С любовью, Луков (ЛП) - Запата Мариана. Страница 6

Жасмин: Срьзно, Ма. Можшь позвонить и сказать ему?

Мама: Да.

Жасмин: Спасибо.

Мама: Люблю тебя.

Мама: Скажи, если тебе будут нужны деньги.

На мгновение у меня появился ком в горле, и я ничего не ответила. Никогда бы не сказала ей, даже если бы нуждалась. Ни за что. Так жить больше было нельзя, и откровенно говоря, я бы лучше пошла в стриптизерши, чем стала просить у матери деньги. Она и так уже достаточно для меня сделала.

Вздохнув, я постучала в дверь офиса генерального менеджера, мечтая о том, чтобы будущий разговор длился максимум десять минут, и мне не пришлось опаздывать на работу. Я не хотела пользоваться добротой близкого друга моей матери.

Так что дернула ручку, как только услышала голос:

— Входите!

«Покончим с этим поскорее», — подумала я, открывая дверь.

Дело в том, что мне не нравились сюрпризы. Вообще. Даже в детстве. Мне всегда нужно было знать, во что я ввязываюсь. Излишне говорить, что никто и никогда не устраивал сюрпризы на мой день рождения. Однажды, когда мой дед попытался провернуть такое, мама предупредила меня заранее и заставила поклясться, что я притворюсь, будто удивлена. Что и было сделано.

Я пришла встретиться с генеральным менеджером — женщиной по имени Джорджина, с которой у меня всегда были тёплые отношения. Некоторые называли ее властной сукой, но мне она казалась человеком с железной волей, который не сюсюкался с другими. Ей это было не нужно.

И я впала в ступор, потому что первым, кого увидела в офисе, оказалась не Джорджина, а знакомая пятидесятилетняя женщина, одетая в стильный черный свитер с идеальным пучком на голове. Такие причёски делали разве что на соревнованиях.

Но еще больше меня поразил человек, сидящий по другую сторону стола.

И, наконец, сюрприз-сюрприз: Джорджины вообще не было в офисе.

Только… эти двое.

Иван Луков и женщина, которая являлась его тренером последние одиннадцать лет.

Луков, с которым я не могла разговаривать, не поругавшись, и женщина, не сказавшая мне и нескольких слов за все эти годы.

Что, черт возьми, происходит?

Пристально посмотрев на тренера Ивана, я пыталась понять, правильно ли прочитала ту записку. Уверена, что правильно... или все же нет? Помню, что не торопилась и прочла ее дважды. Обычно я была внимательна.

— А Джорджина не здесь? — спросила я, пытаясь игнорировать чувство досады из-за того, что скорее всего неверно поняла слова в записке. Всегда ненавидела ошибаться. Ненавидела. А лажать на глазах этих двоих было, черт возьми, еще хуже. — Вы не знаете, где она? — выдавила я из себя, все еще размышляя по поводу записки.

Женщина мило улыбнулась. Не было похоже на то, что я прервала какой-то важный разговор или же просто беседу. Воспоминание о том, что она игнорировала мое присутствие годами, быстро привело меня в чувства. Хмм… Раньше женщина никогда мне не улыбалась. Да и вообще не помню, чтобы тренер Ли улыбалась кому-то.

— Заходи, — протянула она, продолжая приветливо улыбаться. — Это я оставила тебе записку, а не Джорджина.

Я почувствовала облегчение от того, что все поняла верно, но сразу же задалась вопросом, что, черт возьми, тут делаю, и зачем она оставила для меня эту записку... А еще, какого хрена, Иван просто сидел и молчал.

Будто читая мои мысли, тренер улыбнулась мне ещё шире, словно пытаясь успокоить меня, но у неё ничего не получилось.

— Присаживайся, Жасмин, — сказала женщина тоном, напомнившим мне, что именно она тренировала идиота, сидящего слева от меня, для двух последних чемпионатов мира. Проблема оказалась в том, что тренер Ли не являлась моим наставником. И мне не нравилось, когда люди указывали мне, что делать, даже если у них было на это право. Эта женщина никогда не была особенно благосклонна ко мне. Она, конечно, не грубила, но и добротой не отличалась.

Нет, я все понимала. Но это не означало, что у меня плохая память.

