в отражении. Он быстро разворачивается и встаёт ко мне спиной:

— Дверь была открыта… Шума воды не было, я не знал, что ты здесь, — он запускает руки в волосы, а потом проводит по лицу. Может, Лукас и любит вывести на чувства своими пошлостями, но всё равно каждый раз такие совпадения вызывают в нём румянец. Что склоняет меня к тому, что весь этот образ далеко не весь он — всего лишь часть, которой прикрывает себя, настоящего. Того, кто жил в семье, чувствуя себя лишним. И эта его комната-келья — намеренный выбор. Только зачем: лишний раз загнать себя в ловушку?

— Лорин?

Не нахожу слов, чтобы нахамить и поставить его в ещё более неудобное положение. Только он кажется слишком потерянным и не готовым к происходящему. Хотя тогда, на пляже, всё могло закончится подобным образом. Или ему просто не нравится то, что он увидел перед собой? Сейчас не самое лучшее время, чтобы думать об этом, поэтому обматываю полотенце вокруг себя. Лучше уж оденусь в комнате, проходя мимо него, говорю:

— Через пол часа будешь готов? До вечера не так и много времени.

Он не отвечает — просто кивает, что я замечаю боковым зрением, и закрывает дверь.

В своей комнате обращаю внимание на шкатулку отца, которая, как красная тряпка для быка, в этом пространстве. Смотрю на неё с минуту и понимаю, что определённо точно не готова прочитать остальные письма, окунуться в мир, который был создан для того, чтобы существовала эта традиция. Единственное, о чём вспоминаю из письма отца — деньги. Обещанная сумма за то, что я выйду замуж. Что-то важное вертится в голове, но я никак не могу сформулировать это в слова.

Спустя двадцать минут, когда я уже полностью собрана и высушила волосы, в дверь скромно стучит Лукас.

— Научился манерам? — кричу через дверь, но внутри нет раздражения или негодования за то событие. Оно просто случилось между нами, как и многие другие, которые вот так просто не расшифровать. Нам нужен Алан Тьюринг [3], а порой это даже ему не под силу.

— А ты всё так же не умеешь закрывать дверь? — спрашивает Лукас, заходя в комнату в светлых джинсах и свитере. Вот как он умудряется выглядеть, как с обложки журнала, в обычной одежде? И от этой картинки надо как-то быстренько избавиться, а то я так и буду смотреть на него и размышлять о том, что между нами. Но так-то действительно, что?

— Ну, и кто твой Мистер Х?

<tab>На лице Лукаса хитрая улыбка, от которой хочу провалиться куда-нибудь и желательно к центру Земли, ведь с этой семьёй надо быть аккуратной. Но у меня такое чувство, что и тут мне может не повести.

Когда я соглашалась на это преображение, не думала, что нами займутся Порция и Цинна [4]. У меня такое чувство, как будто зашла сюда и подписала какой-то договор. И, видимо, кровью. Потому что, кроме мыслей о том, что они приспешники сатаны, у меня нет. Ожидала, что тут будет один мастер по костюмам, о котором и говорил Лукас, а тут оказывается целый цех по созданию людей, похожих на богов. Но отдаю им должное: на такое способны далеко не все.

Мне не разрешают посмотреть на себя раньше того момента, пока не пройду все этапы, начиная с депиляции и заканчивая коррекцией бровей. И на каждое моё гневное высказывание или мат за это время они только усмехаются. Думаю, Лукас отваливает им такие деньги, что они готовы терпеть, даже если начну их поливать грязью. И в прямом, и в переносном смысле.

Когда самая главная колдунья — ну сложно назвать их феями — говорит, что мы закончили. Они, наконец, разрешают посмотреть на себя в зеркало. Бросает в дрожь, и я готова упасть в обморок от того, что вижу. Точнее: на кого я смотрю. И это не я: не та, что я вижу в зеркале по утрам или в отражении монитора. Я больше не уставшая и потасканная девушка с потухшим взглядом. По крайней мере, выгляжу такой, по сравнею с той, что смотрит на меня из отражения. Может, кто-то там просто застрял в этом Зазеркалье, а я всё такая же? Я закрываю глаза и открываю вновь, картинка не меняется, наоборот — играет новыми красками, когда охватываю взглядом и костюм. Колени подкашиваются, но вовремя ловят крепкие руки Лукаса. Как всегда, тут как тут.

