Эльфийская сага. Изгнанник (СИ) - Марлин Юлия. Страница 23

— Пока Теобальд жив, мира не будет, — невольно согласился валларро. — Нас и так осталось слишком мало. Наш народ разбросан по равнине Трион, как сухие листья по поляне после ноябрьской бури. Нет никакой надежды на воссоединение, а уж про восстание против деспотии темных, я и речи не веду. Лорд Хегельдер прав, Белый Лебедь та, кто нам нужен.

— Совершенно с вами согласен, лорд Агроэлл, — Хегельдер спрятал изувеченную руку в складки плаща. — Как только Теобальд умрет, в рядах его армии возникнет смятение. Мы выиграем время, соберем осколки нашего народа и выступим против Эр-Морвэна единой стеной. Победа будет за нами.

Жена валларро Фелисия вытянула из высокой и сложной прически алую ленту и с поклоном протянула мужу. Владыка Серебряной Заводи принял блестящий лоскут и, возложив на левую ладонь, обвел собравшихся глазами.

— Найдется среди вас тот, кто отправится в Каменный Сад и повяжет ленту на Ведьмин Вяз? Тот, кто призовет Белого Лебедя?

По лицам собравшихся побежали густые тени страха. Все помнили — Ведьмин Вяз рос на границе с Черноземьем, в тьме которого ведьмы возвели свое гадкое королевство. В тех краях частенько бесследно пропадали путники, обозы и даже хорошо вооруженные королевские отряды. Шептались, твари в остроконечных шляпах беснуются по воле их королевы Валиенты Паучий Яд. Попавшему в сети ведьм назад пути уже не было, если только они сами не отпускали несчастного. Особенно часто в пограничье исчезали молодые здоровые мужчины и младенцы. Первых ведьмы превращали в вечных рабов похоти, одурманивая любовными порошками, и держали у ног на цепях, как домашних зверей. Вторых крали ради органов, крови и костей, из которых варили отвратительные зелья, насылая на соседние народы мор, болезни и ураганы — на горе им и на потеху себе.

— Никто? — Голос валларро дрогнул, — никто не отважиться ее позвать?

Эльфы отводили глаза. Некоторые особенно рьяные поговаривали, что Белый Лебедь тоже ведьма, потому и прячет обезображенное бородавками лицо под маской, ведь, неспроста, же она избрала местом встречи проклятые пограничные земли. Но те, кто видел воительницу своими глазами, только смеялись над глупыми страхами чесавших языками глупцов. Они могли поклясться, что юная и прекрасная дева была истинной эльфийкой, ибо ее неземная красота читалась даже под роскошной маской, которой она прикрывалась, чтобы уберечься от гнева недоброжелателей.

Голос валларро бледнел, рука с алой лентой ползла вниз:

— Страх так велик, что вы готовы отступить?

— Это Черноземье, лорд Агроэлл! Вотчина ужасных существ, порожденных колдовством ведьм! Никто в здравом уме туда не суется!

— Но Ведьмин Вяз растет на границе. От гиблого древа до их королевства целых три мили, — возражал эльф, подавший мысль о расправе над Теобальдом.

— Вот и отправляйтесь туда сами, лорд Хегельдер, — огрызнулся старец; тот, что считал убийство короля несусветной глупостью.

— Я не могу! Если я уйду, кто позаботиться об эбертрейльских беженцах! Я был третьим советником короля и поклялся, что не брошу наш бесприютный народ в одиночестве и скорби! Я должен остаться здесь, с ними!

Над просторными покоями снова повисла тишина. Никто не решался идти в темноту. Скребшиеся по стеклам капли, разрывали эльфийские души печалью, вой ветра терзал сердца безысходной пустотой.

— Я пойду в Каменный Сад, — раздался мелодичный девичий голосок из дальнего угла. — Я повяжу красную ленту на Ведьмин Вяз.

Сказав это, она возвысилась над светлыми макушками, и валларро узрел хрупкую фигуру, обвитую серебристым платьем с широкими длинными рукавами. На ее плечах сребрились пепельные волосы, в изумрудных глазах горел огонь решимости, на потускневшем от горя лице высыхали дорожки слез.

— Кто ты, дитя? — Прошелестел Агроэлл, зная, что к Вязу отправлялись только те, кто утратил надежду отыскать справедливость. — Назови себя.

— Мое имя Арианна Эллеа. Я призову Белого Лебедя.

