Истинная для Грифона (СИ) - Найт Алекс. Страница 32

Дрейсон аккуратно поднял меня на руки и понес в купальню. Только тогда я поняла, что он отлучался, чтобы включить воду. Ванная уже почти наполнилась. По помещению разливался приятный аромат масел. Ну да, наверное, я плохо пахну. Дрейсон решил перенести место действия в купальню? Я читала, что мужчины хотят разнообразия. Видимо и у него это желание стрельнуло.

Дрейсон осторожно опустил меня в ванную. Теплая вода обхватила тело, надавила на грудь, чуть сбив дыхание. Перебравшись к центру огромной ванной, я с замиранием сердца слушала, как звякают застежки, шуршит одежда, пока Дрейсон торопливо раздевается. Сейчас я не представляла, как приму его после всего, что произошло. И в тоже время шквал ощущений и собственных чувств оглушал после долгих дней апатии. По поверхности воды пошли круги, когда Дрейсон опустился в ванную позади меня. Он притянул меня ближе за талию, расположив между разведенных ног.

— Опусти голову, — попросил он, не приказал. И я послушалась. Он смочил мои волосы водой, потом намылил их шампунем, мягко массируя кожу головы.

Мне было приятно. Мужские пальцы действовали уверенно и осторожно, словно Дрейсон боялся причинить мне боль. Эта трепетность прикосновений расслабляла. Прикрыв глаза, я сидела в теплой воде, наслаждаясь неторопливыми прикосновениями Дрейсона. Вскоре он смыл шампунь с моих волос и мягко подсадил меня на бортик ванной.

Теперь я уже наблюдала за ним. Лениво оглядывала его сосредоточенное лицо, пока он намыливал мочалку, его фигуру, скользя по твердой линии перекатывающихся при движении мышц. Он сильный, мощный. Наверное, при желании он мог бы убить меня за один не самый сильный удар.

Намылив мочалку, Виттор приблизился ко мне, всколыхнув воду. Подхватил мою ногу за лодыжку. Все эти дня я провела в апатичной полудреме. Может поэтому его прикосновения воспринимались столь будоражаще? Мочалка неторопливо массировала кожу, поднимаясь по лодыжке к коленке, и все выше, пока ненавязчиво не прошлась между ног, вызывая дрожь в теле и волнение в сердце, от которого я почти задохнулась, отвыкшая от ярких эмоций. Мочалка переместилась дальше по бедру к колену второй ноги, помассировала стопу, вызвав легкую щекотку.

Уперев стопы в грудь Виттора, я посмотрела в его глаза. Он хотел меня. Очень сильно. Я видела это в его взгляде, в напряжении его тела, в подрагивании его пальцев. Виттор чуть подался вперед, раздвинув мои ноги, чтобы начать намыливать мой торс. Неторопливые движения мочалки поднялись от талии к груди. Он обвел большим пальцем линию ареола, сорвав с моих губ тихий стон, резко приблизился. Но просто, чтобы намылить мочалкой мою спину. Глядя глаза в глаза. Распределяя мыло, разжигая волнение в сердце и жар внизу живота.

Его пальцы пробегались, надавливая, по позвоночнику, заставляя невольно выгибаться, прижиматься грудью к его груди. Мой тихий стон разнесся по пространству купальни. Встрепенувшись, я прикрыла лицо ладошками. Виттор притянул меня к себе, убрал мои ладони, чтобы заглянуть горящим взглядом в мои глаза.

Поцелуй все длился и длился. Томительно долго, сладко и пугающе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Настя, — еле слышно прошептал он, сквозь плотно стиснутые зубы, перехватив мою ладошку. Чтобы уже ей накрыть твердое мужское естество.

Сердце в этот момент екнуло и ускорило свой итак скоростной бег. Виттор направлял мою ладонь вверх и вниз по влажной коже. Несколько резких движений в тишине и горячая сперма брызнула на наши плотно сжатые ладони под утробный стон мужчины. Виттор опустился со мной в воду. Наверное, минут пять мы просто так сидели в молчании, слушая дыхание друг друга, приходя в себя после внезапной близости.

— Прости, я не сдержался.

Его извинение, произнесенное с такой легкостью, ввергло меня в шок. За что он извинялся? За то, что поцеловал, по сути, сбросив свое напряжение самостоятельно?

Он вновь обнял меня. Его ладонь пробежавшись по внутренней стороне бедра, скользнула между моих ног.

— Хочешь, я тебя поласкаю? — спросил он, прижавшись губами к моему ушку.

