Школа. Первый пояс (СИ) - Игнатов Михаил. Страница 43

— Мир! Зимион! — заорал я в голос, а появившимся в дверях парням буркнул. — На лежак его оттащите. И водой полейте, что ли.

И, не отвечая на раздавшиеся вопросы, двинул на тренировочную площадку. Но не туда, где обычно проходили занятия по медитации и повадились по вечерам сидеть Арнид с Цианом, закатывающиеся сейчас в каком-то нездоровом смехе, а к бочкам и умывальникам. Я сел спиной к стене. Наверху, над моей головой журчал ручеёк. Тихо, умиротворяюще, наполняя воздух свежестью. Искоса, стараясь не смотреть именно на то место, я оглядел высокие скамьи с корытами. Постоянно хотелось пойти и проверить, всё ли хорошо с моим тайником. Но нельзя. Особенно тяжело мне пришлось в первый день, когда с утра сверстники, охая и ругаясь, поползли умываться, и я каждую секунду ждал, что кто-то полезет двигать скамью. Впрочем, умывались не все. Половина класса. Даже в обычные дни находились те, кто пренебрегал собственной чистотой. Их я никогда не понимал. Я всегда старался быть чистым и опрятным. Мне хватило долгих месяцев в рванье, а малейший неприятный запах от меня давил воспоминаниями о помоях.

Впрочем, неважно. Важно то, что тогда парней, сумевших умыться, оказалось совсем мало и все они старались быстрее вернуться к лежакам. Если верить проклятьям, висевшим в воздухе, то у принявших зелье болело всё, что могло болеть, так, словно их полночи избивали палками. Я, прятал улыбку, представляя, где и кто, мог оставить богачу Арниду такие впечатления о себе, старательно копировал поведение окружающих и ждал прихода учителей и проверку. Возможно, даже обыски или беседы с мастером Правды. Но никто не появился в поисках пропавшего зелья. Ни в тот день, ни в последующие. Даже мой первый страх с, наконец, появившимся служителем, чующим ложь, оказался беспочвенным. Он, тот, кто должен был узнать о пропаже зелья первым, ничего не искал, а задавал лишь странные вопросы о тайнах. Жаль никто не начал рассказывать ему о детских тайниках с камушками и свистульками. Вдвойне жаль, что я тогда не сумел рассмотреть символы, давшие возможность провернуть такой трюк.

Это было странно. Ведь лекарь Хрил точно считал после нас пустые пузырьки от дорогого снадобья, тщательно записывал наши имена, заставлял делать всё на виду. Лишь большая удача, словно небо смотрело на меня, позволила мне провернуть то дело. Будь любой из Воинов чуть внимательней, не опусти лекарь с меня глаз в тетрадь — и ничего бы не вышло. Но полный фиал у меня. И? И никаких действий. До сих пор не могу в это поверить. Даже спустя месяц мне остаётся лишь гадать о случившемся в той комнате. И не давать никому повода рассказать, что вот этот тип каждое утро что-то проверял под скамьёй для умывания. Я повторно скользнул по ней взглядом, последний раз проверяя, не сдвигал ли кто мой тайник. Вроде бы, всё отлично. Вздохнув, закрыл глаза и обратил своё внимание на шар сияющей силы вокруг себя. Кое в чём Виликор права. Первую неделю я только готовился к прорыву, поглощая всё больше и больше нитей. И лишь добившись ощущения, что в моё тело больше энергия впитываться не может, а меридианы ярко горят и ровно тлеют крохотные точки будущих узлов, я принялся создавать средоточие.

Пока ничего добиться мне не удалось. Но я не отчаивался и продолжал заниматься. Даже сегодняшнее замечание старшей о вечной преграде не испугало меня. Мой отец сам, в Нулевом стал Воином! А Виликор думает, что меня должно было подталкивать зелье. Я много думал в первый день после кражи, когда вместе со всеми валялся на спальнике. И всё больше находил доводов, оправдавших моё поведение. Плохая идея вливать зелья для Воинов подросткам на этапе Закалки. Все эти рассказы о распухании меридианов, плохом самочувствии, стонущие рядом сверстники заставляли думать о плате за столь быстрое возвышение. Как там сказал Дидо? Воин может принять Взрывной рост лишь два раза за жизнь. Даже его меридианы повреждаются! Наглядный пример у меня перед глазами. Виликор. Она тоже приняла это зелье, но оставалась на ногах и ничуть не жаловалась, хотя была бледна, как молоко и не занималась эти дни привычными тренировками. А вот остальные, на этапе Закалки, лежали пластом, словно дети, подхватившие лихорадку. Такое не может пройти бесследно. Если есть зелья, созданные специально для лечения меридианов, значит, есть и от чего лечить. Выходит, есть чем и калечить.