Перевожу взгляд на него. Я-то уж думала, что сделать его ещё прекраснее просто невозможно — что ж моя ошибка. Нам сотворили наряды, которые так похожи на те, что были ни Китнисс и Пите [5]. На мне чёрное длинное платье с глубоким вырезом и разрезом на ноге справа. Стоит только шагнуть, как открывается вся нога до бедра, на плечах оно с погонами в виде пёрышек. Волосы волнами лежат сзади, макияж такой строгий и тёмный, что похожа на ворона, а то и на сойку-пересмешницу. Делаю неловкий шаг от Лукаса, стараясь балансировать на высоких каблуках, которые на удивление кажутся довольно удобными.

Теперь я могу спокойно рассмотреть Лукаса в таком же тёмном одеянии. Мы как будто не на предсвадебную вечеринку собрались, а на похороны. Но это не уменьшает тот факт, что выглядим мы бесподобно. На нём кожаные штаны, высокие сапоги с цепочками — они кажутся массивными, но лишь дополняют весь этот образ: тёмная рубашка и длинный пиджак. Мне невольно хочется потрогать всё это и понять, насколько настоящее моё видение.

— Ты… выглядишь… как … — начинает он, тоже разглядывания меня. И его глаза говорят намного больше непонятных звуков подобно Чубакки.

— Как женщина, которую сложно сломать? — заканчивает мужчина, которого я видела на этапах нашей подготовки, но он ни разу не помогал в перевоплощении. Только поглядывания и анализируя действия.

— Да-а, — подтверждает Лукас и поворачивается к незнакомцу, с улыбкой произнося скорее для меня:

— А это Мистер Х.

Молодой мужчина угрюмо уставляется на Лукаса:

— Его манерам учить и учить! Надеюсь, у тебя получится приструнить этого Маугли, каждый раз как палочка в одном месте, — он протягивает руку. — Я Чарли, но все друзья зовут Кудесник.

Жму тёплую руку и теперь рассматриваю незнакомца очень внимательно. Его смуглая кожа, тёмные волосы и черты лица скорее указывает на то, что он испанец или, может, итальянец. А внешний вид на то, что он из рода пернатых. Одет так ярко, что даже глаза режет, но, если оценить это не по отдельности, а в целом — составляет невообразимую картину. Такие вещи явно не купить, он сделал их сам, как и то, что подобрал нам. Возможно мои ассоциации с «Голодными играми» были не такими уж шутками.

— А я Лорин Хорн, — наконец, могу выговорить я. Каждое слово царапает горло, потому что так долго молчала.

— Надеюсь, что это ненадолго, — говорит Чарли, намекая на то, что скоро выйду за Лукаса. Походу, только совсем отсталый от мира не знает о нашей свадьбе.

— Да уж, такое сокровище пропадало, — с сарказмом выговариваю я, на что Чарли смеётся, очаровывая своей улыбкой.

— Она мне точно нравится, Лукас! Будет кому затыкать твой неиссякаемый запас шуток, — последнее слово он берёт пальцами в кавычки.

— И зачем я вас только познакомил? Спелись уже? — он складывает руки на груди и, чувствуя вибрацию, достаёт телефон из кармана пиджака. То, что он на нём видит, не так уж его и радует. — Нам пора, Лорин.

Мы быстро прощаемся с Чарли, который вряд ли ожидал такого резкого ретирования с поле боя. Он поджимает губы и пожимает плечами, посматривая на серьёзного Лукаса и на то, как я сжимаюсь от его слов. Я благодарю за то, что он сотворил с нами, со мной. Хочется сказать ему, что была бы рада увидеть его ещё раз, только это будет означать — привязываюсь к образу жизни, к таким идеям, к его людям, к самому Лукасу. А этого допустить нельзя, или мне снова придётся засовывать своё сердца куда подальше. Но чем больше я провожу времени с ним, смотря, касаясь, наблюдая за его жизнью, тем менее ужасной кажется мысль о свадьбе. Но как такое может быть? Это же Лукас, мать его, Лукас Мэй!