Стамбульский реванш - Карпович Ольга. Страница 9

– О чем ты говоришь? – недоумевала Виктория.

Труппа притихла. Все разговоры смолкли, все уставились на них. Исполнительница роли София зашептала что-то Елене Андреевне. Виктория искренне не понимала, что происходит. Почему Альтан с порога набросился на нее. Какая муха его укусила?

– Кому ты наболтала про то, как тебе приятно было поработать со мной индивидуально? Что это стало в твоей карьере бесценным и очень эмоциональным опытом?

– Я… – Виктория, подумав, вспомнила звонок журналистки. – Я написала комментарий о фильме для «Киномана». Это российское интернет-издание…

– Ты что, совсем тупая? – завопил Альтан. – Не понимаешь, что все, что попадает в интернет, тут же раздувается до гигантских масштабов и потом отправляется гулять по сети?

– Послушай, во-первых, я не говорила ничего крамольного… – начала Виктория, чувствуя, как внутри, вместе с обидой, вскипает злость.

В конце концов, сколько можно относиться к этим истерикам с пониманием? Как бы ни восхищали ее талант и поразительная красота Альтана, как бы ни была глубока ее привязанность к нему, каким бы сильным ни было чувство, захватившее ее, но всему же есть предел. Затеять такой скандал, оскорблять ее публично…

– Не говорила? Ну, конечно! – перебил Альтан. – А ты посмотри, что теперь творится на форумах!

Он рывком достал из кармана айфон и сунул его Виктории едва не в лицо. Руки его подрагивали от ярости, и строчки плясали у Виктории перед глазами, мешая что-либо рассмотреть.

– Весь интернет гудит, что у меня роман с русской писательницей! На моем личном сайте фанатки рыдают и волосы на себе рвут. Как же так, их кумир скрыл от них такое событие в личной жизни. Мне пишут в инстаграм, в фейсбук. Дошло до того, что моим родственникам звонят, спрашивая, правда ли, что я женюсь и переезжаю жить в Россию!

– Мне очень жаль, правда, – попыталась все же не сорваться и не наговорить лишнего Виктория. – Но ты же сам понимаешь, ты публичный человек, известный, любимый народом. Наверняка это не первый слух, который про тебя возникает. Особенность интернет-сплетен в том и состоит, что они забываются так же мгновенно, как вспыхнули. И потом… клянусь тебе, в моем интервью ни слова не было о том, что у нас какие-то близкие отношения. Я могу переслать тебе текст, если не веришь.

– Как будто ты не сможешь его подправить, прежде чем отсылать, – усмехнулся Альтан. – Да, я не верю тебе! О нас все узнали мгновенно. По студии тут же поползли слухи. Откуда, по-твоему, они взялись?

– Может, оттуда, – не выдержав, ядовито процедила Виктория, – что ты сам не слишком-то оберегал свою приватность? Напивался и звонил мне из кабаков и с тусовок? По-твоему, этого никто не слышал, не мог сложить два и два? Вот сейчас, например, ты выясняешь отношения публично. Потом тоже будешь удивляться, почему все в курсе?

– То есть теперь ты меня обвиняешь? – взревел Альтан.

– Я никого не обвиняю. Я вообще не понимаю, что такого уж страшного случилось. Даже если кто-то и узнал… Я что, связь, которой нужно стыдиться? Какая-то уголовница или наркоманка, с которой и появиться рядом нельзя без угрозы погубить свою репутацию?

– Ты – никто! – окончательно рассвирепев, заорал Альтан. – Какая-то писака из страны третьего мира, которую никто не знает! Стареющая русская баба. Что, последний шанс, да? Я не позволю тебе пиариться за мой счет. Убирайся! Вон отсюда! И из моей жизни!

Толкнув Викторию плечом, он ринулся к двери зала, распахнул ее и кивнул головой на выход:

– Проваливай!

– Ну вот что.

Виктория чувствовала, как глаза захлестывает белая ослепляющая ярость, как холодеют виски и кончики пальцев. Она уже не видела замерших вокруг, ловя каждое слово, членов труппы. Режиссера, пытавшегося утихомирить разбушевавшегося актера. Лицо Альтана дробилось и дергалось перед глазами, превращая его в какого-то жестокого паяца, дикого клоуна. В эту минуту ей показалось, будто гнев, поднявшийся внутри мутной душной волной, смыл из души все чувства к нему, все то сокровенное, теплое и искреннее, что было между ними. Чужой истеричный мужик, распоясавшийся хам, – вот кто стоял сейчас перед ней, указывая ей за порог.

