Сойти с ума (СИ) - Микиртумова Карина. Страница 20

Правило перевоспитания мужчины №2: Буфера. Ради того, чтобы их увидеть мужики обтекают слюнями и готовы на всё. Только почему-то женщины редко пользуются своим достоинством.

Через пять минут мне позвонил Вадим, который, хохоча в трубку, пытался мне что-то рассказать.

– Нет, ты прикинь, – бессвязно продолжил он, – звонит упырь и требует объяснить, что мы развратники такие с тобой ночью все вместе делали!

– Прости что? – растеряно спросила я.

Дальше был тупой ржач и посоветовала успокоиться, а потом позвонить. Но сама хихикнула. Додумался тоже на язвительную реплику звонить моим «сожителям» и требовать отчёта. А если я реально того? Не стыдно ли?

Покачала головой и, встав с места, пошла к кулеру. Налила себе воды в пол-литровый пластмассовый стакан и, споткнувшись, пролила всё себе на блузку.

Стоит заметить, что бюстгальтер у меня кружевной… То есть всё добро напоказ. Переодеться в нечего, высушиться само, но через час примерно. Так и хотелось завизжать. А если пиджак одеть наоборот? Ага, привет дурочка!

И в этот момент, когда я мысленно орала на свою левоногость, из кабинета вышел Воропаев с явным настроем меня отчитывать, но, увидев, замер там, где и стоял.

– Не смотреть, – вспыхнула я, прикрывая грудь руками, потому что соски явно просвечивались сквозь мокрую ткань блузки через кружево бюстгальтера.

Губы сексоняшки растянулись в довольной улыбке. Мол, и на его дорожке праздник. Котяра блин.

Щёки мои горели пламенем.

– Вы что-то хотели, Макс Викторович? – нервно спросила его.

Ну, давай, вали… Ага, в мою сторону пошёл. Стой, я сказала! Макс ко мне, а я назад, пока не уперлась попой на собственный стол. Благо комп стоял чуть левее, а то плакал бы монитор.

Выставила руки вперёд, упираясь в неожиданно ставшей широкой грудь блондина.

– Мне тут Вадик звонил, – тонким голоском выпалила я, – Сказал, что кое-кто узнавал про эм… наши развлечения.

Воропаев неожиданно обнял меня за талию и привлёк к себе.

– Я понимаю, что каждому требуется тепло и обнимашки, но вряд ли я на эту роль подхожу. Знакомы мы мало, я тебя постоянно бешу.

– Хочешь узнать, как именно ты меня бесишь? – хрипло выдавил упырь и, взяв мою правую руку положил к себе на ширинку.

Сразу же попыталась отдёрнуть руку, но мне не дали, сильнее сжав. Под рукой было твёрдо, и явно палочка естественного надувания, то есть происхождения. Блин, мысли путаются. Чёрте что!

– Отпусти, – прошептала я, окончательно смутившись.

******

Рассмеялся. Глухо. Казалось, из последних сил себя сдерживает, чтобы не поддаться наваждению. Словом, это оно и было. Макс не ведал, что творил на подстилке, сотканной из ревности. Снегелина его выводила из привычной зоны комфорта, и мужчина, был готов поклясться, что в жизни никого так неистово не ревновал. До скрежета зубов, до ломоты в костях, до путаницы в мыслях. Будто жизнь разделилась на «до» и «после». Снежинка, как он её про себя называл для него была глотком свежего воздуха и одновременно пустыней, которая норовит испить тебя до конца. Макс не понимал своей реакции на молодую девушку и даже иногда обзывал себя стариком хотя куда ему до старости? Тридцать пять возраст настоящего опытного мужчины. Да и не в возрасте дело! А в его собственнических замашках. А он ещё Игната ругал за истеричную натуру в отношении Рины. А сам? После язвительной реплики он психанул и ринулся выяснять отношения, умом понимая, что девушка не могла такого сделать. И даже в голове мысли о таком групповом свидании не родилось. А перед его мысленным взором прокатилась картинка, как Абрамовы утешают девочку, хотя это он должен был сделать. Но почему-то лопух не смог. Испугался, взбесился… Он же пока ехал к парку уже бог весть что надумал, перекрутил в голове и выстроил план действий. Он убить был готов за Марианну и Снегелину, которая смотрелась в свете фонаря до того невинной, что у него невольно ёкнуло сердце, хоть мужчина и виду не подал. Теперь же, стоя почти что, вплотную прижавшись к соблазнительным изгибам дроздёнка, держа в крепкой хватке её руку на своём члене, он одновременно наслаждался, мечтая продолжить и, ругая себя за поспешность. Командировка в Москву на семинар выдалась очень кстати и именно там сняв шикарный номер с видом на ночную столицу, он планировал провести первую со Снегелиной совместную ночь. Но ревность, жгучая, как перец чили отравила его душу, а потом он увидел её мокрую блузку, под которой просвечивался кружевной бюстгальтер с затвердевшими тёмными горошинками сосков. И всё, казалось мозг перекочевал из верхней зоны, в нижнюю, сметая все доводы разума разом. Хотелось поддаться желаниям и вкусить столь наркотический плод, от которого сносит башню. Макс мечтал, чтобы девушка расстегнула его ремень, ширинку и прошлась пальчиками по бархатистой твёрдости члена, погладила головку… А, лучше опустилась на колени и приласкала языком. А после… Если он удержится на ногах, он бы провёл вечность между её бёдрами, обучая таинствам секса, показывая, как это может происходить на самом деле и что, множественные оргазмы – это не выдумка и не вымысел. Нужно знать куда нажимать, а Воропаев знал. В плане секса он был перфекционистом, то есть стремился к идеалу. И никто из его любовниц ещё не жаловался на неудовлетворённость.

