Два героя - Гранстрем Э.. Страница 35

Раздался сильный голос Альварадо:

– Нет, Авила, этого я не перенесу! Мне и теперь еще слышатся гневные слова Кортеса: «Вы плохо исполнили свою обязанность. Вы не оправдали моего доверия. Вы поступили как сумасшедший!» А в чем состоит моя вина? Ацтеки составили заговор, чтобы перерезать всех нас и освободить Монтезуму, а я предупредил их, приказав перерезать самых знатных из них в то время, когда они собрались на свой священный праздник и предались религиозной пляске. Ведь я повторил только то, что Кортес сделал в Холуле. Разве он там пролил меньше крови? Разница только в том, что успех был на его стороне!

– Успокойся, Альварадо, – говорил Авила. – Кортес был взволнован. Он простит тебя…

– Простит?! – вспылил Альварадо. – Разве я провинился?

– Нет, но надо же поставить себя в положение Кортеса… Но подожди, кто-то спрашивал меня. Я посмотрю, там ли он. Ему незачем слышать, что говорят начальники.

Виллафана поспешно отошел к противоположной стороне портика.

– Подойди ближе, – сказал ему Авила, показываясь у входа.

Виллафана повиновался. Увидев перед собой солдата, Авила обратился к нему, как к подчиненному, он принадлежал к тем военачальникам, которые намеревались ввести в войска более строгую дисциплину.

Виллафана очутился перед двумя главными военачальниками Кортеса. «О, это гордые господа!» – подумал он, когда Альварадо, не ответив на его поклон, испытующим взглядом смерил его с ног до головы, а Авила как бы хотел прочесть на лице Виллафана его мысли.

– Ты из какого отряда? – спросил его Авила.

– Из отряда Сандоваля.

– И прибыл с Нарваесом?

– Да.

– Родом из Аранды?

– Точно так, полковник!

– Я мало помню свой родной город, – продолжал Авила, – и даже не знаю, есть ли у меня там родственники. Но это не беда! У тебя есть письмо ко мне? Говори коротко, чего ты хочешь; но помни прежде всего, что единственной рекомендацией в Новом Свете служат мужество, ум и воинская доблесть!

– Я приехал в Новый Свет не по своему делу, а с целью отыскать вас.

– В самом деле? – воскликнул изумленный Авила. – Это странно. Должно быть, дело очень важное, если ты из-за него приехал даже в Мексику.

– Пути судьбы неисповедимы, – возразил Виллафана. – Господу Богу угодно было призвать к себе рыцаря Авилу и его двух сыновей!

– Рыцаря Авилу говоришь ты? – спросил полковник, и продолжал, обращаясь к Альварадо. – Как странно, друг, получать с родины вести о смерти родственников, существование которых до сих пор мне было неизвестно. Продолжай! – обратился он снова к Виллафане.

– Вместе с владельцем замка в Аранде и его сыновьями пресеклась старшая линия этого знаменитого рода, – пояснил Виллафана. – Отец ваш, вероятно, рассказывал вам о блеске, славе и богатстве старшей линии вашего рода, проживавшей в замке Аранда на высокой горе. Внизу лежит наш город, владения его невелики, потому что за городскими стенами почти все принадлежит роду Авилы: на окружающих высотах – виноградники, в долинах – засеянные пшеницей поля, в оврагах – мельницы. Теперь замок осиротел и чужие люди управляют имением, пока не отыщется законный наследник.

Виллафана пытливо взглянул на Авилу, который глубоко задумался. Казалось, он хотел воскресить и оживить в своей памяти старые воспоминания.

– Кажется, у замка были две маленькие башни? – спросил он.

– Точно так, – ответил Виллафана.

– Вот все, что я могу припомнить. Продолжай!

– Я кончил, полковник. Честь имею приветствовать в лице вашем наследника, которого ждут в Аранде.

– Поздравляю тебя, Авила, – сказал Альварадо. – Такое известие хоть кого порадует в такое печальное время. Теперь ты можешь оседлать коня и отправиться вместе с этим вестником в Аранду.

Авила громко рассмеялся.

– Ты прав, друг мой! – воскликнул он. – Ничего лучшего нельзя и придумать! Неужели мы для этого совершили поход в Теночтитлон, сражались и страдали, чтобы теперь сидеть сложа руки в старом замке и ждать известий из Нового Света! О, нет! Сначала мы должны загладить здесь, в Теночтитлоне, свою ошибку! Да, земляк, – обратился он к Виллафане, – у меня тут большой долг; хватит ли этого наследства для уплаты его?

