Большой Босс для Малинки (СИ) - Вольная Риша. Страница 17

Утро воскресенья началось с активной побудки, когда девочка, проснувшись первой, тихим топотом вышла из комнаты, а потом также тихо принесла мне чашку кофе. Я была приятно удивлена её заботой. Меня, в принципе, удивили такое очарование мной и постоянный восторг в детских глазах.

После завтрака Ульяну увезли на плавание в бассейн, а мы с боссом погрузились в работу. Руслан был сегодня немногословен, лишь спросил, не мешает ли мне его дочь. Получив мой ответ о том, что девочка абсолютно меня не напрягает, мужчина загадочно улыбнулся и уткнулся обратно в свои бумажки.

После возвращения маленькой хозяйки жизнь внутри этого улья снова закрутилась, зажужжала. Мою персону снова похитили и разлучили с любимой техникой, так как Ульяна объявила день Матильды. Вчера моя любимица не особо охотливо выползала из укрытия и даже в клетку не вернулась в виду смены среды обитания. Вот девочка и решила в знак поддержки зверька устроить пир и веселье. В ее комнате мы накрыли детский столик, где были разложены все любимые яства Мати. Белка не выдержала и капитулировала, бросив флаги о всемирной голодовке. Вот только я так и не поняла, кто больше был счастлив: бесстыдно лопающая вкусняшки Матильда или наблюдающая за ней и подающая кусочки Ульяна. После демонстрации полетов в исполнении зверюшки на фоне восхищённых криков ребёнка я предложила всем «заподушиться» на тихий час. Меня отпустили взять ноут только после тройного обещания вернуться и загадочного ритуала на пальцах клятвы дружбы.

После сна был бал у кукол, чаепитие в зоопарке, а потом просмотр любимых мультфильмов, где я успела снова поработать, правда, детский смех и вечные вопросы отвлекали, но я вдруг осознала, что мне это нравится. Нравится абсолютно всё! Я, будучи закоренелой одиночкой, полюбила живое общение, хотя рядом с таким замечательным ребёнком, наверное, любой нормальный человек расцветёт.

Вечер воскресенья снова проходил в моей комнате, на широкой кровати. Ульяша сетовала на трудности жизни пятилетнего ребёнка, в частности наличия в этой жизни детского сада и противных нянек-надзирательниц. Я поняла, что как бы мне ни хотелось лезть в душу ребёнка, но вот он момент для того самого разговора, о котором меня просил босс почти две недели назад. Он помог мне, теперь моя очередь.

- Ульян, а в чём проблема? Может, эти няньки тебя обижают, ругают?

Девочка отложила в сторону свой планшет, но молчала, не поднимая глаз и теребя кружевной край платья.

- Уверена, что папа тебя тоже об этом спрашивал. Он очень тебя любит и хочет, чтобы у тебя всё было хорошо, – продолжила я, убирая с коленей комп.

- Я знаю, но… - и она замолчала.

- Не знаю, Ульш, я не специалист в области психологии, в ваших детских проблемах ничего не понимаю, но мне кажется, ты просто капризулишь.

- Нет! – крикнула она, вскидывая голову с грустными глазами. – Нет! Это не каприз, мне плохо. У меня нет мамы, а моя любимая няня Полина, что всегда была со мной, уехала в другой город, а папа не хочет даже попытаться её вернуть. Вместо неё приходят эти противные тётки, которые при папе гадко улыбаются и ржут как лошади.

- Так скажи об этом отцу.

Девочка от всплеска негодования аж на кровати подпрыгнула.

- Так я говорила, но как он может меня понять, если сам дружит с этой гламурной уткой!

Я нахмурилась. Утка?

- Ульяшка, ты о Селезнёвой Жанне говоришь? – на всякий случай решила уточнить.

- Ну, конечно! А о ком же ещё! Я тогда в торговом центре специально от неё сбежала, чтоб ей от папы попало. Она не любит папу, я слышала ее разговор по мобильнику с какой-то Леночкой.

- И о чём они говорили?

- Что Жанна устала терпеть капризы моего папы, а меня отдаст в закрытую школу для девочек, где из меня сделают настоящую леди, как только станет моей мачехой.

На глазах у ребёнка показались слёзы, а голос стал в конце совсем тихим и обречённым.

- Ульш, ты папе это говорила?

- Нет, он мне не поверит. У них же эти…как это…ааа отношения, – совсем сникла она, падая спиной назад на постель.

