Ловушка (для) Арна (СИ) - Сакру Ана. Страница 69

Да и малыш уже шевелился от звука ее голоса. Такая невыразимая радость, что все остальное казалось мелким и не важным.

Но Арн все не приходил. Неужели ему все равно? Виноват и нечего сказать? Считает это унижением — оправдываться? Ари не знала, как еще объяснить. И не знала что делать. Полгода прошло, уж и не придет наверно. Пока сына не почувствует…

— Эй, спящая красавица, твой ход, — бабушка Элен легонько потрепала ее по плечу.

Ари встрепенулась, отбрасывая невеселые мысли, и нахмурилась, уставившись на игровое поле.

— Гхм… Добрый вечер.

Кубик выпал из задрожавших пальцев и укатился под стол. Перед глазами поплыли темные круги от того, как бешено затрепыхалось сердце в груди. Так, что ребра больно сжало. Через силу вдох-выдох. Все родные застыли, кто улыбаясь, кто хмурясь. Надо просто поднять глаза. Просто поднять. Ари сглотнула и посмотрела прямо перед собой, чувствуя, как комната расплывается, будто перестает существовать, и весь фокус перемещается на фигуру князя в дверном проеме. Что сказать? Все слова вылетели из головы. Пусто. Больно. Радостно. Наверно от смущения можно умереть. Конуг тоже молчал, пожирая ее лихорадочно блестящими лазурными глазами.

— Арн, какая неожиданность! Рада вас видеть, — прощебетала бабушка Элен как ни в чем не бывало, — Присоединитесь к нам? Я приготовила пирог с лососем и шпинатом, вы же любите рыбу?

Конуг посмотрел на нее с таким видом, будто только сейчас осознал, что в комнате еще кто-то есть.

— Да, конечно, но… может быть чуть позже, — перевел взгляд на побледневшую жену, — Ариадна, можно тебя… на пару слов?

И, не дожидаясь ответа, вышел на террасу.

Ари несколько секунд зачарованно смотрела на закрывшуюся за ним входную дверь. Глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. И, стараясь не встречаться глазами ни с кем из родственников, быстро встала, накинула огромный пуховик, резко дернула ручку на себя, сделала шаг и оказалась наедине с мужем.

Арн стоял напротив, вальяжно облокотившись на перила и скрестив руки на груди. В одной тонкой рубашке, от которой шел морозный пар, с влажными заплетенными волосами, словно на улице и не зима.

Ари от одного взгляда на него недовольно поежилась, но ничего не сказала. Проявлять заботу сейчас было бы…странно. Поэтому она просто демонстративно посильнее укуталась в безразмерный пуховик и присела на качели- скамью, поглядывая на мужа из-под опущенных ресниц. Интересно, он знает про ребенка? Когда Арн вошел в дом, она сидела за столом, а сейчас куртка, больше напоминающая одеяло, все скрывает. Он поэтому пришел?

Конуг все так же молчал, вперив в нее тяжелый взгляд. Ощупывал фигурку глазами, будто хотел сверить свои воспоминания и реальность. Остановился на животе. Ари замерла, нервничая. Взор князя полыхнул магией, и девушка тут же ощутила, как ребенок толкнулся словно в ответ. У Арна даже щека дернулась. Черт, он знает. Ари с интересом стала разглядывать свои домашние тапочки, ожидая неминуемое начало тяжелого разговора. Глаза предательски защипало от детской обиды. Не из-за нее пришел.

Но ничего не происходило. Только гнетущая тишина. Такая пронзительная, что казалось, она слышит, как звенят собственные нервы.

— Арн, — вскинула на него черные влажные глаза. Даже не знала, что хочет сказать, просто начать. Ну невозможно вот так.

Конуг выглядел странно. Не щурился, не улыбался. Никакой мимики, так свойственной ему. Словно в ледяную статую превратился в своей тонкой рубашке на морозе. Она даже не помнила, когда в последний раз видела его таким, видела ли вообще. Может, когда спал. Князь посмотрел внимательно, сделал пару шагов и сел рядом на качели. Протянул руку, и Ари оглянуться не успела, как уже сидела на коленях у него, сжимаемая в стальных объятиях, укутанная жаром мужского тела. Хотела было отодвинуться, но Арн забормотал что-то недовольно в висок, не отпуская, и зарылся носом в волосы.

Бессильная злоба, обида, тревоги, все всколыхнулось в ней удушающей волной и полилось горячими слезами. Сначала маленькими ручейками, потом все больше и больше, захлестывая. Уже и плечи затряслись, и судорожные вздохи не удержать в себе. Уткнулась в рубашку, чувствуя, как расползается огромное мокрое пятно под ее щекой, как Арн целует ее в макушку, гладя по трясущейся спине.