Но со Снегелина была ему интересна. В ней есть тайна, которую он не может разгадать. А его тело реагирует так, что хочется обругать себя за поведение невоздержанного самца.

Она прошептала «отпусти», а он не может двинуться с места. Не хочет лишаться той чувственной минуты, что была выцыганена им. А если поцеловать? Позволит ли? Даст ли языку скользнуть по влажным губам, пробуя на вкус? А потом спуститься ниже и попробовать на вкус сквозь ткань и кружево, желанный сосок. Почувствовать, как он перекатывается под языком… Узнать, эрогенная ли это зона у Снегелины? Будет ли она, закрыв глаза стонать от наслаждения? Будет ли тянуться руками к его голове, пытаясь зарыться тонкими пальцами пианистки в его волосы?

Чёрт! Казалось, он готов кончить от одной лишь мысли об этом.

– Ма-а-акс, – испуганно прошептала девушка, – Ты делаешь мне больно.

Разжал руку, понимая, что возможно прижал ладонь девушки к паху слишком сильно… Похотливый дурак.

Она облизнула губы и потупила взор, а Макс выругавшись отпустил полностью девушку и ринулся в свой кабинет, закрывая его на ключ. На лбу выступили капельки пота. Мужчина включил кондиционер и расстегнул полностью штаны. Посмотрел на часы. Ещё есть время.

Освободил каменный член из оков боксёров, и стал водить вверх-вниз, представляя, что это делает Снегелина, при этом мурлыча нежные слова. Ещё чуть-чуть, почти всё…

– Макс Викторович, – раздался за дверью желанный голос и мужчина кончил, сдерживая стон, – господин Лазарев уже ждёт в приёмной.

– Пусть заходит через десять минут, – хрипло выдавил Воропаев, понимая, что так недалеко до ручки…

Он не мастурбировал с подросткового периода…Мужчина посмотрел на руку и тихо ругнулся. Подошёл к столу и открыл чистой рукой средний ящик для документов. Там лежали влажные салфетки, которыми он вытерся и выкинул в мусорное ведро. Открыл настежь окна, включил кондиционер. На всякий случай. Зажёг благовонную палочку, чтобы убрать явный аромат семени, который витал в воздухе.

Воропаев чувствовал себя, как мальчишка, которого застали за этим делом. Он застегнул штаны, поправил одежду и присел на стул, пытаясь справиться с эмоциями. Твою мать! Кажется, он влип и только что это окончательно осознал.

Снегелина

Помидор. Редиска. Яблоко. Кровь. Клубника. Гранат.

Я чувствовала себя красной, как ассоциируемые с этим цветом фрукты, овощи и ягоды. Почему я вообще о них подумала – вопрос. Но меня больше беспокоила реакция тела на выходку этого недобитого самца. Мало того, что груди ныли от недостатка внимания, внизу живота поселилось невыносимое томление, в горле пересохло, а рука ещё помнила ту самую твёрдость, от которой кружилась голова.