* * *

Звезды, бледные и холодные, не иначе, как подшутили над Габриэлом, потому что в тот самый час, когда он вернулся в Мерэмедель с пустыми руками, его «добыча» — Лекс Грозовая Стрела достиг Горного приюта и стал недосягаемым ни солнцу, ни луне, ни камню, ни воде, ни троллю, ни гоблину, ни тем более вездесущей воле сумеречного народа.

Впрочем, молодой шерл кипел гневом не столько из-за ускользнувшего в ночи паренька, сколько из-за подлой ловушки, в которую с легкой руки его забросил «высочество» Брегон. Пролетев через столицу на одном дыхании и осадив коня у дворца, он спешился и, не отвечая поклонам и приветствиям придворных и верных подданных, взлетел по ступеням крыльца и прямиком направился в личные покои господина наследника. Роскошный плащ летел за ним шлейфом благородного знамени, в сердце клокотала неподдельная ярость. Слуги в страхе и трепете бежали с пути разъяренного маршала, охранники припадали на колено и смиренно склоняли головы.

Дверь покоев принца высветилась золотом и драгоценной лепниной. Вдоль створок зашевелились его преданные «псы» — одни из тех трех сотен, с которыми он неделю назад покорил Эбертрейл.

— Лорд главнокомандующий, нет! — Громко рявкнул первый, выступая. Он потянулся к рукояти клинка и улетел к стене, а сползя по ней — затих.

— Его Высочество занят! — Проорал второй и тут же был уложен мордой в пол из руды олова.

Еще один налетел сбоку, замахиваясь щитом.

— Стоять!

Но, получив, страшный удар в грудь, опрокинулся на спину и потерял сознание.

Переступив через стонущих гвардейцев, Габриэл толкнул окованную золотом дверь, и застыл на пороге, подавившись словами. Обнаженный принц стоял с откинутой назад головой и наматывал на кулак тугую волну блестящих смольных волос, сидящей перед ним на коленях эльфийки и ублажавшей его ртом. Ласки подходили к финалу, потому как дыхание Его Высочества становилось глуше и тяжелее, а мускулы напрягались. Исторгнув хрип наслаждения в темноту сводчатого потолка, он глубоко вздохнул и нехотя повернул голову, рассыпая по спине волну волос.

— А, это… ты, — принц не сразу восстановил сбившееся дыхание, — что за… спешка? Или… хочешь присоединиться? Она и тебе доставит удовольствие.

Девушка оторвалась от царственной плоти, сомкнула пухлые раскрасневшиеся губы, сглотнула и выглянула из-за бедра принца загнанным зверьком. На ее шее краснел след от шнурка, на щеках блестели следы соленых слез.

— Какого черта? — Габриэл с треском захлопнул дверь. — Что это значит?

Принц повел плечом, острая лопатка дрогнула, по спине перетекли бугры мышц. Оттянув ее за волосы и заставляя сильно прогнуть спину, он зло прошипел:

— Ты сегодня не сильно и старалась, дорогуша. Награды не жди.

А потом Его Высочество пнул эльфийку в живот, и та со стоном завалилась на бок.

— Да ничего не значит, — спокойно ответил он, набрасывая черный халат из мягкого шелка и белого серебра.

Безнаказанная вседозволенность, дарованная принцу по праву рождения, привела Габриэла в ярость, которую он едва удержал в сомкнувшихся кулаках.

Пока Брегон усаживался в роскошное кресло, украшенное лепниной драконов и химер, Габриэл сорвал с себя плащ и, опустившись рядом с перепуганной девушкой, прикрыл ее наготу. Глазами полными ужаса она посмотрела в бледно-мраморное лицо друга ее мучителя и задрожала.

Он помог ей подняться.

— Иди. Иди домой.

Когда двери за ней захлопнулись, Габриэл разъяренным смерчем бросился к Брегону, потягивавшему дорогое либерское вино из хрусталя.

— Где ты ее нашел?

Принц равнодушно глотнул вина.

— Таких, как она в низших кварталах тысячи. Большинство — сироты. Сэт может приводить девиц хоть каждый день, — Брегон рассмеялся и провел рукой по распущенным волосам, лежащим шелковыми лентами на плечах и обнаженной груди не прикрытой халатом.

Габриэл оперся о стол бедром, скрестил руки и оглядел его. И такой владыка желает занять сначала трон Подземного королевства, а потом воздеть на голову Неугасимую Звезду, встав в один ряд с величайшим эльфийским правителем Лагоринором ал'Эбен Блистающим? По хребту старшего маршала скользнул холодок. Теобальд прав как никогда — Его Высочество принесет темному народу только бедствия и горе. А, узнав историю купца Сейхана бей Габара, еще больше проникся тревогами старого короля.