Разрушитель Небес и Миров. Арена (СИ) - Бард Олег. Страница 29

— Ник, просыпайся, — она воровато оглядывается и шепчет: — Миерда нас зовет.

Ругаюсь долго и вычурно, но все-таки поднимаюсь и, еле волоча ноги, бреду на площадь, где вижу странную картину: спиной к чаше гордо возвышается Виктория, ветер треплет волосы, будто знамя, изумрудные глаза горят решимостью. Красивая сучка. Лучше бы она была носатой толстухой с ножками, как у пианино, — содержание соответствовало бы форме.

Справа стоит Ксандра. Слева расслабленно свесил руки-плети хиппи Джозеф. Напротив нее, повесив носы, стоят Илай и Рио. Подходим мы с Хелен, девушка замирает, а я смотрю на командиршу снизу вверх. Она выглядит довольной, уголки губ приподняты. В голову приходит «Валькирия», но я отгоняю эту мысль. Какая она на фиг валькирия? Ведьма-оборотень. Миерда.

— Давайте так, — она улыбается и вроде бы даже облизывается. — Вы мне начинаете нравиться, и мне хотелось бы с вами… — она морщится, подбирая слово. — Сработаться. Потому будем искать компромисс.

Чувства бунтуют. После того, что она с нами вытворяла — компромисс? Да кто захочет с такой тварью работать? Разум просит держать язык за зубами. Я мучительно ищу компромисс сам с собой. Разумнее всего начать диалог, правильнее — заткнуть ей рот, связать ее и бросить в подвал.

Ноздри Илая раздуваются, он сжимает-разжимает кулаки, но молчит. Рио тянет палец в рот, но прячет руку за спину. Хелен смотрит на меня, во взгляде ее — вопрос. И вдруг до меня доходит, что эти трое — моя команда, как я скажу, так и будет, они признали во мне вожака.

— Виктория, — говорю я, будто бы пробуя имя на вкус, выдерживаю ее взгляд. — Мы не должны чувствовать себя дерьмом, тогда для всех будет больше пользы. Так что если ты хоть немного введешь нас в курс дела…

— Да, слушайте, — неожиданно соглашается она. — Еще четыре дня назад у меня была сильная когорта, девять человек. Мы занимали бункер посреди плодородной долины, где росли плоды какао, ягоды, грибы и злаки, водились косули, кабаны и зайцы. Я была слишком мягкой со своей командой, и меня предали, теперь мы загнаны на край географии, нам нечего есть. Четверо верных мне людей погибли, если бы не он, — она кивает на Джозефа. — Шакалы из Альянса нас зарезали бы спящими. Двоих девушек забрали, не хочется думать, каково им сейчас, а мы ничем не в силах помочь. Теперь я не буду подставляться. Никакой гарантии, что среди вас нет крысы. Потому или вы добровольно принесете клятву верности, а я закреплю ее, или я сама запрограммирую вас на подчинение.

Рио вскидывает голову:

— А в чем разница?

— В первом случае это будет ваше решение, во втором — мое. Только после клятвы я расскажу, что от вас требуется, и в какой ситуации мы все находимся.

— Нам надо посовещаться, — говорю я, Виктория кивает.

Мы отходим в сторону, некоторое время молчим. Рио наконец-то позволяет себе вгрызться в ноготь. Первым не выдерживает переминающийся с ноги на ногу Илай:

— Че делать будем? Не хочу этой суке клясться ни в чем!

— Ты как маленький, — пытается его успокоить Рио, стучит себя пальцем по виску. — пораскинь мозгами. Мы — подопытные образцы, не более того. Если будем ее злить, она начнет над нами издеваться. Оно тебе надо?

— Мне и в робота превращаться не надо!

— Ну, это относительно… Она не превращает людей в совсем уж марионетки, только частично может контролировать. Уверен, у нее не хватит сил на полный контроль. Илай обвиняет:

— Ты просто трус!

Неожиданно Рио не начинает возражать сразу, а задумывается над этими словами, после чего медленно кивает:

— Я боюсь, но предлагаю именно это не из-за трусости, а потому что не хочу действовать глупо. Мы можем вырваться из этой ситуации? Уверен, можем. Но надо действовать хитро и умно, а не лезть на рожон. Возмущенный Илай рубит ладонью воздух:

— Мы ж свалить не сможем! Как вырваться?!

— Да, не сможем, — шепчет Хелен. — Все, мы попали. Расслабься и получай удовольствие.

