Капитаны небесных сфер (СИ) - Старк Джерри. Страница 23

Полцентнера кусающейся и царапающейся енотятины, повисшей на дредах – это больно даже для яута. А может быть, донельзя унизительно, но в любом случае совершенно неожиданно. Вместо того, чтобы ударить ножом за спину или просто руками сломать мохнатому агрессору хребет, яут-изгой совершил неуклюжий тактический маневр, с разбегу ударив лобастой башкой в стену. Вероятно, этим ударом он рассчитывал раздавить противника. И ему бы это даже удалось – не соскочи Ракета с его загривка за полсекунды до. Удар, однако, получился на славу. И громкий хруст костей.

– Место для удара головой, – радостно прокомментировал Ракета, указывая на стену, где расплывалась большая зеленая клякса с ошметками мозгов.

Его слова прозвучали неожиданно громко. Бой был окончен.

Дракс, яростно сопя, выбирался из-под груды тел, покрытый с ног до головы кровью – как своей, так и чужой. Квилл, скривившись, оценивал несовместимые с жизнью повреждения, понесенные его костюмом. Инге первым делом бросилась к Рут, пытаясь ослабить тросы, удерживающие подругу в воздухе.

– Эй, не спеши так, – попросил Квилл. – Такой прекрасный вид, любовался и любовался бы. Дай хоть пару фоточек щелкнуть.

Рут, вращающаяся на кресте вокруг своей оси, из-за маски достойно ответить не могла и только оттопырила средний палец.

– Слышь, Сайнжа, – енот был невыносимо горд собой. Не всякий день удается спасти жизнь яутскому охотнику. – Это что же получается – я только что трех яутов в одиночку заохотил! Я могу им отпилить башки и повесить у себя над кроватью, чтоб кошмары не снились?

– Ты не воин яутжа, – мрачно отвечал навигатор. Сайнжу одолевали те же раздумья, но, в отличие от енота, приятными они не были. – Тебе нельзя. У вас иные традиции.

– Какая досада. Но хоть ожерелье из ихних, эээ… клыков сделать? Перед девками понтоваться.

– Ожерелье… ладно, можешь.

– Эй, – окликнула Рут. Инге успела снять ее с подвеса, Гаморе помог Дракс, и теперь обе девы, стоя полностью обнаженными в мужской компании, отчаянно старались делать вид, что все так и должно быть. Она провела ладонью по мутному пластику криогенной камеры, стирая потеки зеленой яутской крови. – Идите сюда. Что-то же мы нашли.

***

Стазисная камера была невообразимо древней. Двести лет – весьма долгий срок. Тем не менее, она работала. Системы жизнеобеспечения помаргивали сонными зелеными огоньками.

– Быть того не может, – ахнула Рут, вглядываясь в окошко саркофага. – Это же… это же сам Гаммельн Куртц!

– Хочешь сказать, он жив? – недоверчиво спросила Гамора.

– Почему нет? – Инге пожала плечами. – Сайнжа пролежал в заморозке семьдесят лет и прекрасно себя чувствует. А предки строили на совесть.

– Двести лет… – пробормотала Рут. – Не может быть.

– Меня смущает другое, миз Вебер, – вмешался Звездный Лорд. – Такая забавная цепочка событий. На «Морже» была эпидемия цереброспазма. Массовое помешательство. Полковник был болен. Эти люди… поклонявшиеся ему… тоже, мягко говоря, нездоровы. Были. Я усматриваю здесь прямую взаимосвязь. Вы уверены, что мы хотим вскрыть этот ящик Пандоры?

– Согласен, – прогудел Сайнжа. – Сжечь вакуумной гранатой. Не открывая.

– Нет! – вскрикнула Рут Вебер.

– Нет! – одновременно с ней запротестовал Ракета.

– К тому же у нас нет вакуумных гранат, – добавил Дракс.

– К тому же оно и само открывается, – хмыкнула Гамора.

Зеленые огни на постаменте сменились желтыми, еле слышное гудение стало громче, крышка чуть дрогнула, высвобождаясь из герметичных пазов. Не сговариваясь, вся команда искателей приключений поспешно попятилась.

Полковник Куртц при жизни был настоящим гигантом. Он несколько усох за два столетия, но остался таковым и после смерти – ибо то, что лежало в криокамере, безусловно, живым быть не могло. Глаза под закрытыми веками запали так глубоко и пергаментная кожа на щеках так усохла, что лицо напоминало череп в обрамлении жидких седых волос. Руки Гаммельна Куртца были сложены на груди, и под ними покоился огромный револьвер – брат близнец того «Миротворца», что сейчас тискал в лапках Ракета. А еще на полковнике был странный головной убор – скорее тиара из материала, цветом и текстурой похожего на янтарь, но переливающегося, как ртуть, украшенная яркими камнями удивительно чистых спектральных цветов.