– Я уйду, – негромко, сдерживая клокочущую в горле злость, проговорила она. – Но знай же, что ты – не звезда экрана, не великий драматический актер, ты жалкий неудачник, растративший свой талант на пустые мыльные оперы, а юность и красоту – на пьянство и разврат. И если кому из нас и стыдно показаться рядом с другим, то это мне, а не тебе. Безвольный истеричный придурок, никогда ты не станешь великим артистом, никогда тебе не видать мировой славы. Твой предел – тупые восторженные фанатки в интернете, только для них ты кумир и прекрасный принц. Я уйду. Но имей в виду, что с этого дня не будет тебе покоя. Ты еще вспомнишь, как обошелся со мной, и горько об этом пожалеешь.

Альтан еще что-то выкрикивал ей вслед, но Виктория уже вышла из зала, сбежала по ступенькам и выскочила на улицу.

Осень в Стамбуле – пора короткая, почти незаметная. И теперь она уже отступила, давая дорогу зиме. По переулкам гулял порывистый холодный ветер, доносивший запах снега с гор. Хмурое холодное небо низко нависло над домами, не пропуская ни единого лучика солнца. Где-то в отдалении ворчало, волнуясь, море.

Виктория глубоко вдохнула прохладный воздух. И снова, и снова – пытаясь успокоиться. Теперь, когда Альтан не маячил перед ней, бросая в лицо беспочвенные обвинения, злость отступила. И едкая обида затопила ее, мешая дышать. За что он так поступил с ней? Ведь она за эти недели поверила, что стала хоть сколько-то ему дорога. И сама позволила себе увлечься. Да что там, хоть с самой собой можно быть честной? Она влюбилась в него, как наивная восьмиклассница, замирая от восторга, любовалась его красотой, затаив дыхание, следила за его героем на экране, преклоняясь перед талантом, раз за разом сдавая свои позиции. И вот теперь он так жестоко посмеялся над ней, выставил вон, обвинив бог знает в чем.

Виктория, махнув рукой, поймала такси, села на заднее сиденье и только тут, отгородившись от всего окружающего мира, дала волю слезам.

4

Проклятый Альтан проехался по ней катком. Не пощадил, не пожалел. Не снизошел даже до того, чтобы как-то культурно окончить роман, который, по всей видимости, стал ему в тягость. Растоптал чувства, прошелся по гордости и человеческому достоинству. Осознавать это, как и то, что она сама, как неопытная девчонка, позволила втянуть себя в жестокую игру, подставилась, так искренне потянувшись к малознакомому мужчине, подпала под его невероятное обаяние и придумала себе не имеющих отношения к реальности сказок, было больно. Очень больно.

Разорвав отношения с ней, Альтан, похоже, все силы бросил на то, чтобы развеять курсировавшие слухи о нем и русской писательнице. В светской хронике едва ли не каждый день появлялись фотографии с вечеринок, где он был непременным и самым заметным участником. Виктория не собиралась следить за его жизнью, но снимки, на которых он то отрывался в развеселой компании, то обнимался с очередной пассией на один вечер, выпрыгивали на нее буквально отовсюду. Альтан на них был бледноват – очевидно, сказывались последствия загула, – но неизменно скалился ненавистной ей улыбочкой. И вообще производил впечатление человека, крайне довольного жизнью.

Это тоже не улучшало настроения. Но Виктория была не из тех женщин, кто, пережив любовную драму, уходит в себя и предается самобичеванию. Бунтарская натура требовала спрятать разбитые надежды подальше и доказать всему миру – а прежде всего самой себе, – что сломить ее никому не удастся. Что, несмотря на окончившиеся крахом отношения, она молода, хороша собой, все еще способна сводить мужчин с ума и радоваться жизни. Что ей не больно, нет-нет, ни капельки. Она продолжает жить и получать от жизни удовольствие.

Перевод фильма был окончен. Ее участие в постановке спектакля тоже завершилось. Все гонорары были выплачены, и в принципе в Турции ее ничего не держало, можно было отправляться домой в Россию. Но Виктория не была бы самой собой, если бы не решила в качестве компенсации за пережитое устроить себе небольшие каникулы. Уезжать оплеванной и поджавшей хвост? Черта с два! Она всем покажет, что жизнь ее после предательства Альтана не окончилась.