Изумрудное пламя - Грант Лаура. Страница 4

Никто не обратил внимание на Джоанну, появившуюся в зале когда пажи уже начали сновать туда-сюда с тяжелыми блюдами и дымящимся мясом и вкусно пахнущими овощами, но она все равно смутилась, хотя быстро взяла себя в руки, когда паж из рода Плантагенетов предложил ей свою помощь.

Одного взгляда хватило Джоанне, чтобы понять, что в зале все обсуждали ее стычку с Ричардом Кингслиром. Зардевшись, она опустила глаза и смотрела только на ноги пажа, шедшего впереди.

Именно по этой причине она обнаружила, что стала соседкой Ричарда, только когда остановилась прямо против него.

Ричард встал и учтиво поклонился, глядя ей прямо в глаза. А у нее ноги словно приросли к полу и сердце застучало так, что почти заглушало шум в зале.

Неужели ее нарочно посадили рядом с «Дьяволом Акры», виноватым в смерти Алисии?

В отчаянии она поглядела на пажа, все еще стоявшего рядом с ней.

– Прошу прощения, миледи... Это единственное свободное место, – сказал он, пожав плечами, хотя, несомненно, знал, почему Джоанна не желает сидеть рядом с Ричардом Кингслиром.

Не отрывая от нее взгляда, Ричард тихонько проговорил:

– Садитесь, леди Джоанна. Хватит уж сплетен.

То ли его иронически изогнутая бровь, то ли справедливые слова сыграли роль масла, пролитого в потухающий огонь. Он еще смеет заботиться о ее репутации!

В притихшей зале не было никого, кто бы не услышал ее.

– Прошу простить меня, сэр Ричард. Но я сегодня не ужинаю. У меня болит живот.

Успев лишь отметить про себя, как он побледнел под бронзовым загаром, Джоанна взмахнула юбкой и буквально вылетела из залы.

Выйдя за дверь, она не разрешила себе бежать из-за неожиданно охватившего ее страха перед соглядатаями. Джоанна была уже возле своей комнаты недалеко от комнаты принцессы, когда кто-то схватил ее за руки и прижал к стене. Она постаралась не выказать ужаса, когда увидела полыхавшие яростью карие глаза, и стыда, когда ее взгляд упал на изуродованную ею щеку. Куда только подевался ее гнев, до сих пор не дававший ей ни минуты покоя?

– Что еще за игрушки вы затеяли, миледи? Чего вы добиваетесь, когда ведете себя как избалованный ребенок?

Своими словами он вновь разжег в ней ярость.

– Ничего!.. Я рада, что меня не заставили весь вечер сидеть рядом с убийцей моей сестры!

В его глазах она увидела изумление.

– Это я-то убил вашу сестру? Алисию? Ну и чушь вы городите!

– Не притворяйтесь, Ричард Кингслир! Ваш ребенок убил Алисию. А это все равно, как если бы вы перерезали ей горло! Она бы и сегодня была жива, если бы вы не соблазнили ее! Не заставили ее согрешить и обесчестить любящего мужа!

Ей показалось, что он сейчас ударит ее. «Ну и пусть, – подумала Джоанна. – Все равно он знает, что я права».

– Это вы так решили? – тихо спросил он, с трудом держа себя в руках. Он крепко стиснул зубы, и на лбу у него вздулись вены.

Она подумала, что его интересуют чувства барона Уиллоуби.

– Ну конечно, он ее любил, несмотря на то что она умерла из-за вашего ребенка. Я стояла рядом с ним на похоронах и видела, как он плакал.

Он недобро рассмеялся.

– Да нет, мадемуазель. Но если уж вы об этом заговорили, то барон действительно любил грешную жену. Он вообще был добрым человеком, и я чувствовал себя у него в доме скорее любимым сыном, чем простым оруженосцем, пока ваша сестрица не задумала украсить его голову еще одной парой рогов, конечно, с моей помощью.

Он было отпустил ее, и воспользовавшись свободой, она чуть не расцарапала ему лицо.

– Да как вы смеете? – закричала она. – Это мерзко – порочить мертвую.

– Ну, что вы сделаете? Добавите мне еще царапин? – ухмыльнулся Ричард, перехватывая ее руки прежде, чем она дотянулась до его лица, и наклонился к ней. – Вы правы, леди Джоанна, о мертвых говорят только хорошее... Поэтому не бойтесь, пусть я мерзавец, но я ни одного плохого слова не скажу об Алисии. Однако после четырех лет в пустыне я не позволю бросать мне в лицо вашу ложь.

