Нина просто запуталась (СИ) - Копытина Марина. Страница 16
— Нужен полный список. Включая охранников. — Кюмри уже раздавал указания, что не нравилось Роберту, потому что это было его дело от начала и до конца.
— Я все сделаю, — ответил он, — допрос устроим в пятницу.
— Что с ядом? — спросил Джон. — Кто берет его на себя?
— И это я тоже сделаю.
— Прекрасная работа, новичок. — Только похвалы от Джона ему еще не хватало.
Они разошлись. Роберт пока не хотел ничего говорить коллегам о Нине: у них только-только зарождались прекрасные любовные отношения, и он не мог никому позволить испортить их ложными подозрениями. Он позвонил в главное отделение и попросил их провести экспертизу воды в бутылке. Затем позвонил в службу доставки и передал груз как «особо хрупкий».
Глава 11
1 августа 2014 г.
Прошло достаточно времени, чтобы моя поездка в Ботсвану казалась странным сном. Мама тогда очень расстроилась, она не хотела отпускать меня ни на шаг. Все время говорила о том, на какие жертвы ей пришлось пойти, чтобы меня вырастить. Ага, наверное, она имела в виду отца, которого сплавила в психушку. Я узнала об этом случайно, когда пыталась найти свой загранпаспорт, который хранился вместе со всеми документами семьи. Не хочу к нему идти. Вдруг он окажется не моим отцом, а каким-нибудь психом. Паспорт, как оказалось, мама припрятала среди своего нижнего белья. Думала, я никогда не посмею рыться в ее кружевных трусиках.
5 августа 2014 г.
Все случилось очень быстро, я переехала жить отдельно в квартиру, которая пустовала с момента смерти бабушки. Да у нас практически больше квартир, чем людей. Хотя бы у братишки дела идут хорошо, надеюсь, что ему никогда не понадобится наша помощь. Я съехала прочь от этой семейки. Чего удивляться, что у меня в детстве были проблемы. Надеюсь, у Мэла их нет.
6 августа 2014 г.
Я очень скучаю по Эдди. Я постоянно разговариваю с ним. Никак не могу понять — отвечает он мне или у меня слуховые галлюцинации. Когда-нибудь надо будет наведаться к психологу. Лет в сорок, возможно. Но, наверное, тогда я сама смогу справляться со своими проблемами. Интересно, как я буду выглядеть в сорок лет.
3 сентября 2014 г.
Занятие в университете снова начались. Я работаю лаборантом на своем отделении, помогаю преподавателям химии и биологии. Я совсем свыклась со своими внутренними голосами. Сейчас, когда боль утраты стала понемногу стихать, я начинаю получать удовольствие от своего общения с Эдди. Я чувствую себя по-настоящему защищенной, как будто он присматривает за мной.
1 января 2015 г.
Я провела это Рождество и Новый год вместе с ним. Мне немного стыдно за мои увлечения, но недавно я начала изучать магию. Магия — это не то, что написано в книгах Джоан Роулинг. Магия — это система постулатов, один из которых предполагает, что материя, энергия и информация имеют единую природу, а значит, могут преобразовываться друг в друга. Это очень интересно. Посмотрим, что из этого получится усвоить. Все это только для того, чтобы не только слышать, но и видеть Эдди. Сейчас я уже полностью уверена в том, что он действительно рядом.
9 февраля 2015 г.
Сейчас мы изучаем биоэнергетику.
Это ведь не попытка повернуть время вспять?
Эдди говорит, что я все делаю правильно. Мне так не хватало его поддержки. Какая же я дура, что пыталась умереть.
У меня успешно получается поддерживать жизнь в моем террариуме со смертоносными жучками. Я наблюдаю, как из яиц вылупляются личинки, они питаются листьями (удивительно, но любыми), растут и превращаются в маленьких жучков с черными точками. Как божьи коровки. Можно называть их сатанинскими коровками.
Я прочитала в Интернете, что их яд — диамфотоксин — один из самых опасных ядов в мире. Думаю, ту поездку можно считать поворотным моментом в моей судьбе. Эти жучки мне еще пригодятся, но надеюсь, не очень скоро.
