Крутой сюжет 1995, № 1 - Ластбадер Эрик Ван. Страница 6

— Что мы имеем на данный момент? — спросил Грауман.

— Гм-м. Убийство в Морвеа, — сказал Винсент, нахмурившись. — Поножовщина в Холлоуве — в скором времени должен состояться суд. Одно из дел отложено до получения анализов крови, которые должны быть готовы сегодня днем. И еще дело Маршалла.

Грауман кивнул.

— Значит, дел невпроворот?

— Еще бы.

— Я хочу, чтобы ты выехал на Остров на пару дней.

— Как? Когда на мне столько всего висит?

— Я сам прослежу за продвижением твоих дел. А это, — он достал две панки, постучав ими о стол несколько раз, — я передам Микелсону.

— Микелсон идиот, — горячо возразил Винсент.

Грауман спокойно продолжал:

— Он работает строго по правилам, Винсент. Он упрям и неподкупен.

— Но он медленно работает, — простонал Винсент.

— В нашем деле скорость не главное, — напомнил Грауман.

— Расскажи это Мак Гейб. Она поставит на уши все управление.

— Ей за это платят.

— Так что я должен делать на Острове?

— Вчера звонил Пол Дифорс, — сказал Грауман. — Помнишь его?

— Конечно. Мы встречались в прошлом году. Он живет на западном побережье Бриджа.

— Гм-м, — подтверждающе произнес Грауман. — На его голову свалилась какая-то проблема. Он работает медэкспертом. — Грауман посмотрел на свои ухоженные ногти, потом снова поднял взгляд на Винсента. — Он просил, чтобы приехал именно ты.

Вдоль левой стены гостиной Николаса стоял большой аквариум для рыб. В нем было не меньше пятидесяти галлонов воды. Но его обитатели не были обычными аквариумными рыбами. Хозяева дома, арендованного Николасом на лето, оставили ему на попечение настоящих морских рыб, разноцветные тела которых сновали между растительностью в аквариуме, как тропические птицы среди зарослей непроходимых джунглей.

Он смотрел на Юстину сквозь стекло аквариума, которое преломляло и увеличивало все вокруг.

Юстина была в красном банном халатике, который едва прикрывал бедра, еще больше подчеркивая изящество ее длинных ног. На шее у нее висело полотенце.

— Это твои рыбки?

Николас только что закончил их кормить и стоял, любуясь на завихрения воды, вызываемые игрой рыбок.

— Не мои, — сказал он, выглядывая из-за аквариума. — Они принадлежат хозяевам дома.

Юстина встала и понесла тарелки на кухню.

— Господи, на улице дождь. — Она оперлась грудью о подоконник, высунувшись из окна. — А я хотела поработать сегодня на свежем воздухе.

Дождь стучал по крыше, струйками стекая перед открытым окном. На улице было прохладно.

— Работай здесь, — сказал Николас. — У тебя ведь с собой все принадлежности.

Юстина вернулась в гостиную, вытирая руки.

— Нет, не все. Даже работая в доме, мне нужен мольберт.

— У тебя есть с собой какие-нибудь наброски?

— Да. — Юстина посмотрела в сторону большой холщовой сумки, лежащей возле дивана. — Да, конечно.

— Я хочу их посмотреть.

Она кивнула, достала из сумки, большую голубую панку и протянула ему.

Юстина ходила по комнате, пока Николас просматривал лист за листом. В комнате раздавался лишь шум пузырящейся в аквариуме воды и мерный шорох прибоя.

— Что это?

Он оторвал взгляд, от эскизов. Юстина стояла возле стены, скрестив руки за спиной, и рассматривала скрещенные изогнутые мечи, висящие на стене. Один из них был около тридцати, другой около двадцати дюймов длиной.

Николас на секунду задержал взгляд на изгибе ее спины, сравнивая с силуэтами, изображенными на эскизе, который держал в руках.

— Это древние мечи японских самураев, — сказал Николас. — Тот, который длиннее, называется катана, другой — вакидзаси.

— Для чего они?

— Для сражений и ритуальных обрядов. В древние времена только самураям разрешалось ношение дайто — обоюдоострого меча.

— Где ты их взял? — Юстина по-прежнему разглядывала мечи.

— Они мои, — сказал он.

Она обернулась, улыбнувшись.

