Секреты медальона: может ли демон влюбиться? (СИ) - Зинченко Анастасия. Страница 30
- Лишь я могу сделать ее снова человеком.
Сердце Плейт забилось быстрее. Ведьма может вернуть ее к нормальной жизни? Чтобы она не становилась чудовищем, пьющим кровь и избегающим солнечных лучей?
Ретиарн встретился с Плейт взглядом и замер, видимо прочитав в них смесь чувств, что сейчас бушевали в ее душе.
Этельвен тоже повернул голову в сторону девушки, и Плейт пришлось быстро придать лицу скучающее выражение.
Хоть бы Ретиарн не обманулся ее поведению! Она ведь на его стороне! Она жаждет вернуться с ним в Адельхард.
- Прости, Плейт, – прошептал Ретиарн, вырывая сердце колдуньи и бросая его под ноги.
Бездыханное тело упало на мраморный пол, окрашивая бело-серые плиты в багряный цвет, расплывающейся от зияющей раны в груди.
Девушка постаралась удержать крик ужаса, видя подобную кровавую картину и осознавая, что путь назад пропал. Теперь ей суждено оставаться подобной Этельвену и его слугам бесконечно.
***
Ретиарна оглушила боль, заставляя склоняться к полу все ниже и ниже, уши заложило, и он слышал только собственное сердцебиение, которое набатом отзывалось в мозгу.
Но внезапно боль отступила. Разомкнув глаза, демон смотрел, как Намисса крутится на месте, пытаясь достать из спины клинок. Серебряный клинок с запоминающейся гравировкой. Тот самый, что он отдал Шонарду, когда они разделились.
Не теряя времени зря, даже просто для того, чтобы отыскать блондина взглядом, Ретиарн кинулся к ведьме, выпуская когти и впиваясь в ее тело в поисках сердца.
- Лишь я могу сделать ее снова человеком, – прохрипела Намисса, которая, видимо, не ожидала, что в окружении вампиров на нее могут напасть со спины.
Опрометчиво забывшая поставить защитное поле вокруг себя или же слишком легкомысленно отнеслась к своей работе: по слухам на ее счету были десятки демонов, поверженных тем или иным способом. Что это – надменная неосторожность? Зазнайство? Игра на адреналине?
Так или иначе, эта ошибка стоила ей жизни. Ретиарн ощущал, как сердце ведьмы бьется в его ладони, видел, как в ее глазах написана мольба.
Он перевел взгляд на Плейт, которой сейчас не должно было быть дела до слова старой карги, и замер.
Плейт, эта великолепная в длинном обтягивающем и таком соблазнительном платье вампирша, услышав слова колдуньи, расширила глаза, чуть приоткрыв рот. Она была удивлена. Взбудоражена. Обнадежена.
Неужели Плейт каким-то образом удалось вспомнить о своей человеческой жизни? Но как? Обычно при обращении человек терял все связи с предыдущей своей ипостасью, полностью погружаясь в кровавый мир бессмертных.
Но Плейт стояла, явно своим лицом показывая, как хотела бы вернуть себе себя настоящую. Однако, стоило Этельвену скосить на нее глаза, как на личике красавицы появилась маска безразличия, так типичная для всех вампиров.
Неужели ему показалось?
Но разве может такое просто показаться?
Ретиарн боролся с собой: его Плейт хочет быть человеком, хочет не знать, что это такое – быть убийцей, ведь каждый вампир рано или поздно приходит к тому, что убивает своих жертв. Она хочет просто вернуть себе размеренную жизнь в маленькой мастерской. Она хочет обратно в Адельхард.
Но… она теперь бессмертна. Как и он.
Ретиарн уже думал над вопросом, касающимся ее длительности жизни. Ведь будучи простым человеком, Плейт был отведен непростительно короткий отрезок существования. По сравнению с его жизнью. И если он хотел быть с ней рядом, как он сможет отреагировать на ее закономерную смерть от старения? Более того, как он сможет спокойно быть с ней рядом, наблюдая, как ее кожа и кости дряхлеют, здоровье подкашивается, приближая кончину?
Он хотел, чтобы она была бессмертной, но даже не в его власти было сделать такое.
А тут… Этельвен, сам того не ведая, совершил в каком-то плане ему услугу, если не брать в расчет остальные «прелести» вампиризма, кроме бессмертия.