Мы с Эдди почти перебороли мою депрессию.
Глава 12
Перед встречей с Ниной Роберт решил запросить повторную в этом месяце аудиенцию с Алексом. Пришлось подписать несколько бумаг и соврать, что это нужно для расследования, но в конце концов его пустили и выделили дополнительные четыре часа для посещений. Он не собирался расходовать их все, полагая, что позже ему может понадобиться помощь Алекса. Сегодня он хотел только получше рассмотреть своего друга, запомнить все его жесты и мимику, чтобы вечером развеять свои опасения насчет их с Ниной родства.
Он вошел в привычную ему комнату для свиданий. Алекс был не похож на себя. Его лицо осунулось за эти пару недель, под глазами были темные круги, а руки тряслись.
— Ты болеешь? — коротко спросил Роберт.
— Вроде того. Ты уже, наверное, помнишь, что на момент теракта я уже знал, что у меня опухоль.
— И тебе было нечего терять.
— Я сделал это не поэтому, а чтобы доказать подлинность своих выводов в курсовой работе.
— Все ради учебы?
— Нет, ради человечества. Когда-нибудь мое дело найдет внимательный студент и напишет об этом научную статью. Может быть, к нему даже прислушаются законодатели и что-нибудь с этим сделают.
— Почему ты так хочешь изменить что-то в мире?
— Потому что я один из тех, кого тебе называл. У меня синдром бога, Стокманн был прав. Я хотел, чтобы меня заметили, мне нужно было, чтобы обо мне узнали. Я хотел сделать что-то существенное в своей жизни.
По откровенному тону Алекса Роберт понял, что ему осталось недолго.
— Тебя осматривали врачи?
— Да, неоперабельная опухоль печени.
Только сейчас Роберт обратил внимание на его желтые белки глаз и как будто бы загоревшую кожу.
— Может, тебе показаться другим врачам? — не унимался Роберт.
— Дружище, просто смирись с этим. Мне не страшно, это должно было случиться когда-нибудь. Не сорок лет же мне гнить в этой дыре.
Роберт подошел и обнял друга. Так они простояли пару минут.
— Зачем ты все-таки пришел?
— Я хотел бы узнать о твоем прошлом. Кем были твои родители, как тебя усыновили.
— Я не помню этого. И в этом есть свои плюсы.
— Тебе ведь было восемь лет.
— Все верно, если бы ты внимательно слушал записи моей беседы с психиатром тогда, перед тем как меня посадили, ты бы знал это. — Роберт с сожалением кивнул.
— А почему ты этого не помнишь?
— Думаю, это какой-то защитный механизм. Мое подсознание решило спасти меня от тяжелого детства. Я помню только маму, которая меня предала и решила сдать в детский дом.
— Какой она была?
— Она была взбалмошной. Все время суетилась, командовала, а еще она считала себя жертвой обстоятельств.
— А какими были обстоятельства?
— Я не помню, Алекс. Но семья у нас была тяжелая. — Он провел рукой по лицу.
— Что это за жест? — тут же спросил Роберт.
— Какой?
— Вот это. — Роберт повторил движение Алекса.
— А, это. — У Роберта возникло ощущение дежавю. — Я с детства так делаю. Не помню, почему.
— Когда ты так делаешь, то испытываешь какую-то определенную эмоцию?
— Не знаю, Роберт. Чего ты ко мне привязался. Я устал.
— Потерпи еще немного.
— Как продвигается твое дело?
— Какое дело?
— О той женщине-убийце.
— Я надеюсь, что это не она.
— Вот как. Значит, она втерлась к тебе в доверие.
— Неправда, просто она очень хорошая.
— Или хорошенькая? — Алекс усмехнулся.
— Нет, она хороший человек.
— Я знал одну девушку, она тоже была хорошим человеком. А потом оказалось, что она задушила свою собаку.
— То есть как — задушила?
— Вот так. Она любила драмы. Я бы так это назвал. Она била собаку, чтобы потом горячо с ней помириться. Думаю, на самом деле она любила эту собаку. Потому что после каждого удара были тисканья и она извинялась перед ней. Однажды она перестаралась и больше не смогла извиниться.