Крутой сюжет 1995, № 02 - Гаврюченков Юрий Фёдорович. Страница 28

— Только одного, — завис над диваном Князь. — Нам нужна вся валюта, что есть у Щетины в наличности, и его собственная шкура. И ты нам должен помочь это получить. Как — думай сам, представь, что это надо тебе лично. Хотя, тебе это в первую очередь и надо, сам понимаешь…

Эдик вылупился на Князя так, словно ему предложили изнасиловать бенгальского тигра-людоеда, причем без презерватива и прочих предохранительных средств.

— Вы с ума сошли, ребята, — уверенность, что он имеет дело с психами, почему-то Эдика успокоила. — Вы хоть соображаете, куда лезете? От вас и воспоминаний не останется, только туда сунетесь, — говорил он теперь так, как разговаривает с буйным, но понятливым пациентом опытный врач-психиатр. — Игорь ведь вас в порошок сотрет, пикнуть не успеете…

— Успеем-не успеем, — оборвал его Олег, — наша забота. Ты лучше о себе побеспокойся, — тычок указательным пальцем под ухо заставил Эдика по-поросячьи взвизгнуть. — Это от тебя воспоминаний не останется.

— Чего тут базары разводить. Не хочет — заставим. Где-то я утюг видел, — пошарил Князь глазами по комнате.

— Утюг — это не дело, — остановил его Олег, — мясом горелым вонять будет и вообще. Подай-ка лучше карандаш, — указал он на подоконник, где валялся длинный незаточенный карандаш, неведомо зачем покойному Гоше понадобившийся.

Разломив золотистую палочку на три примерно равных части, Олег вставил обломки карандаша между пальцев правой руки Эдика и сгреб кисть своей широкой ладонью. Эдик заверещал, как резаный, Князь едва успел ткнуть ему в пасть полотенце.

— Это стимулятор речи, — пояснил Олег, ослабляя захват, — игра такая… Говоришь — отпускаю, чуть замешкался, извини, жму лапу. Поехали.

Игра понравилась Эдику настолько, что полчаса он говорил без передыху. Князь с Олегом только успевали вставлять наводящие вопросы. Карандаш стимулировал не только речь, но и работу мысли. Эдик по собственной инициативе, буквально экспромтом, разработал простой эффективный план, позволявший добраться и до Щетины, и до денег, причем без особого риска.

Как раз вчера, вернувшись из Антверпена, Щетина проинформировал Эдика о полученных от бельгийских партнеров полутора миллионах долларов наличными. Оказывается, экспортируя металл, Щетина вовсю импортировал наличную валюту — добытые незаконным путем баксы, отмыть которые на Западе было трудновато. Здесь ввезенные контрабандой доллары шли в уплату поставщикам цветных и драгоценных металлов, доставляемых в Ригу со всех концов страны. Таким образом убивалось целое стадо зайцев. И доллары отмывались, и здесь все крутилось, и налоги не утомляли — сделки-то чаще всего производились под покровом ночной темноты и без контроля финансовых органов.

Сегодня днем эти полтора лимона привезли из порта — контрабандой валюты занимался капитан какого-то сухогруза, старый Щетинин кореш-подельник, — и теперь они лежали в сейфе генерального директора СП. Сейф, по словам Эдика, ничего особенного, кроме гигантских размеров, не представлял. Щетина настолько уповал на собственный авторитет и охрану особняка, что в кабинете поставил очень красивый, дореволюционной еще работы, денежный ящик. В жизни своей надежный когда-то сейф перенес две войны и десяток ограблений, запоры все меняли-меняли и доменялись до обычных врезных замков, вваренных в бронированную дверцу, с виду солидную, но довольно хлипкую изнутри. Гораздо серьезнее выглядела охрана СП. Днем там ошивалось семь-восемь головорезов личной щетининой гвардии, используемые в качестве экспедиторов, грузчиков и даже уборщиц. Ночью, кроме двух крепких ребят на входе, дежурили еще двое. Один сидел прямо в кабинете шефа, выполняя функции оперативного дежурного, второй состоял при нем на подхвате, заодно контролируя все помещения офиса.