– Венец Наследных Королев, – охнул Квилл. – Жаки за него… все, что пожелаешь!

– «Брудер», – пискнула Рут. – В состоянии «нульц»! С легендой!

– Не трогай!!! – рявкнул Сайнжа.

Как только пальцы Рут сомкнулись на массивной рукояти «Миротворца», по телу Гаммельна Куртца прошла короткая, мощная судорога. Оно раскрылось, как раковина моллюска, лопнув по вертикальной линии с омерзительным звуком, одновременно рвущимся и влажным. Что-то упругое, черное, маслянисто блестящее, как гудрон, рванулось наружу десятком гибких щупалец, потянувшись к замершим людям. Одновременно по подземной зале пронесся мощный ментальный удар, заставивший Квилла и Гамору упасть на колени, Сайнжу – выронить копье, а Инге – вскинуть руки к вискам.

Револьвер «Миротворец», образец 27-го года Космической Экспансии – специальная модель шестизарядного автоматического револьвера со стволом, расположенным ниже оси барабана, подвижной рамкой и подпружиненным ударником для мини-ракетомета. Может комплектоваться ЛЦУ, коллиматорным прицелом, набором сменных эргономических рукоятей. Используемые ракеты – газовые, сигнальные, осветительные, кумулятивные. Калибр револьвера – .50АЕ, дальность прицельной стрельбы – до 200м, мощность удара пули на 25м составляет около 5000Дж, что сравнимо с выстрелом из крупнокалиберного охотничьего оружия… (Всемирная энциклопедия вооружений, 317г. К.Э.)

Ракета стрелял с двух рук, но отдачей его с первого же выстрела унесло на метр. Тяжелая пуля «Фрейнда» с сердечником из обедненного урана ударила в черное, живое, жуткое так, что полетели брызги. Щупальца затрепетали, поникли…

Выстрел! Рут стреляла в упор. Грохот, от которого закладывает уши, фонтан черных брызг и кусочков чего-то вроде хитина.

Еще выстрел. Еще. Еще. Опомнившись от ментальной атаки, выхватывают лайтеры Инге и Квилл.

Когда барабаны «Брудера» и «Фройнда» опустели, в изрешеченной емкости древней камеры не осталось ничего, кроме дымящейся черной слизи. Да еще удивительной янтарной короны. Она притягивает взгляд. Она очень красива…

– Надо будет принести сюда пару вакуумных гранат, – бурчит Сайнжа.

***

– Теперь все становится на свои места, – разглагольствовал Квилл, вышагивая по кают-компании «Феликса» со стаканом голубого шампанского в руке. – Венец Наследных Королев, захваченный Гаммельном Куртцем – артефакт жакийской цивилизации, вероятно, генетически модифицированный симбионт. Будучи надет на представителя народа жаки, эта вещь усиливает псионические возможности носителя тысячекратно. Тогда становится понятна власть жакийских цариц-маток над обитателями ульев. Полковник Куртц не устоял перед соблазном примерить трофей. С этого момента «Морж» был обречен. Видимо, человек, надевший Венец Королев, необратимо мутирует. Эта штука начала захватывать сознание экипажа пиратского крейсера – то, что мы приняли за эпидемический цереброспазм. Можно только догадываться, кто решил положить тело Куртца в анабиоз. Возможно, он сам в надежде, что заморозка приостановит развитие странной болезни. Несгибаемой воли был мужик, если сумел продержаться так долго и до самого конца сохранить остатки здравомыслия. Он отдает квартирмейстеру один из своих револьверов как символ власти и приказывает непораженной части экипажа эвакуироваться, а «Морж» отправляется в последний полет… Благодаря конструктивным особенностям крейсера ходовая рубка вместе с саркофагом уцелела, а вопреки легенде – однажды ее нашли. И тогда то, во что превратился старый полковник, начало подчинять окружающих… Разума в симбионте осталось немного, но и того, что осталось, хватало для выполнения основной функции – брать живые существа под контроль. Останки крейсера потихоньку проваливались в карст, навещать капище и приводить к симбионту новых жертв становилось все сложнее. Маленькая секта Куртца перетащила своего не-живого бога в городские подземелья. Прошло двести лет, и на Жармин объявилась парочка безумных коллекционеров.