– Замок оценен в пять тысяч червонцев, – возразил Виллафана, – земли и виноградники в десять тысяч, а мельницы еще дороже.

– О, да ты говоришь об очень крупных суммах, – возразил Авила. – Навряд ли на каждого из нас достанется столько же, когда мы овладеем Теночтитлоном. И все-таки тот замок, земли, виноградники и мельницы не помогут мне. Я не могу уплатить ими своего долга. Видишь ли, до сегодняшнего дня мне и другу моему Альварадо не везло, и мы вынуждены были обратиться за помощью к Кортесу, он тотчас явился к нам, и потому я не могу покинуть Новый Свет раньше, пока не уплачу своего долга, и пока сам полководец не скажет мне, что я расквитался с ним. Но как тебя зовут?

– Виллафана.

– Ну, Виллафана, – продолжал Авила, – здесь, в Теночтитлоне, я могу тебя благодарить только на словах за хорошую весть. Теперь ты также служишь под знаменами Кортеса; главная обязанность наша – строго исполнять приказания полководца и мужественно сражаться в предстоящих боях. Мы должны презирать смерть, чтобы быть достойными жить. Будь храбрым солдатом, а когда наступит время для нашей победоносной армии вернуться на родину, тогда и для тебя, старого служаки, найдется местечко кастеляна в замке Аранда. Я буду иметь тебя в виду и наведу у Сандоваля справки о твоем поведении. Можешь идти!

Виллафана вышел. Он был поражен этим приемом, но вскоре это чувство перешло в негодование, а затем в бешенство. Так вот награда за далекий морской путь и за все перенесенные опасности и лишения! Кастелян замка Аранда! Этот Алонзо Авила жаднее даже Мартина Авилы в Аранде!

Виллафана надеялся, что полковник окажет ему хотя бы покровительство, а он обещал только справиться о его поведении и обращался с ним, как с простым солдатом. «Нет, нет, господин Алонзо Авила, – пробормотал он злобно сквозь зубы, – я не такой награды ожидал от тебя. Ты меня оскорбил, и я клянусь отомстить тебе!»

Но испанцам в замке Ахаякатль не было времени заниматься личными делами. Положение их было отчаянное, и они должны были позаботиться о своей безопасности.

Кроме испанцев в этом обширном здании, состоявшем из целого ряда домов, находилось несколько тысяч союзных тласкаланцев. Все дворы были переполнены воинами.

Кортес начал с того, что отвел отрядам точно определенные места.

Виллафане и Рамузио пришлось расстаться. Виллафана должен был последовать за отрядом Сандоваля к стенам, расположенным против теокалли.

– Меня приносят в жертву, – сказал он тихо Рамузио, заскрежетав зубами. – Мне придется стоять против самого жертвенника. Да будет проклят день, когда я приехал сюда.

Рамузио был отряжен в число телохранителей Монтезумы. Эта служба была также не из легких, потому что приходилось неусыпно следить за Монтезумой, пленными принцами и их краснокожими придворными. Телохранители отвечали своей головой за побег каждого пленника.

Царившее в городе мертвое спокойствие при вступлении войска Кортеса походило на затишье перед бурей. И действительно, немного спустя послышались какие-то неясные, глухие звуки, напоминавшие шум далекого водопада. Постепенно шум все усиливался, и скоро испанцы увидели с бруствера, окружавшего замок Ахаякатль, как все улицы и проходы запружены были несметным числом краснокожих воинов, беспорядочным потоком стремившихся к крепости. Вместе с тем, земляные ступени и плоские крыши соседних зданий, точно по волшебству, тоже внезапно покрылись воинами, потрясавшими своими грозными метательными копьями.

Теночтитлон восстал как один человек, угрожая гибелью испанцам и их союзникам-индейцам.

Началась ожесточенная кровопролитная борьба, продолжавшаяся в течение нескольких дней. Кортес и его полководцы – Альварадо, Сандоваль, Олид, Артас и Авила – старались превзойти друг друга в храбрости и отваге, но ярость неприятеля не уменьшалась. Несмотря на то, что грозные смертоносные орудия испанцев – пушки и ружья – косили плотные ряды неприятеля, и что их немало гибло под ударами острого толедского клинка и под натиском грозных всадников, на следующий день такие же несметные толпы индейцев снова подступали к крепости.