Школа. Первый пояс (СИ) - Игнатов Михаил. Страница 84

Посередине этого покрова стоял крохотный столик, не больше того, что был у нас в деревне. Снова дерево. Гладкое, полированное, светлое. Удивительно, но прожилки древесины чуть светились белым. Весь стол заставлен небольшой аккуратно сделанной посудой: чашечки, кувшинчики, горшочки. Язык не поднимался назвать это глиной. Больше похоже на тончайшую белую кость, чуть просвечиваемую на древесине стола. И главное — лицом к нам, на скамеечке, сидел старейшина и медленными, размеренными движениями взбалтывал что-то в крошечном горшочке.

— Это Леград.

Кадор опустился на вторую скамеечку, а я замер там же, где и шёл. Правее и на шаг позади него. Согнулся в почтительном приветствии.

— Ты всё же привёл его показать?

Голос старейшины был не таким, как я помнил. Тогда, ночью, он подавлял, прижимал к земле. Сейчас звучал не тише, но из него ушла сила.

— И да, и нет. Он знаком с одним из моих учеников.

— Тортус, — после недолгого молчания уверенно угадал старейшина. — Поднимись.

Я выпрямился и с любопытством вгляделся в старейшину. Простое, просторное белое одеяние, непохожее на орденское. Длинные, седые, свободно опускающиеся на плечи волосы со странным оттенком. Жёлто-белым, словно солнце. Если у Кадора борода короткая, то у него длинная, небрежно стянутая на груди серебряной заколкой. И почти нет морщин. Если бы не седина и борода, то я бы не назвал его стариком. А сложность Указов над его головой лишь немногим уступает Кадору. Я даже вижу в них схожие черты.

Старейшина закончил взбалтывать горшочек, снял с него крышку и, придерживая широкий рукав халата, разлил содержимое в две чашки. Моего носа коснулся терпкий, приятный аромат.

— Теперь расскажи подробнее историю встречи с моим учеником.

— Старший, впервые с вашим учеником я познакомился, когда он с отцом распивал у костра третий кувшин вина.

— Кхе! — Кадор поспешно отвёл от губ чашку. — С каких пор Тортус пьёт, да ещё в компании с Закалкой?

— Орикол.

— Хм. Так значит, ты бывал и в самой большой дыре Нулевого. И как Орикол?

— Именно в ней я прошёл путь Закалки от начала до конца. Орикол пьёт, называет всех оболтусами и любит травить байки.

— Тебя тоже?

— Он называл меня, — я помедлил. — Щенком и сопляком.

— Ха! Это становится забавным, мой друг, — старейшина глянул на меня сквозь пар от напитка. — Ты специально распаляешь любопытство двух стариков? Умно.

— Продолжай.

Я и не думал молчать. Лишь оставил в стороне свои немногочисленные тайны и обошёл молчанием смерть охотника и торговца с охраной. В остальном же, напротив, был многословен. Рассказал, что все мои достижения — это лишь моя заслуга. Что пользовался схватками, как пинком в возвышении. Что совершил месть. И стремился в Орден за новыми знаниями.

— Слыхал я и позанимательней истории, но у твоей есть своя изюминка. Да и талант твой и впрямь впечатляет.

— И даже несмотря на слова Тортуса, я ничем не могу тебе помочь. Он даже не догадывался о грузе, что лежит на мне. Список умений Школы определён. Я просто не могу направить тебя в Академию с другими. Могу лишь сообщить о тебе тем своим ученикам, что ещё находятся в ней. Хотя не думаю, что с таким талантом к познанию техник, ты останешься незамеченным.

— Старший, именно в этом и заключается беда. Прошу простить меня и мою неблагодарность, но я не могу продолжать учёбу в Академии. И намерен стать вольным.

В Зале повисла тишина. Я ощущал, как тяжелеют взгляды на моей согнутой спине.

— В чём причина?

Выпрямился, бросая короткий взгляд на стариков.

— Ещё раз прошу простить меня, уважаемые старшие, но моя семья против. Возможно, нам нужно время привыкнуть к новой жизни и своему месту в ней.

Снова согнулся в поклоне, надеясь, что моих извинений будет достаточно, чтобы оправдать неуважение Ордену. Вот только услышанные мной слова заставили меня вскинуть голову.

— Какая умная женщина.

Что? Я растерянно продолжал глядеть на старейшину, пока Кадор не заговорил со мной.

— Что ты хочешь от меня?

