С любовью, Луков (ЛП) - Запата Мариана. Страница 50

Возможно, мне показалось, так как все произошло довольно быстро: Иван побледнел, а в следующее мгновение сошел со льда, обогнул бортик и встал в двух шагах от меня, абсолютно ошеломленный, словно я ударила его.

— Жасмин, — произнес он мое имя медленно и почти шепотом. Тот редкий случай, когда он не назвал меня Пончиком. — Ну, перестань.

Я продолжала пялиться на него.

— Давай-ка без этого, Иван. Меня и так бесит, что твое мнение влияет на меня, ясно? Не нужно обсуждать это. Я вроде как пытаюсь... подружиться с тобой, — постаралась пошутить я, но, видимо не получилось, так как выражение его лица не изменилось.

Иван оставался удивленным.

— Жасмин, — повторил он мое имя, его голос был низким и отчасти хриплым.

— Я не стану этого делать, — повторила я в свою очередь. — Мне жаль. Ты можешь говорить, что угодно, но я не передумаю. Так что иди и сделай все, что должен, а затем я выполню то, что требуется от меня. Уверена, все получится, а если нет, то мне жаль... А может, и не жаль совсем, — если бы у меня хватило смелости рассказать Лукову правду, уверена, что он бы понял меня.

Но я промолчала.

Иван, однако, все еще не оправился от потрясения. Он не двигался и не отводил взгляда. Просто смотрел на меня, размеренно дыша. Его гладкая кожа между грудными мышцами была отчетливо видна в V-образном вырезе халата, одетом на нем. Своими голубыми глазами парень пристально изучал мое лицо, и меня это раздражало. Я ненавидела себя за то, что призналась в неспособности раздеться перед ним из-за нежелания слышать насмешки по поводу своей внешности: груди второго размера (с натяжкой), размера моей задницы или миллионов других недостатков, которые он мог придумать. Потому что их оказалось бы великое множество. Я не была идеальной. И не походила на мать, Тали или Руби.

— Пончик, — произнес Иван медленно, оставаясь неподвижным, и с трудом сглотнул. Словно пытался вести борьбу со своими мыслями, судя по странному выражению на его лице. — Я ведь просто дразню тебя, — заявил он, наблюдая за мной. — Разве ты не понимаешь этого?

Я отвела взгляд и кивнула, едва сдерживая желание закатить глаза.

— Да, я знаю, что ты шутишь. И могу с этим справиться. Иногда… — боже, как же мне было сложно признаваться, но хрен с ним. — Иногда, ты даже заставляешь меня смеяться. Но мне не хочется стоять перед тобой голой. Все стало слишком личным. Мы слишком... близки.

Я скорее услышала, чем увидела, как он выдохнул. И почувствовала, как Иван двинулся по направлению ко мне.

— Ты всегда была той ещё занозой в заднице, именно поэтому я вел себя так с тобой. И все же ты оставалась единственным человеком, кто держал удар и отвечал мне тем же. Тебе наверняка известно, что ты красива.

Хмыкнув, я закатила глаза, потому что какого хрена. Он это серьезно?

Стало совершенно ясно, что парень слишком старался.

Боже.

Умоляю.

— Если тебе кажется, что лесть заставит меня передумать, то ты глубоко ошибаешься, Луков.

— Не Луков, а Иван, — ответил он непринужденно. Его тон был настолько нежным, что я почувствовала себя неловко, так как не ожидала от него такого. Я вообще от него ничего не ждала. — Уверен, что под одеждой ты идеальна.

У меня вырвался смешок, потому что он продолжал меня уговаривать. Господи.

Но Ивана было не остановить.

— Под своей одеждой ты скрываешь тело, от которого у каждого мужчины появился бы стояк. И даже у некоторых «женщин».

Я косо посмотрела на него, обдумывая слово на букву «с», а затем будто очнулась. Да Иван же нагло врал мне. Я это знала. И он это знал. Даже тренер Ли сказала бы то же самое, если бы услышала его слова. Парень позабыл с кем разговаривал? С той, кто знал его больше десяти лет и постоянно являлся объектом его насмешек. Так что теперь Иван просто взбесил меня.

— Может заткнешься уже? Я не желаю этого слышать! — сорвалась я.

Луков рукой коснулся моего запястья, и каким-то чудом я не выдернула свою руку из его хватки.