Иногда поставщики требовали немедленной оплаты, а поскольку металл подвозили круглосуточно, выплаты производились и ночью. Доступ к сейфу имел только Щетина, но в исключительных случаях он доверял ключи Эдику и тот, в присутствии дежурного охранника, брал из сейфа необходимую сумму. Но делалось это только после телефонного разговора охранника со Щетиной, поэтому Эдик предложил следующее.

Кого-то из нас двоих, меня или Олега, он привозит к Щетине среди ночи, представляет как одного из неожиданно заявившегося поставщика, которому кровь из носа требуется получить деньги за доставленный металл. Щетина сам на улицу Дзирнаву не попрется, перепоручит заплатить Эдику, даст ключи и позвонит охране особняка. Мы с Эдиком едем туда, забираем валюту. Конечно, необходимо будет нейтрализовать дежурного, а может, и его помощника. Охрана на входе в расчет не принималась, если все будет сделано тихо, Эдик гарантировал беспрепятственный выход с деньгами.

На последующей за этим ликвидации Щетины Эдик даже настаивал, понимал, что иначе ему хана. А не станет шефа — выкрутится, сам возглавит предприятие, так что получалось, нас Эдику сам Бог послал. Умный человек, всегда надо исходить из реальности, используя обстоятельства в свою пользу, тогда и проблем не будет.

Убирать Щетину решили сразу после налета на офис, чего там резину тянуть. Зимой он жил в своей городской квартире на бульваре Райниса. Подъезд охранялся частной охранной фирмой, кроме того, в квартире всегда находился телохранитель, сменивший Гошу кореец-таэквондист. Щетина, похоже, испытывал тягу к выходцам из Юго-Восточной Азии. Эдик брался вытянуть Щетину во двор, а там уже предстояло действовать нам.

— …а с корейцем этим, Хоном, вы справитесь, — покосился Эдик на Князя, — так себе, недомерок какой-то.

— Разберемся, — Князь скоропалительных выводов о возможных противниках не делал никогда. — Давайте решим, кто за деньгами пойдет.

— Я, — вскинулись и Олег, и я одновременно. Хотя, как глушить двух охранников, я даже не представлял.

— Молодцы, — Витька обнял нас за плечи, — только теперь давайте все обмозгуем детально, случайностей допустить нельзя…

Во двор огромного, занимавшего целый квартал дома, нависшего над тихим и безлюдным глухой ночной порой бульваром Райниса, мы въехали около половины первого. Операцию решили провести незамедлительно, времени на раскачку сложившаяся обстановка не отпускала.

Идти вместе с Эдиком к Щетине домой выпало мне. Витька заявил, что моя физиономия проходимца больше соответствует облику поставщика двадцати тонн никеля, украденного с оборонного предприятия, а вот в офис вместо меня отправится Олег, более подготовленный к противоборству с охраной.

Эдик оказался такой продувной бестией, что я порой поражался. Предусмотрел он все до мелочей: старательно проинструктировал меня, что и как надо говорить, как себя держать, чего остерегаться. Даже потребовал, чтобы мы сперва заехали в порт и лишь оттуда, с какого-то склада, позвонил Щетине домой. Пояснил, что телефон у того с определителем номеров и лучше потерять полчаса, нежели настораживать шефа звонком из автомата.

Князь подкатил к освещенному тусклой лампой подъезду, пожелал мне удачи, и мы с Эдиком, выбравшись из машины, подошли к высокой дубовой двери. Внутри подъезда раскатилась до самого лифта красная ковровая дорожка, а в стеклянной будке, установленной слева от входа, сидел широкоплечий коротко стриженый верзила.

— Минуточку, — вылетел он нам наперерез, — вы куда направляетесь?

— Сергей, не узнаешь разве? — улыбнулся Эдик. — К Игорю Валентиновичу, в двадцатую.

Но охранник службу знал туго и пропустил нас, только связавшись через интерком со Щетиной.

На старом решетчатом лифте с зеркалами в кабине мы поднялись на третий этаж и остановились перед единственной на площадке дверью. Домик действительно был из престижных, прежде в этой квартире жил какой-то министр, теперь вот мафиози заселился. Перестроились. Хотя, что тот, что этот — все одним миром мазаны.

На звонок открыл Гоша. Я чуть на пол не сел, но вовремя вспомнил о новом телохранителе-корейце. Сходство, однако, было поразительным, а может, просто для европейца все азиаты на одно лицо.