Два года я участвовала в одних и тех же соревнованиях, что и Иван. Мы были соперниками. Само собой, проще думать о победе над другой командой, если ты ни с кем из них не общаешься. Однако это не объясняло предыдущие годы, когда я каталась одна и не имела к Лукову никакого отношения. Тогда тренер Ли могла бы вести себя со мной более приветливо... но нет. Конечно я не особо нуждалась в общении с ней, однако…

Поэтому женщина не должна была удивляться, когда я посмотрела на нее, приподняв бровь.

А она в ответ выгнула свою.

— Пожалуйста? — предложила тренер Ли мягко.

Вот только я не доверяла ни ей, ни ее тону.

Не сдержавшись, я взглянула в сторону офисных кресел напротив нее. Их было всего два. На одном устроился Иван, с которым мы не пересекались с тех пор, как он уехал в Бостон перед чемпионатом мира. Его длинные ноги, которые я чаще видела обутыми в коньки, чем в обычную обувь, были вытянуты вперед, доставая до той части стола, где сидела его тренер. Но привлекли мое внимание вовсе не его ленивая поза со скрещенными на груди руками, демонстрирующая худощавый торс и грудные мышцы, и не темно-синий свитер, оживляющий бледную кожу лица, из-за которого девушки сходили с ума.

Меня привлек взгляд серо-голубых глаз Ивана, прикованный ко мне, и это вынудило меня задуматься. Я никогда не забывала их насыщенный цвет, но его глаза всегда заставали меня врасплох. Невозможно было забыть длинные ресницы, обрамляющие их.

Обычно все крутилось вокруг этих глаз.

Фу.

Огромное количество девушек сходило с ума от его лица, волос, глаз, успехов в фигурном катании, сильных рук и длинных ног, от того, как он дышал и какую зубную пасту использовал... Это так раздражало. Даже мой брат называл его красавчиком. Красавчиком он считал и мужа сестры, но не в этом дело. Если список достоинств Ивана кому-то казался неполным, они поклонялись широким плечам, благодаря которым, Луков мог держать партнершу на высоте во всю длину рук, балансируя на одной ноге. Я слышала, как женщины восхищались его задницей, на которую даже не нужно было смотреть, чтобы понимать, насколько шикарным был вид. Уверена, что, в значительной степени, эти округлые ягодицы обязаны фигурному катанию.

И если бы у него имелась отличительная особенность, это, несомненно, были бы его жуткие глаза.

Вот только этой особенности у Лукова не было. Ведь даже у дьявола не могло быть столь проникновенного взгляда.

Я уставилась на него, а Иван в ответ уставился на меня. Он смотрел прямо мне в лицо, не хмурясь и не улыбаясь.

И из-за этого меня чуть не разорвало от злости.

А парень... все смотрел и смотрел на меня, с плотно сжатыми губами и скрещенными на груди руками.

Если бы на моем месте оказался кто-то другой, взгляд Ивана, наверняка бы заставил того человека нервничать. Но я не была поклонницей Лукова. И знала его достаточно хорошо, чтобы понимать, что он не только красивая оболочка. Парень много трудился, чтобы стать успешным в своем деле. Однако он не был сказочным единорогом. И уж точно не являлся Богом. В общем, меня Иван не впечатлял.

К тому же, я видела, как однажды мать Лукова шлепнула его за то, что тот пререкался с ней. И это тоже добавило свой вклад.

— В чем дело? — медленно спросила я, глядя в лицо Ивана еще секунду, прежде чем, наконец, перевести свой взгляд обратно на тренера Ли. Она сидела практически сгорбившись за столом, если в такой позе вообще можно было сгорбиться, крепко прижав локти к столешнице. Женщина была такой же красивой, как и раньше, когда участвовала в соревнованиях. Я смотрела ее выступления в 80-х. Тогда она выиграла национальный чемпионат.

— Ничего ужасного, обещаю, — осторожно ответила тренер Ли, словно продолжала чувствовать мое беспокойство. Она показала на стул возле Ивана. — Ты не могла бы присесть?

Когда кто-то просил меня присесть, это означало, что все ужасно. Особенно если меня просили присесть рядом с Иваном. А такого отродясь не бывало.