— Все мои слова были сказаны не просто так, — произнес он тихо и нежно, чем вновь смутил меня. Не думаю, что кто-нибудь когда-то говорил со мной таким тоном. Даже самый милый в мире парень — Джеймс.

Иван продолжал.

— Я просто дразнил тебя, когда болтал, что ты так и не вышла из подросткового возраста. Ну же, — настаивал он своим вкрадчивым голосом, на который я не знала как реагировать. И что думать. — Не ожидал, что ты так серьезно это воспримешь.

Я моргнула.

— Я не настолько сентиментальна.

— Жасмин, — выдохнул Иван, крепко обхватив пальцами мое запястье, но при этом не причиняя боли. Парень приблизил ко мне свое безупречное лицо, которое, возможно, слегка подкрасили (а может и нет), и уточнил. — Что, черт возьми, с тобой происходит?

— Ничего, — выдавила я.

— Лгунья, — заявил он. — Ты прекрасно осведомлена о том, какая ты. И я, блядь, не собираюсь раздувать твое самомнение еще больше, чем уже есть, так что сделай мне одолжение, — почти рявкнул Луков. — Я хочу сняться на обложку с тобой, а не один. С тобой. В команде. И съемка пойдет на пользу нам обоим.

— Мне прекрасно известно, кто я есть, и, конечно же, что у меня огромное эго. Окей. Слушай, просто иди и покончи с этим, а я сделаю то же самое после тебя. Не желаю больше обсуждать эту тему. И спорить тоже.

Как только парень своими руками коснулся моих плеч, я дёрнулась от неожиданности. Но когда рот Ивана приблизился к моим губам, я не смогла пошевельнуться. Мы находились бок о бок друг с другом семь часов в день, шесть дней в неделю. И конечно же между нами не существовало никаких физических границ, потому что мы были партнерами.

Но это…

Я не знала, как реагировать. Даже не могла вспомнить, когда в последний раз кто-то находился настолько близко ко мне.

— Я серьезно, черт возьми, — прошептал Луков решительно.

Невозможно было не взглянуть на него. Настолько требовательным оказался тон Ивана.

Он смотрел на меня с крайне серьезным выражением лица, таким я не видела его даже перед соревнованиями.

— Я бы никогда не стал смеяться над тобой.

У меня появилась морщинка на лбу.

Парень мягко потряс мое запястье, прикрывая место, где обычно находился браслет. Пришлось снять его и оставить в своем шкафчике.

— Я бы не стал этого делать, когда ты голая, — сказал он мне. — Да и кто стал бы смеяться над тобой без одежды? Уверен, что никто из этих людей никогда не видел таких совершенных ног и задницы, как у тебя, особенно если бы я держал тебя в воздухе.

У меня не было желания придираться к этому комментарию. Так что я просто моргнула. Как обычно.

— А почему ты вообще обращаешь внимание на мой зад?

Его розовые губы растянулись в улыбке.

— Потому что он весь день у меня перед носом.

Думаю, в его словах имелся смысл. Не то чтобы я не заглядывалась на его пятую точку время от времени. Потому что на неё невозможно было не смотреть.

— Значит попытайся не глазеть. Друзья не пялятся на задницы друг друга.

Иван закатил глаза, и внутри у меня все сжалось.

— Жасмин, твоё тело — те самые бедра и зад, над которыми, по твоему мнению, я собираюсь насмехаться, помогут нам выиграть первое место. У меня нет желания смеяться над тобой или твоей фигурой. Мы сделаем все как обычно, словно вышли на лед. Это работа. И нам нужно сфокусироваться на съёмке, а не думать о всякой ерунде.

Я затаила дыхание, наблюдая за его лицом.

— Я тебе не верю.

— Что не стану над тобой смеяться?

— Да.

Наступила пауза, а затем последовал ответ:

— Хочешь сначала увидеть меня голым?

Я рассмеялась. Тут же. Без всякого смысла. Это было последним, чего бы мне хотелось.

— Нет!

И судя по ухмылке, которую парень мне подарил, Иван был прекрасно об этом осведомлён.

— Уверена? У меня на бедре родинка в форме Флориды. Может, найдешь еще что-нибудь, над чем сможешь поржать, хотя навряд ли.

Я продолжала смеяться, пусть в душе мне этого и не хотелось, а затем взглянула на него и покачала головой.