Ледяной трон - Эльба Айрин. Страница 20

— Что ты хочешь этим сказать?

— Магия, Каймин. На всех свидетелей наложили заклинание, туманящее разум. Их показания были ложными.

— Но зачем? — Этот вопрос мучил меня больше всего. — Почему именно Наймин? Он никогда не лез в политику, полностью отдаваясь военному делу. На престол тоже не претендовал. Так почему именно мой брат?

— Не знаю, — с сожалением покачал головой Ларен. — Но хотел бы узнать…

— Зачем тебе это? Ты ведь всегда ненавидел нас.

— Знаешь, ненависть — слишком сильное слово, — усмехнулся разведчик, глядя на меня в упор. — Твоего брата я недолюбливал, но уважал. Он был благородным лайром, верным своему слову и делу. А вот тебя мне хочется прибить даже сейчас. У тебя ужасный характер.

— Кто бы говорил, — пробурчала я. — Знаешь, в последний раз у тебя почти получилось отправить меня к Лихар.

Вероятно, мне не стоило поднимать этот вопрос, но я должна была проверить. Необходимо было убедиться, что лекари душ не соврали, что друг, с которым я столько лет делила все тайны, на самом деле являлся лишь плодом моих фантазий. Кто, как не Ларен, мог подтвердить это. Ведь одна из последних встреч с Альдарином (если она, конечно, была), состоялась при участии Тана.

— Да неужели? — насмешливо хмыкнул рыжий. — Если бы я знал, что ты от страха становишься таким бешеным, ни за что бы не подошел! Я ведь просто поговорить хотел!

— Именно для этого ты заволок меня за угол и двинул в челюсть.

— Не сдержался, каюсь. Но и ты меня неплохо отделал. Не думал, что в таком хлюпике столько сил.

— Я тоже не думал… — вздохнула я, пытаясь унять боль, разливающуюся в груди.

Его никогда не было…

Кажется, Тан говорил что-то еще, но я его уже не слушала. Меня знобило, и осталось только одно желание — принять порошок. Поэтому, когда рыжий скрылся в нашей палатке, напоследок одарив меня странным взглядом, я вздохнула с облегчением.

Руки тряслись, так что расстегнуть пуговицы получалось с трудом. Даже заветную баночку с трубочкой вытащить удалось только с третьего раза. Зато насыпала порошок я очень аккуратно, стараясь не проронить ни крупинки. Поднеся трубочку к носу, чтобы сделать такой желанный вдох, натолкнулась на пристальный взгляд карих глаз.

В вялых языках догорающего пламени она была похожа на темную ведьму, про которых частенько рассказывали старые предания. Рыжие локоны сейчас приобрели красный, даже кровавый оттенок, превращая миловидное лицо в страшную маску. Вздрогнув, я несколько раз моргнула, пытаясь прогнать наваждение, но отчего-то не выходило.

«Я не буду отговаривать тебя, девочка, — раздался голос в голове. — Но стоит ли оно того? Ты ведь знаешь, что бывает с магами от этого порошка?»

— Знаю, — прошептала я, переводя взгляд на огонь.

«Тогда зачем?»

— Тебе не понять.

«Как знать. У каждого из нас своя судьба, свои испытания. Некоторые проходят их, другие же ломаются. Я думала, ты сильнее…»

— Раньше я тоже так думал, — усмехнулась я и все-таки сделала такой желанный вдох, — но оказался совсем не готов к проказам судьбы. Не надо судить меня, Айя. Я сам себе судья и палач.

«Ты ребенок, Кай. Глупый маленький ребенок, — покачала головой южанка и протянула мне руку. — Пойдем. Поспишь в моей палатке».

— Но что подумает Тан?

«Он большой мальчик и сам догадается, зачем взрослая женщина потащила в свою палатку юнца».

Спорить дальше не было ни сил, ни желания. Дрожь постепенно утихала, как и боль, а голова становилась легкая-легкая. Все проблемы отошли на второй план, оставляя после себя далекое эхо переживаний. Сейчас мне было плевать на все и всех. Хотелось только лечь и уплыть в царство духа Сна, где рядом были все, кого я любила.

