Крутой сюжет 1993, № 1 - Моргунов Владимир. Страница 17

На следующем листе он проставил даты, когда следы действующих лиц потерялись.

Графиня Панетти — 16 февраля.

Последним ее видел шофер «Клариджа», когда она садилась в шоколадный «крайслер» своего зятя.

Кринкер —?

Мегрэ колебался, написать ли против него воскресенье, 17 февраля. Ведь никаких доказательств, что именно он был в числе тех троих, кто выходил из такси на улице Тюренн.

А если так, то тогда его след теряется в один день со старой дамой.

Альфред Мосс — вторник, 12 марта.

Он первым около полудня покинул гостиницу «Босежур».

Левин — вторник, 12 марта.

Через полчаса после Мосса, как только усадил Глорию в такси.

Глория и ребенок — дата та же.

Спустя два часа их видели в толпе на перекрестке в районе Монмартра.

А теперь было воскресенье, 17 марта. С 12 числа не поступило ничего достойного упоминания. Только розыск и все.

Луч солнца остановился на его лице. Прищурившись, Мегрэ сделал еще несколько рисунков, потом подошел к окну и стал разглядывать тянувшийся по Сене караван барж, толпы разнаряженных людей на мосту Сен-Мишель.

Мадам Мегрэ, должно быть, прилегла, как обычно она делала по воскресеньям, но теперь заснуть ей вряд ли удастся.

— Жанвье! Не заказать ли нам пива?

Жанвье позвонил в «Брассери Дофин», и хозяин привычно спросил:

— И бутербродов?

Приглушенно зазвонил телефон, и Мегрэ понял, что дотошный судья Доссен тоже сидит в кабинете и, как комиссар, на свежую голову пытается разложить все по полочкам.

— По-прежнему никаких сведений об автомашине?

Было забавно думать, как в это прекрасное, пахнущее весной воскресение, бравые сельские жандармы, покинув мессы и маленькие кафе, охотятся за «крайслером» шоколадного цвета.

— Можно полюбопытствовать, шеф? — спросил Люка между телефонными звонками ненадолго заглянувший к Мегрэ.

Он внимательно изучил работу комиссара и покачал головой.

— Почему вы мне ничего не сказали? Я тоже нарисовал таблицу, только более полную.

— Но без этих славных рисунков! — усмехнулся Мегрэ. — О чем можно больше узнать по телефону? О машине? О Моссе?

— Кстати, о машине. Огромное количество шоколадного цвета. К сожалению, когда начинаешь уточнять, многие оказываются не шоколадными, а каштановыми, и вообще — «ситроенами» или «пежо». Проверяется все подряд. Уже звонят из пригородов и вот-вот начнут трезвонить за сотню лье от Парижа.

К этому часу, благодаря радио, в дело включилась вся Франция. Оставалось только ждать, и это было не так уж неприятно. Рассыльный из пивной принес огромный поднос, уставленный кружками, с грудой бутербродов, и у него явно был шанс повторить свой поход.

Открыв окно навстречу солнечному теплу, все принялись было пить и есть, но тут появился щурящийся, словно попавший из темноты на свет, Моэрс.

В отделе его знали плохо, так как теоретически ему тут нечего было делать. И все-таки он спустился с верхотуры, где был вынужден в одиночестве находиться в своих лабораториях.

— Прошу прощения, что помешал.

— Кружечку пива? Тут еще осталось.

— Нет. Спасибо. Вчера перед сном мне пришла в голову идея. Поскольку все думали, что синий костюм безоговорочно принадлежит Стювелю, то и изучали лишь пятна крови. А так как костюм все еще у меня наверху, я сегодня с утра исследовал его на пыль.

Это была такая деталька, о которой в данном случае действительно никто не подумал. Моэрс изучал каждый отворот одежды, долго выбивал его, чтобы вытрясти малейшую пыль в пакет из плотной бумаги.

— Нашел что-нибудь?

— Древесные опилки, очень мелкие, но в значительном количестве. Я бы даже сказал древесная пыль.

— Как на пилораме?

— Нет. Такая пыль образуется при более тонкой работе.

— Столярной, например?

— Возможно. Я не очень уверен в этом. На мой взгляд, они еще тоньше, и я завтра посоветуюсь с заведующим лабораторией, прежде чем делать окончательный вывод.