Ретиарн понимал, что поступит эгоистично, если лишит Плейт единственной возможности вернуть себе прежнюю жизнь. Намисса, будучи личной колдуньей Этельвена, наверняка давным-давно изучила все способы воздействия его крови на людей. Но без ее знаний добиться противоположного обращению эффекта было невозможно.
- Прости, Плейт, – прошептал Ретиарн, встречаясь с ней взглядом, стараясь сказать, что она вправе будет сердиться на него, лишь бы Плейт была с ним рядом, уж он-то ее не покинет.
Он вырвал сердце колдуньи и бросил его под ноги, краем глаза видя, как бездыханное тело падает с глухим стуком на мрамор.
Ретиарн выпрямился, не обращая внимание на то, как его левая рука, по запястье испачканная в крови, притягивает взор Плейт. Бедняжке наверняка эта сцена будет сниться по ночам. Но он готов в любой момент уберечь ее, стерев память об этом дне из ее светлой головки. Если она, конечно, позволит.
Правая рука демона по-прежнему висела плетью, пораженная ядом. Головнуя боль, которая с каждым мгновением грозилась усилиться, демон старался игнорировать, понимая, что если поддаться ощущениям, назад дороги не будет. Яд наверняка уже распространился по всему организму, удивительно только, что пока лишь одна рука вышла из строя. Но вскоре может отказать и любая другая часть тела.
***
Этельвен крепче прижал Плейт к себе, сверля демона взглядом.
- Намисса была одной из лучших.
Ретиарн пожал плечами.
- Если бы она была лучшей, то не ее сердце сейчас валялось бы на полу.
Плейт заметила, как Этельвен непостижимым образом удлинил свои клыки, оскаливаясь на Ретиарна.
- Отпусти Плейт! – рявкнул Ретиарн, буравя вампира взглядом.
Этельвен усмехнулся.
- Ты слаб. Я же вижу, что ты отправлен, – он кивнул на безвольно висящую руку.
- Даже сейчас во мне достаточно сил, чтобы оторвать твою голову!
Плейт поежилась. Да, демоны действительно были практически всесильными, тем более высшие, вампиры по сравнению с ними находились на произвольной и более слабой ветке развития. Но Ретиарн потерял много крови, судя по его ранам, которые не спешили затягиваться, а слова Этельвена о яде…
Плейт испуганно представила себе, как Ретиарна подкашивает очередной удар, а яд заканчивает дело.
Яд… Яд… Должно быть противоядие!
Стараясь, чтобы ее голос звучал бесцветно, Плейт легко высвободилась из лап Этельвена и отошла на шаг назад.
- Развлекайтесь без меня мальчики, – она дернула плечиком. – Не собираюсь выслушивать гадости в свой адрес о том, чья я собственность, – Плейт поправила бретельку на платье, – я достанусь только победителю.
Ей стоило больших трудов подмигнуть Этельвену, чтобы тот не сообразил, что она может иметь в виду не его кандидатуру.
Вампир лишь плотоядно улыбнулся.
- И мы закончим то, на чем нас так бестактно прервали.
Плейт лишь растянула губы в подобие улыбки, боясь, что если она скажет что-то, то Ретиарн потеряет самообладание, надумав то, чего нет на самом деле.
Помоги Гисхильдис ему! Пусть демон поймет, что она всего лишь играет с Этельвеном!
Грациозно покачивая бедрами, в последний раз бросив взгляд на Ретиарна, Плейт выплыла из бальной залы, которая сейчас была больше похожа на поле брани.
***
- Плейт?
Девушка резко остановилась и повернулась на знакомый голос.
- Шон?! Что ты здесь делаешь?
Было странно видеть друга, полностью завешенного оружием, с лохматыми волосами, в пыли, грязи и крови.
- Тебя… спасаю, – блондин не решался подходить, оставаясь в темной нише, лишь сделав шаг на свет, чтобы его было легче увидеть, хотя сейчас с вампирским зрением Плейт увидела бы его и в кромешной тьме глубокой ночью. Все же стоило признать, что были некоторые плюсы в том, чтобы быть кровожадным чудовищем.
Видимо, именно изменение ее внешности и послужило настораживающим эффектом, поскольку друг детства не спешил кинуться в объятья.