Так что я сам. Потихоньку, не спеша. Но, и не разрушая своё будущее. Может Ордену и нужны бойцы как можно быстрее, но я собираюсь получить красный плащ. Ещё лучше белый. А значит, мне нужны будут высокие звёзды возвышения. Совсем не хочется застрять в вечных Послушниках. В этом деле лучше перестраховаться. Нужно лишь собрать побольше энергии и создать средоточие. Мне помогло воспоминание о занятиях на реке и цвет моих нитей силы, ведь Орикол определил их как стихию воды. Поэтому я и занимаюсь в таком странном месте. Для других. А для меня оно просто замечательное.

Слева бочки с водой, над головой текущая вода. И нити силы с этих направлений в моём воображении горят ярче и тянутся гуще. Может, это и бесполезно на моём этапе, так заботиться выбором места медитации, ведь я пока не ощущаю недостатка энергии, но и хуже точно не станет. Кадор не раз говорил то, что я объяснял в прошлой жизни, в Пустошах, девочке Дире. Возвышение сильно зависит от душевного спокойствия. Любые сильные переживания и эмоции скорее подставят подножку на пути к Небу, чем подтолкнут в спину. А здесь тихое журчание воды успокаивает меня. Прохлада мелких брызг, что оседают на мне, словно помогает мне сосредоточиться. Вобрать нити в себя, представить, как светятся меридианы. Повторить. Снова повторить. Ещё раз. Всё. Нити силы перестали впитываться в моё тело. Наоборот. Оно само стало испускать мелкую голубую пыль с поверхности кожи. Забавное зрелище, которого я добился не так давно. А голова немного кружится и хочется бежать. Всё как обычно на землях Первого пояса. Полноводная река доступной силы.

А теперь самое важное и трудное. Строго по учебнику. Я представил вокруг себя огромные ладони, что обхватили моё тело и погрузились в него. Толкнули собранную силу внутрь, сминая её, как шарик теста. Скатать его плотнее. В глубине шарика засветилась тусклая искорка. Сжать силу ещё больше, толкая её к солнечному сплетению. Искорка набралась сил и перестала грозить потухнуть. Обычно на этом этапе я и застревал. При попытке ещё сильнее сжать силу, она превращалась из плотного теста в воду, проходила сквозь воображаемые пальцы, и буквально растекалась по телу, бесполезно вытекая из него крохотными рваными нитями. Я покатал шарик энергии в несуществующих огромных ладонях и решил действовать чуть иначе, пробуя другой подход. Не столь распространённый и более сложный, но тоже описанный в наставлении.

В прошлые попытки я всегда давил изо всех сил, пытаясь сломить сопротивление силы одним рывком. И у меня ничего не выходило. Сейчас я чуть сдавил шарик, вобрал из нитей силы ещё энергии, наполняя освободившееся в теле место. Резко развёл воображаемые ладони, захватывая новую силу, и тут же сдвинул их, ловя рванувшую во все стороны от искорки энергию. Покатал шарик, заново уплотняя и делая его круглым. Снова потянул силу мира. Повторил приём. После раза восьмого стало ясно, что я на верном пути. Искорка превратилась в звёздочку. Уплотнить шар силы в теле получалось почти к прежнему размеру. Но вот звёздочка в животе горела всё ярче и ярче.

Но радоваться я не смел. Воображаемые ладони жгло, ломило виски, а шарик силы стал тяжёлым и ощутимо рвался на волю, разжимая пальцы разума. Дать ему свободу, даже на секунду, грозило потерей всего достигнутого. Я представил, как аккуратно, не спеша, сжимая шар одной ладонью, второй я захватил дополнительной силы и прихлопнул её к упругому боку сжатой энергии. Повторил для другой руки. Помял сгусток силы уплотняя. Повторил. Ещё раз. То, что я называл шариком силы, начало словно гудеть в моём теле, скручивая живот болью, билось в ладонях разума, пытаясь вырваться. С удвоенной осторожностью, боясь упустить, я добавил ещё силы. Принялся неспешно катать его в руках воли, преодолевая растущую боль. На миг она стала нестерпимой. А затем шар концентрированной, сжатой силы внутри меня словно провалился сам в себя, сжался в своё крошечное подобие, которое ярко засияло в моём животе. Какая там искра, звёздочка или огонёк, как описывали своё средоточие другие парни. У меня оно оказалось размером с яшмовую монету и ярко горело голубым!