— Нет, — отозвалась я, отворачиваясь.

Да, я возбудилась. Мало кто, остался бы равнодушен. Но неудовлетворение скользило на краю сознания, не особо беспокоило.

— Как скажешь. — Виттор убрал руку. Просто обнял меня.

Мы просидели вот так, обнявшись с полчаса точно. Действие бодрящего отвара заканчивалось, я начинала клевать носом. Виттор заметив мою усталость, вышел из ванной, отерся полотенцем. Следом вытащил и меня, закутав в большое полотенце. Уже в спальне он полотенцем просушил мои волосы, уложил в кровать, переодев в ночную сорочку. Засыпала я в растерянности и недоумении, ведь совершенно не ожидала ничего подобного от Дрейсона.

Так прошло шесть дней. Дрейсон появлялся каждый мой прием пищи, приказывал есть, мыл меня, но уже без сексуального подтекста, переодевал, поил лечебными отварами. На шестую ночь он пришел ко мне в обличие грифона. Мне кажется, я почувствовала его раньше, чем он влетел в открывшиеся окна.

Поднявшись с кровати, я направилась к нему. В глубине души поднималось любопытство и воодушевление.

— Не превращайся обратно, — попросила я, протягивая ладонь к клюву грифона. Он ткнулся клювом в мою ладонь, довольно зажмурив серые глаза.

Обрадованная его согласием, я принялась гладить его перья, перешла к месту перехода перьев к шкуре. Приподняла лапу, чтобы оценить остроту когтей и провести пальчиками по шершавым подушечкам лап. Проведя ладонью по крупу, я перебралась к длинному львиному хвосту. Вот заглянуть под хвост грифон мне не дал. Резво прыгнул вперед.

— Да ладно тебе, что я там не видела?

Грифон фыркнул на мои слова, обращаясь человеком. Сегодня Дрейсон предстал в строгом черном костюме и белой рубашке. Отросшие за последнее время волосы были аккуратно уложены на бок.

— Ты часто заглядываешь под хвост грифонам? — густая бровь Дрейсона иронично изогнулась. Губы подрагивали в улыбке.

— Я часто осматриваю животных, — буркнула я обиженно. На что Дрейсон рассмеялся. Громко и заливисто. Отчего я залюбовалась им. Но сразу одернула себя. Нельзя любоваться тем, кто лишил тебя всего.

Виттор стремительно приблизился, обнял. Поцеловал, крепко, жарко. Подхватил на руки и отнес на кровать. Его поцелуи становились настойчивее, как и прикосновения.

— Даже сопротивляться не будешь? — спросил он, оторвавшись от моих губ. — Или уже не ненавидишь?

— Какая разница? Ты можешь приказать что угодно, — в раздражении я дернула цепочку артефакта. Которую невозможно порвать или снять. По крайней мере, за сотню попыток у меня не вышло.

— Могу, — согласился Дрейсон. — Что мне приказать? — протянул он, изучая мое тело задумчивым взглядом.

Глава 28

— Просто оставь меня в покое. Не трогай, — попросила я, мысленно уговаривая свое сердце успокоиться.

Слишком много эмоций во мне будило присутствие Дрейсона. Страх, ненависть, волнение и надежду. Надежду даже сама не знаю на что. Может на то, чтобы он хоть раз выполнил мою просьбу? Гремучий коктейль. Куда легче было лежать и ни о чем не думать, забыться в собственном горе. Легче и так малодушно.

— Не трогать? — на его губах мелькнула предвкушающая усмешка. — Может тогда ты сама?

Несколько секунд я взирала в его смеющиеся глаза с непониманием.

— Что сама? — стоило спросить, как понимание обрушилось на меня, вылившись в яркий румянец на щеках. Да я задохнулась от возмущения.

— Убью, — пригрозила я, прежде чем подумала. Что я могу против него?

— Ты убиваешь меня каждый день своим состоянием, Настя.

Слова и взгляд сквозили такой обреченностью и отчаянием, что, не выдержав, я отвернулась.

— Не отворачивайся. Хватит закрываться в себе.

Сжав пальцами мой подбородок, он развернул мое лицо к себе. Потом провел ладонью по моему плечу. Только сейчас я заметила, что печати греха больше нет. Когда он ее снял? Я свободна? Точнее теперь я вольная. Вне закона в Вудрии без печати сюзерена. Зато без печати он не сможет меня найти. И сразу вспомнилось, что на мне теперь артефакт. Может, в книге Вильи есть записи, как снять артефакт без Дрейсона?