Илай запрокидывает голову и шипит сквозь зубы:

— Ммм, хотя бы ее прикончили. Не-на-ви-жу!

— Тут кто сильнее, тот и прав, — пытаюсь образумить его теперь уже я. И одновременно вспоминаю, как у меня сработал уникальный прием, и как Прокси-Ядро в моей голове разгорелось жаром, посылая живительные импульсы по телесным каналам — ведь реально кайф тогда словил неимоверный, и хорошо прочувствовал, что могу получить, если буду тренироваться, растить силу в себе. — Мы пока недопустимо слабы. Стань круче, тогда что-то получится. Лучше на это упорство направь, а командирша нам поможет, возможно, сама того не желая. Если враг сильнее тебя, используй его в своих целях, а не тупо ломись против него.

Он трясет головой и отворачивается.

Как понимаю, теперь все готовы наступить на горло собственной гордости. Шагаю к Виктории и оглашаю решение:

— Мы согласны на клятву, но прежде хотелось бы услышать, на что соглашаемся.

Она достает из кармана смятый лоскут тонкой кожи, я разворачиваю его, читаю текст клятвы. Хорошо хоть не кровью его написали, а чем-то острым нацарапали, не то было бы совсем пафосно. Недолго обдумываю текст и спрашиваю:

— Что дальше?

— Читай, четко проговаривая каждое слово. Вставь свое игровое имя.

— Ладно. «Я, Ник, буду верен своему командиру Виктории. Клянусь не причинять ей и остальным членам когорты «Доминанта» вред, не предавать их словом и делом». Все?

— Подойди.

Я думал, будет хуже, фюрерша потребует беспрекословного подчинения, а мы еще легко отделались. Можно будет прокачаться, обойти внушение и перейти в когорту с более адекватным командиром, если тут вообще такие есть… ну, надеюсь, все же есть, не все люди такие психи. Поэтому делаю шаг к ней.

— Колено преклонять надо?

— Вы не рыцари, — Виктория кладет руку мне на лоб, больно вжимает ногти в кожу. — Ник, я принимаю твою клятву.

В голове будто лопается пузырь, там что-то проворачивается. Дрожь проходит по телу, мозг сдавливают невидимые тиски. Ядро и Контур вместе с невидимым браслетом на запястье откликаются на чужое вмешательство протестующей дрожью и мелкими злыми волнами жара. Такое чувство, будто внезапно заболел и температура подскочила до сорока. Дискомфорт быстро проходит, включенные в мое тело энергетические структуры успокаиваются, разжимаются сдавившие голову тиски.

После церемонии Виктория передает нас Джозефу:

— Покажи им карту, введи в курс дела.

Унылый хиппи ведет нас в другую хижину, наша справа от ворот, эта — слева. Внутри единственная комната, в центре ее на трех торчащих из пола каменных опорах, которые тут остались от древних, лежит плоская округлая плита черного камня, и прямо на ней цветными мелками нарисованы непонятные каракули.

Проходим к картонным коробкам, сложенным друг на друга наподобие стеллажей. Джозеф копается там, говоря:

— Не заморачивайтесь, бывает и хуже. У меня, например. Я много ломался, и теперь у меня и программа на повиновение, и примерно такая, как у вас. Ксандре она программу сняла, когда та могла остаться в стороне, но бросилась на помощь Виктории. Получилось, что те, кто под внушением, самые надежные, ее не предали и выжили. Миерду здорово подкосило предательство, видно, она поэтому и решила стать железной леди.

— А раньше было иначе? — спрашивает Хелен, водя ладонью по гладкой каменной столешнице и что-то там пристально рассматривая.

— Раньше была обычной балованной девчонкой — истерила, орала, топала ножками, сейчас как подменили. Будто выросла… но и злой стала, как ведьма.

То есть Виктория такая не от природы, в стерву ее превратило предательство людей, которым она доверяла? Все равно не могу испытать к ней ни капли сочувствия. Со всеми иногда происходят несчастья, но не всех они превращают в тварей…

А меня? Я замираю, когда в голову приходит эта мысль. Ведь меня тоже предали — мать предала, связавшись с Марио и позволив ему выдворить меня из родного дома, потом жестоко и подло предал Ганк, которому я очень верил… И кем я в результате становлюсь? Остров ломает меня или закаляет? Надо постоянно держать это в голове, чтобы в одно прекрасное или скорее ужасное утро не обнаружить, что стал этакой Викторией.