— Ты хочешь сказать, что ты самурай?

— В некотором роде, — сказал Николас серьезно и поднялся с кушетки. Он стоял за ее спиной, думая о своей ежедневной трехчасовой тренировке.

— Я могу посмотреть вот этот длинный?

Николас медленно вытянул меч из ножен.

— Катана предназначен только для сражения. Он священный. Его вручают в красочной церемонии, наделяют собственным именем, и он становится сердцем и душой самурая. Это дай-катана, длиннее обычного меча. Не трогай, — резко сказал он, когда Юстина хотела попробовать острие лезвия. — Он порежет твой палец.

Николас увидел ее отражение в сверкающем лезвии, глаза были широко распахнуты, губы приоткрыты. Он чувствовал ее дыхание.

— Дай мне еще посмотреть. — Юстина откинула прядь волос, свесившихся на глаза. — Он такой красивый. У него есть имя?

— Да, — сказал он. — Ис-хогай. Это значит «Во имя жизни».

— Это ты его так назвал?

— Нет, мой отец.

— Мне нравится это имя, оно к нему подходит.

— В японских клинках есть что-то волшебное, — сказал Николас, всовывая меч обратно в ножны. — Этому мечу почти двести лет, но он по-прежнему как новый. — Он повесил оружие на стену. — Японские мечи — лучшие в мире.

Зазвонил телефон, и Николас взял трубку.

— Ник, это Винсент.

— Привет. Как дела?

— Отлично. Скоро я свалюсь тебе на шею.

— Ты едешь на Остров?

— Нет, еще лучше. На западное побережье Бриджа.

— Это великолепно. Я не видел тебя с тех пор…

— С марта, если хочешь знать. Слушай, я собираюсь остановиться в городке у доктора Дифорса.

— И не думай. Приезжай на побережье. У меня отличная комната, в городке ты не сможешь искупаться.

— Прости, но я еду не на каникулы, и пока не разберусь в одном деле, должен быть поблизости от доктора. — Похоже, дело серьезное. Грауман даже отдал в мое распоряжение свою машину и Томми. Мне остается только развалиться на заднем сиденье и дремать.

Николас рассмеялся.

— Позвони мне, когда устроишься, выпьем с тобой по рюмочке.

— Хорошо. До встречи.

Он положил трубку и сел рядом с Юстиной. Его глаза следили за карандашом, чертящим новые линии, но мысли витали далеко отсюда.

— Кажется, я теперь понимаю, зачем ты просил меня приехать, — сказал Винсент.

— Ты понимаешь, чем это пахнет? — спросил доктор Дифорс.

— Человек, которого мы только что видели, умер не от того, что захлебнулся.

— В этом нет никаких сомнений, — кивнул Винсент, соглашаясь. — Какова бы ни была истинная причина смерти, он погиб не от удушья.

— Как видишь, — доктор Дифорс кивнул на лист, который Винсент держал в руках, — прежде он никогда не страдал от сердечной недостаточности, как и члены его семьи. Он был вполне здоровым тридцатишестилетним мужчиной, правда, не в лучшей форме, но…

— Умер от сердечного приступа, — закончил фразу Винсент.

— Да, таково заключение, — доктор Дифорс наклонился над столом и взял в руки печатный лист, — но вот вещество…

— Вы анализировали его состав через компьютер?

Доктор Дифорс покачал головой.

— Пока мы не можем вмешивать в дело других, для них это должна быть смерть от попадания воды в легкие. Ты должен быть готов к тому, что эта история может закончиться весьма неприятно.

Юстина сидела на дальнем краю кушетки, обхватив колени руками. Раскрытая папка с эскизами лежала рядом, на журнальном столике. За окном по-прежнему лил дождь, хотя уже не такой сильный.

— Расскажи мне про Японию, — неожиданно сказала она, приблизив свое лицо к его. Ее голодный взгляд отвлек Николаса от блуждавших в сознании мыслей.

— Я уже давно там не был, — сказал он.

— На что она похожа?

— Она разнообразная. Очень разнообразная.

— Ты имеешь в виду язык?

— О, язык, конечно, но кроме этого есть многое другое. Ты можешь поехать во Францию или Испанию, там тоже другие языки. Но ни одна из этих стран не похожа на Японию. Она пугает людей, живущих на Западе.