— Ты мне изменил. Изменил! Ты! Сукин Сын! — слова начали сами вылетать из нее несдерживаемым потоком вперемешку с рыданиями. Больно сжала его ладонь, впиваясь ногтями, желая смять, разрушить хоть что-то.

Конуг фыркнул возмущенно, чуть отстраняясь, чтобы можно было заглянуть в глаза. Голос его звенел от напряжения.

— Ты даже не можешь быть уверена, правда это или нет, Ариадна. Просто услышала пьяный лепет какой-то девки. И в итоге сбежала, запретила всем своим родственникам помогать мне с тобой встретиться, и скрыла, что ждешь ребенка. Полгода! Полгода прошло! Неужели тебе не хотелось хотя бы спросить меня, что произошло? Просто спросить? Мне вот очень хотелось! И придушить тебя заодно.

— Если бы тебе действительно хотелось, ты бы нашел способ! Сегодня же нашел.

И добавила зло:

— Правда, сейчас дело не во мне, верно?

Арн сначала рот открыл от возмущения, потом сощурился, раздувая ноздри:

— Ну да, есть один неплохой вариант. Чуть не убить твоего брата в бане например. Только где гарантии, что я явлюсь в другой мир, а ты не сбежишь от меня опять? Что ты хотя бы выслушаешь? Ты же так решаешь все проблемы! Бегством! Мне за тобой все равно не поспеть. И да, ты права, я бы и сейчас не пришел, если бы не…

Он выразительно положил руку на выпуклый живот, что-то мелькнуло в лазурных глазах. Вспыхнуло ярко на секунду и тут же погасло. Арн перевел на нее задумчивый взгляд.

— Я бы не пришел, — тихо повторил он, — Но не потому, что не хотел. А потому что думал, что ты не хочешь.

Помолчал, хмурясь.

— Ари, пошли домой.

Она изумленно посмотрела на него. И все? Вот так просто?

— Ты мне изменил, — уже еле слышно повторила.

— Хочешь знать, как было? Можешь просто спросить.

Внутри встрепенулось что-то, боясь расправить слабые крылья. Неужели? Неужели неправда? Девушка облизала пересохшие губы, настороженно заглядывая в пасмурные голубые глаза.

— Что у тебя произошло с Ингой, Арн? — совсем глухо вышло, так страшно было узнать правду. Если он сейчас просто скажет, что да, каюсь, она не выдержит.

Он почесал затылок, неуверенно улыбнувшись.

— Только до конца дослушай, хорошо? И не перебивай.

Ари только кивнула.

— Это был день казни. Ужасный день. Ненавижу казни. Сражения это совсем другое, люди равны… а тут. Ты когда-нибудь видела, как смотрят коровы или лошади, когда их на бойню ведут? Огромные такие, все понимающие, полные ужаса и безысходности глаза. И слезы текут… настоящие, крупные. Вот у людей такой же взгляд.

Арн замолчал на секунду, потому что его передернуло от воспоминаний, потом тихо продолжил.

— Предсказателю было видение, что я не смогу убить мальчишку Гарба, и он передал Киту дурманящие грибы для меня, чтобы я не чувствовал жалости. Но я не стал их есть. Мне хотелось все понимать. Боялся, что натворю что-нибудь не то, ну ты понимаешь. Сложно себя контролировать в забытьи. А вот Кит был не столь щепетилен. И для него все прошло чуть ли не весело. Он вообще похоже не понимал, где находится, что это живые люди. Лишь игра. Пусть кровавая. Хотя в обычной жизни он мягче меня. Помню, я смотрел на него с завистью, и даже перед казнью самого Гарба уже было хотел попросить грибы эти, но не успел.

Конуг прижал жену к себе посильнее, готовясь перейти к главному.

— Потом, уже вечером, Вольгот и братья собрались в моей комнате. Мы отмечали, пили что-то. Но ничего не брало. Стоило глаза закрыть и опять эти лица, сиплые стоны Гарба в ушах. Думал с ума сойду. Кит на полу валялся у камина, стащив шкуры с кровати. Смеялся о чем-то сам с собой, уставившись в потолок. Ну точно дурачок местный. Но счастливый такой… И я попросил наконец грибы. У него еще оставались. Устроился рядом. Мне начала лесная поляна чудиться, пламя в камине казалось солнцем. Тени-бабочки и птицы. Бред всякий в общем. Но такой спокойный, приятный бред. Лица расплывались, Кита от Хьорда не отличить было. А Вольгот так и вообще то ли орк, то ли медведь белый. Скоро Хьорд и Шер ушли, и мы с братом остались вдвоем. Не знаю сколько пролежали так. Глубокой ночью пришла Инга, я ее узнал. Она забрала Кита и отвела спать. А потом…