— Советов, уважаемый старший. Разрешения обменять очки развития на зелья заживления ран и Росы. Если это возможно, то напутствий о дальнейшем пути возвышения.

— А техники тебе уже не нужны?

— Старший? — я недоумённо продолжил. — Вы же сами только что сказали — это невозможно.

— Невозможно прийти в Академию с лишними знаниями. Но если ты твёрдо решил идти в вольные, то появляется возможность. Не так ли, дружище?

— Снова помочь этому ростку? Твоя увлечённость выросшими на руинах столицы всегда втравливала тебя в беды.

— Отнюдь. Чаще причиной был мой характер.

— И он.

— Так что? Чтобы я упустил такую возможность?

— Сколько у тебя очков?

Старейшина обратился ко мне, но ответил Кадор, не дав мне и рта открыть.

— Достаточно. С его талантом познания и работы с потоками силы ему хватит на всё, что у тебя есть.

— Это просто вызов моему опыту. Такого я не видывал даже в молодости. Хороший куш для платы имперцам?

— Молчи.

Голос учителя был тих. А печати над обоими стариками чуть налились краской.

— И то верно.

Старейшина ухватил рукой заколку в бороде, подёргал её. Через минуту молчания запреты поблёкли.

— По рукам?

— Ты должен будешь коробку Падающей звезды.

— Только если ты будешь пить его со мной.

— Договорились.

Довольно улыбающийся Кадор повернулся ко мне. Выглядел он настолько счастливым, что даже немногие морщины на лице разгладились.

— Что за советы ты хотел?

— М-м-м.

Ошеломлённый скоростью и абсурдностью происходящего я не сразу собрался с мыслями. Я ожидал всякого — безразличия, насмешки, недовольства, наказания за попытку обмануть Орден и получить выгоду, покидая его ряды. Потому и ответил, не отрицая своей вины, не нагло, а расплывчато. Семья против. Но не ожидал этого всплеска радости, переглядываний между стариком и старейшиной, явного и привычного обмана ими Указов и чуть ли не простецкого: «По рукам!».

— У этого младшего, — я ещё раз поклонился, — проблемы с мечом. Я не смог вложить в него даже малой частички себя.

— Но Зверей ты убивал легко. Чем?

— Копьём, старший. Самодельным кинжалом из камня древних.

Учитель Кадор поставил опустевшую чашку на столик. Подхватил горшочек и ткнул им перед собой. Улыбаясь так, как ухмылялся Гунир, выиграв в очередной раз у меня в кости.

— Твоё слово, генерал!

— Копьё оружие новобранца, что он испытал на себе. И мастера, до которого ему ещё расти и расти. Если он слаб с мечом, то с копьём против мало-мальски умелого бойца ему делать нечего.

— Вольный. Чтобы заработать на аукцион техник, единственный выход — леса.

— Верно. Леса. Звери. Конкуренты. Копьё как хорошо, так и плохо. Но как основа. Пожалуй. Молот монстров?

— Старший? — я мало что понял и хотел уточнить, но меня перебили.

— Ты собираешься продолжать путь?

— Да, старший!

— Понимаешь, что твой путь — это дебри лесов и непрерывные сражения со зверями?

— Да, старший, — об этом я тоже много думал. — Ватажники.

— Ватажники? Выгрызли себе кусок в наймах, расчистили делянку в лесах и шагают вперёд крохотными шажками. Сколько из них прорвалось на Мастера?

Воцарилось молчание. Я понял, что этот вопрос задан мне.

— Не знаю старший. Я из нулевого.

— Я, по-твоему, выжил из ума и теряю память? — Старик добавил в голос силы, на миг придавив меня к полу. — Один. Основатель. Остальные уже лет двадцать не могут прорваться на следующий этап. Что им не хватает, когда вокруг столько шансов? Таланта? Решимости? Желания? Наверно тебе предстоит узнать это самому.

— Да, старший.

— Ты, верно, думаешь, что мне это интересно?

Я молчал, не понимая, чего хочет от меня этот старик.

— С плечом товарища рядом — хорошо. Но этот путь не для тебя. Тебе нет места среди ватажников. Не после твоей просьбы. Впервые за последние девять лет из стен моей Школы в мир выйдет вольный с таким набором техник. Если об этом узнают, тебя ожидают беды. Будет много желающих подмять тебя под себя. Твой путь — искатели. Ищи богатство, силу, мастерство. Не останавливайся, и, если выживешь, то Орден и впрямь тебе будет не нужен.