Следующий день отличался от предыдущего лишь пронизывающим ветром, налетевшим с севера, да задумчивыми взглядами рыжего разведчика, которые откровенно раздражали. Мне вообще было тяжело находиться с ним рядом. Приходилось все время контролировать свои действия и слова, чтобы не нарваться на конфликт, следом за которым обязательно последовала бы драка. Нет, я была не против, но не здесь и не сейчас. Пусть на первый взгляд задание казалось простым, но интуиция меня еще никогда не подводила. А она с каждым шагом кричала все громче и пронзительнее: впереди нас ждали неприятности.

Весь день мы шли вдоль болота, с которого то и дело налетали мерзкие мушки либо наползал туман. Этот серебристо-серый морок жил своей жизнью, независимо от времени суток и погодных условий. Он погружал все вокруг в невесомую хмарь тягучего воздуха, приглушая все звуки. Потом отступал, но неизменно возвращался вновь, покрывая вещи белесыми каплями, оставляющими на одежде маслянистые пятна. В один момент мне это надоело, и я призвала родную стихию, чтобы рассеять мокрую взвесь, окружавшую нас со всех сторон. Каково же было мое удивление, когда вода не откликнулась. То, что нас окружало, не поддавалось моему влиянию. И дело было не в недавнем истощении, это я точно знала, оттого острее реагировала на окружающие звуки. Когда со стороны болота раздавался плеск, я вздрагивала и крепче сжимала рукоять меча. Мирайя, видя мое напряжение, пыталась успокоить, уверяя, что опасность нам не грозит, но… Ни разу не сказала, что там, в тумане, никого нет. Я одновременно и боялась и желала увидеть то, что скрывали болота Приграничья.

Когда серебристо-серые хлопья в очередной раз отступили, оставив редкие рваные клочки, впереди показалась деревня. Весьма большая (домов на пятьдесят, не меньше), но подозрительно тихая. Но это вполне могло объясняться сгустившимися сумерками. Почти все, кто жил в этих местах, зависели от расположения Интара. Они вставали с рассветом, чтобы успеть переделать все дела до заката, а затем укрыться в своих каморках от созданий ночи, пронзающих темноту будоражащими кровь звуками.

В выборе ночлега мы с Мирайей вновь доверились рыжему, оставив ему общение с местными. Но прежде чем ступить в деревню, активировали артефакты, скрывающие нас под личинами приграничников.

Первый дом, в который постучался Ларен, встретил тишиной и темными провалами окон. От следующего нас погнал грозный мужской голос, обещавший насадить на вилы. Нахмурившись, Тан долгое время разглядывал длинную улицу, а потом решительно направился к самому крайнему дому.

Подойдя к калитке, я окинула заинтересованным взглядом огород за хлипким плетнем, отмечая весьма любопытные травки. Ларен занес руку, чтобы постучать, но не успел. С тихим скрипом несмазанных петель дверь отворилась, являя нам очень-очень старую женщину. Худая, даже какая-то высохшая, она держала маленькую свечку и подслеповато щурилась, рассматривая незваных гостей.

— Доброй ночи, матушка, — произнес Ларен на общем языке, слегка растягивая гласные буквы.

— Доброй, — голос старушки был тихим, едва различимым.

— Впустишь путников на ночлег?

— Впущу, только пусть сначала покажутся.

Подойдя ближе, так чтобы попасть под скудные блики света, мы с Мирайей поздоровались и замерли, позволяя себя рассмотреть.

— Проходите, — решила женщина и шагнула назад, пропуская нас.

Внутри оказалось весьма чисто и уютно. Большую часть маленькой горницы занимала пышущая жаром печь. Прямо над ней, под потолком, висели связки трав и мешочки, наверняка также наполненные сборами. На самой печи, свернувшись клубком, спал большой серый кот. При нашем появлении он лениво приоткрыл один желтый глаз, осмотрел гостей и, зевнув напоследок, прикрыл морду пушистым хвостом. Улыбнувшись, я перевела взгляд на хозяйку и успела заметить вздох облегчения.

— Мы пришли с миром, — как можно убедительнее произнесла я.

— Вижу, — кивнула она и посмотрела на кота. — Плохих людей он бы не пустил.

Я подивилась такой уверенности в способностях кота, но нам это играло только на руку. Нужно было готовиться к ночлегу.

— Матушка, позволишь немного похозяйничать? — спросил Тан, доставая из своей сумки мешок с крупой и вяленое мясо, завернутое в промасленную бумагу.