Она, не отрываясь, глядела на него широко раскрытыми глазами. А он безжалостно продолжал:

– Я не знаю, что у них там случилось в постели, но ваша сестра соблазняла всех мужчин, попадавших в ее поле зрения, от простого солдата до приходского священника. Барон на все закрывал глаза, пока... к несчастью... она не забеременела от меня! Сорок лет у него не было детей. Ни его первая жена, ни служанки, ни крестьянки во всей округе не понесли от него, и все это знали! О да, барон ее любил! Это правда! Он бы даже принял моего ребенка, если бы она родила, но она...

– Но она умерла при родах! – перебила его Джоанна. – Я была с ней. Я видела, как она истекает кровью, зовя вас!

– Проклиная меня, хотели вы сказать! швырнул он ей в лицо ее же слова. – Но она не… – он умолк: – Ладно, хватит на сегодня, миледи.

Его горящие как угли глаза вдруг потухли, и он уставился на что-то поверх ее головы. Джоанна поняла, что он не все ей сказал.

– Не что, лорд Ричард?

– Хватит. Наговорились, – примирительно произнес он.

Он бы так и ушел, оставив ее дрожать от нетерпеливого желания узнать правду, скрытую от нее, но она удержала его за рукав. Похоже, его тайна не дает ему покоя, и, хотя ей стало отчего-то страшно, она решила, что должна знать все до конца.

– Нет, милорд!.. – чуть не заплакала она.

Теряя терпение, он обернулся:

– Теперь я хочу спросить вас, миледи! С самого утра этот вопрос не дает мне покоя. Много ли у вас общего с вашей сестрой, леди Джоанна?

– Ублюдок! – прошипела Джоанна и влепила ему пощечину.

Он схватил ее сильными, как железо, руками. Одной рукой вцепился ей в волосы так, что она не могла пошевелиться, а другой приподнял подбородок. Спиной она чувствовала холод стены, а животом и грудью жар его тела, все теснее прижимавшегося к ней.

– Вы умеете целоваться, как она, леди Джоанна? Не откроете ли для меня свои губки?

Он не дал ей время ответить или отвергнуть его и прижался к ней своими губами.

Это был мучительный поцелуй, рожденный гневом и обидой. Черная волна страсти подхватила Джоанну и разжала стиснутые зубы. Она была беспомощна перед ним. Его язык немедленно ворвался к ней в рот и затеял любовную пляску в паре с ее языком. Она приняла как должное, когда его рука скользнула в широкий рукав и коснулась ее груди.

Приставленная к юной принцессе, Джоанна вела при дворе довольно-таки уединенную жизнь. Ни один рыцарь не осмеливался ей выказать особое внимание, боясь рассердить короля, потому что дамы круга Джоанны выходили замуж только по высочайшему соизволению. Никогда до этого никто не вел себя с ней так, как Ричард Кингслир. Мысленно она возмущалась тем, что любовник ее сестры сейчас целует и ласкает ее, не скрывая своих желаний, на которые ее тело отзывалось бесспорным согласием.

У нее в животе быстро разгорался огонь, каким-то образом отбиравший силу у ее ног. Правда, упасть она не могла, потому что он крепко сжимал ее в своих объятиях, так что она даже слышала, как стучит его сердце. Его рука, которой уже не надо было держать ее за волосы, потянулась вниз и прижалась к самому низу живота, так что она даже застонала от неизвестного ей прежде желания и прижалась к нему еще теснее.

Ей стало жарко... Даже очень жарко. Бархатная накидка, казавшаяся ей слишком открытой в холодной зале, теперь мешала ей.

Словно прочитав ее мысли, он взялся за шнуровку.

– Пойдем со мной, радость моя... Я знаю тут одно местечко... – прошептал он, и она не в силах была устоять перед ним. Только он мог погасить огонь, разгоревшийся у нее внутри.

Она уже готова была прошептать «да», когда кто-то кашлянул рядом с ними и детский голосок позвал ее:

– Леди Джоанна! Что это вы делаете?

3

Она все еще чувствовала его губы на своих губах, когда до нее дошло, что они не одни в коридоре.

– Я... То есть, мы... Добрый вечер, принцесса Элеонора и леди Габриэла, – сказала Джоанна, делая глубокий реверанс, чтобы спрятать разрумянившиеся щеки.