- Это ты зря! Папа тебе поверит, это, во-первых, а во-вторых, он порвал с Жанной эти самые отношения. Я была живым свидетелем. Могу поклясться на пальцах, – добавила в конце о ритуале, в который малышка свято верила.

- Так это круто! – подскочила девочка, усаживаясь на колени. – Надо ещё убедить папу вернуть мою Полюшку! Давай ты мне поможешь? А? Ну, пожалуйста! – жалобно попросила она, сложив молитвенно ладошки перед собой.

- Хорошо, я поговорю, но ничего не обещаю. Мне кажется, если бы твой папа мог ее вернуть, то твоя Поля уже была бы здесь.

Девочка-то не в курсе, как ее гордый отец на работе чуть головой об стенку не бьётся, пытаясь угодить дочери и понять её проблемы.

- Ой, спасибо! Как здорово!

Девочка кинулась с объятиями ко мне на шею, в ответ тоже ее обняла, погладив по голове с длинными локонами. Она многое не сказала мне вслух, но я точно знала, что было скрыто между слов. Боль одиночества, ущербность без любви матери, страх потерять единственного близкого человека, обида, ревность. Эти отнюдь не детские чувства рвали ее сердце напополам, как и мое когда-то, как и сейчас иногда.

- Я знала, Даша, что ты меня поймёшь. Ты, наверное, мой ангел. Я слышала, что у всех деток есть ангелы- хранители. Вот у меня теперь два. Мамочка на небесах меня охраняет, а ты здесь, как тогда в магазине. Я так испугалась. А ты раз и всё!

Её доверительный шепот мне на ухо звучал внутри меня громким набатом. Я закрыла глаза, чувствуя, как слеза скатилась по щеке. Каждое ее слово отщипывало кусочек от моего сердца, страдающего за эту девочку.

- Я не ангел, Ульяшка! – стараясь не показывать слёз, прошептала я.

- Ой, я забыла, что ангелам нельзя об этом рассказывать, – легко согласилась со мной она, продолжая меня обнимать.

Я перетащила ее к себе на колени, стиснув в объятьях. Да, я не была ангелом, но ради этой девочки могла стать кем угодно. И было неважно, что я знаю её второй день, что между нами нет ничего общего, кроме одной боли всех детей, растущих без мам.

- Я тоже росла без мамы. Они с папой ушли на небеса, когда мне было три года. Я их почти не помню, – призналась я.

А то, что помнила и что теперь снится иногда по ночам, лучше бы забыть.

- Ой, Даш! А как ты выросла одна? – с изумлением в голосе спросила девочка.

- Меня забрала моя тетя.

- Здорово! Пусть она тоже приходит к нам в гости.

- Она не сможет, тётя тоже теперь живёт на небесах.

Девочка молчала, и я подумала, что, возможно, она уснула.

- Значит, ты совсем одна? – вдруг раздался детский голос.

- Получается так.

- А давай я попрошу папу, и он тебя … как это называется… «дочерит», – наконец-то вспомнила девочка.

- Удочерит, – поправила её. – Боюсь, не получится. Я уже взрослая, чтобы твой папа стал моим отцом.

Детская головка резво поднялась с моего плеча с недовольно сложенными губками. Эта принцесса придирчиво осмотрела моё лицо, пальчиком стёрла остатки слёз со щеки и с загадочным блеском в глазах и улыбкой торжественно произнесла.

- Даш, ты не плачь! Я что-нибудь придумаю, и ты больше не будешь одна.

- Ты решила стать моим ангелом? – не сдерживая улыбки, спросила у неё.

- А что? Разве я не похожа на ангелочка? – она сложила ручки под щёчку и похлопала ресницами.

- Очень похожа. Ты и есть ангел! – подтвердила ее слова, после чего ребёнок счастливым упал на кровать, видимо, изображая полет этого крылатого создания.

От переизбытка эмоций моя нервная система отключилась, так что, сползав в ванную комнату, легла спать. Уже сквозь сон почувствовала топот ножек по полу, а потом тихое сопение на соседней подушке.

- Даш, а можно я с тобой посплю? – вкрадчивым голосом спросила Ульяшка, которой, видимо, не спалось в своей комнате, куда я ее отправила ещё полчаса назад.

- Ага, – снова проваливаясь в сон, ответила я.

- А можно я завтра с тобой поеду на работу?