Не дослушав до конца, Жанвье схватил адресную книгу и принялся изучать все адреса на улице Тюренн.

Там было множество самых разнообразных ремесленников, подчас даже весьма необычных, но, как назло, почти все они имели дело с металлами или картонажем.

— Я просто мимоходом зашел сказать вам об этом. Даже не знаю, может ли это пригодиться.

Мегрэ тоже не знал. В подобных расследованиях никогда нельзя предвидеть, что может понадобиться. Во всяком случае это подкрепляло утверждение Франца Стювеля, что у него нет синего костюма.

Однако почему в таком случае у него синее пальто, так плохо сочетающееся с коричневой парой?

Телефон!

— Откуда?

— Ланьи.

— Похоже, мы приближаемся к цели, — выдохнул он, положив трубку. — Звонили из жандармерии Ланьи. Месяц назад их там переполошила история с машиной, упавшей в Марну.

— Вот уже месяц, как она упала в Марну?

— Насколько я понял, это так. Бригадир, с кем я сейчас разговаривал, объясняя, нагородил такого, что я окончательно запутался. К тому же, он все время называл имена, которые мне ничего не говорят. Короче, примерно месяц назад…

— Он назвал тебе точную дату?

— 15 февраля.

Довольный проделанной ранее работой, Мегрэ справился в своей таблице.

15 февраля. — Графиня Панетти и Глория выехали из «Клариджа» в семь часов вечера на машине Кринкера.

— Так я и думал. Вот увидите, все это окажется весьма серьезным. Та старуха живет одиноко в доме прямо у воды и сдает напрокат рыбацкие лодки. Пятнадцатого вечером, как и обычно, отправилась в кабачок. Она заявляет, что, возвращаясь к себе, слышала громкий всплеск в темноте. Она уверена, что произвести его могла только упавшая в Марну машина.

Был как раз паводок. Узкий съезд с главной дороги оканчивается у воды, и от покрывшей его грязи он очень скользок.

— Старуха сразу же сообщила об этом в жандармерию?

— Лишь на следующий день она проговорилась в кафе. Потом Пошли разговоры. Наконец слухи дошли до одного из жандармов. Тот допросил ее.

Жандарм отправился было на место происшествия, но река разлилась, к тому же течение такое сильное, что переправа была нарушена на две недели. Уровень воды только-только опустился до нормы. Кроме того, я думаю, до этого они не принимали дела всерьез. Но вечером, как только получили наше сообщение о розысках автомобиля шоколадного цвета, им позвонил человек, живущий как раз около места пересечения шоссе и съезда с него. Он заявляет, что видел в прошлом месяце, как в темноте машина такого цвета разворачивалась около его дома. Он торгует горючим, всегда рад услужить клиенту, в доме почти не сидит, вот и в тот час он был на улице.

— Во сколько?

— Около десяти вечера.

Чтобы добраться с Елисейских полей до Ланьи, не нужно и двух часов, но Кринкер, очевидно, сделал крюк.

— Жандармерия запросила кран из фирмы «Мосты и Шоссе».

— Вчера?

— Вчера во второй половине дня. Собралось много народу. Уже вечером за что-то зацепились, но темнота помешала продолжить работы.

— Машину вытащили?

— Утром. Это «крайслер» шоколадного цвета, номерные знаки принадлежат Приморским Альпам. Но это еще не все. Внутри труп.

— Мужчины?

— Женщины. Она ужасно разложилась. Одежда изорвана течением. Волосы длинные и седые.

— Графиня?

— Не знаю. Тело все еще на берегу, укрыто брезентом. Спрашивают, что им делать. Я сказал — перезвоню.

— Ты хочешь позвонить доктору Полю?

Тот сам подошел к телефону.

— Вы не очень заняты? Какие у вас планы на сегодняшний день? А не очень обеспокоит, если я подъеду и мы вместе съездим в Ланьи? Со всеми вашими принадлежностями, конечно. Нет. Ничего хорошего там нет. Старая женщина, которая почти месяц провела в Марне.

Мегрэ посмотрел вокруг и заметил, как Лапуант, покраснев, отвернулся. Молодой человек явно горел желанием сопровождать патрона.

— У тебя нет сегодня никакого свидания?

— О, нет, господин комиссар!

— Водить умеешь?