Крутой сюжет 1993, № 1 - Моргунов Владимир. Страница 43

— Да, этого тебе маловато, — иронично хмыкнул Антоновский.

— Кандидатскую ты где еще так скоро защитил бы? А «тачку» вроде этой, где бы смог купить? Три жизни при другой раскладке на все это надо, Вовочка, — он сделал ударение на последнем слове, отчего мужчина в очках и с залысинами поджал губы.

— Кандидатская, допустим, закрытая, да и творчества настоящего в ней мало…

— Ну, не скажи! — прервал его Антоновский. — Я этот фильм просматривал — ни с какой «порнухой» и «крутым боевиком» не сравнится. Ты, конечно, желаешь посмотреть?

— Естественно, за этим и приехал, — поджатые губы расплылись в слабой улыбке, круглые очки блеснули.

— А я думал, со старым знакомым попрощаться.

— Ладно тебе, успеется. Кино крутить будешь?

Просторная комната на первом этаже, обставлена была весьма скудно, если не считать декоративного камина и огромного — не менее метра по диагонали экрана — телевизора. Антоновский взял с этажерки кассету, взвешивая ее в руке.

— Сколько она тянет, а?

— Много тянет, — пожал плечами мужчина в круглых очках. — Но и у других такое тоже есть.

— Есть, да не такое, не скромничай. Хозяин вставил кассету в видеомагнитофон.

— Вот, любуйся, очень занятно. Некоторое время они смотрели молча, потом мужчина в круглых очках сказал:

— Н-да, видел я много похожего. Только там объектом обезьяны были. Практически никакого отличия в поведении.

Зал тот видел официальные торжества, слеты и конференции, концерты звезд эстрады и научные лекции. А вот теперь его озарил лучами славы и согрел своим биополем известный в здешних краях экстрасенс.

Раздвинулся роскошный занавес и присутствующим в зале — точнее, набившим зал до отказа — представилась почти пустая сцена: небольшой овальный столик с цветами в вазочке, казенный стул, микрофон, две огромные усилительные колонки по краям сцены.

Экстрасенс, довольно упитанный мужчина, неторопливо вышел из-за кулис. Он, казалось, не замечает публику, напоминая какого-нибудь рабочего сцены, электрика или плотника, занятого своим делом и не отвлекающегося на разную ерунду, вроде обвала аплодисментов при его появлении. Экстрасенс неторопливо достиг стула, взял его за спинку, отодвинул и только после этого, словно очнувшись и заметив восторженную публику, сменил выражение своего лица с устало-равнодушного на ласково-снисходительное.

— Здравствуйте, друзья мои, — обратился он к залу. А в тот самый момент за кулисами замерли у плоской коробки прибора с экраном два человека. Один из них стал плавно двигать рычажок. Нули, горевшие раньше на индикаторе, сменились другими цифрами, потом цифры запрыгали, сменяясь следующими.

— Полегче, без света зал оставишь, — проворчал второй, наблюдавший за индикатором.

— Не оставлю, — сказал первый. — Фонограмму врубай.

Из звуковых колонок в зал полилась тихая музыка.

— Вы забыли обо всем, вас охватывает состояние покоя, полного покоя, — словно запел на сцене экстрасенс. — У вас все хорошо. Все ваши заботы, неприятности, горести — все очень, очень далеко. Все, что с вами случилось плохого, было так давно, что вы даже и не знаете, с вами ли это случилось… После этого выступления экстрасенс, наконец, решился. Он позвонил, добился встречи и изложил свои требования человеку, от которого в значительной степени зависел. Разговор происходил в отдельном номере гостиницы, который экстрасенс занимал, поэтому собеседник экстрасенса — мужчина в круглых очках, с длинными залысинами и обиженно поджатыми губами — говорил ему «ты», как это повелось с самого начала их отношений.

— Слушай, святой Иорген, мне кажется, что ты зарываешься, — мужчина в круглых очках захватил в горсть свой подбородок и задумчиво его помял. — Ведь ты член нашего кооператива и обязан соблюдать устав, не говоря уже о том, что существуют некие неписанные нормы приличия, которые цивилизованные люди тоже должны соблюдать.

— Владимир Александрович! — напомаженный кок экстрасенса дернулся. — Если вы считаете соблюдением правил приличий выплату всего двадцати процентов от сборов, то у меня на этот счет существует иное мнение.

— С каких пор это мнение… возникло? — усталое удивление слышалось в тоне мужчины в круглых очках.

— С некоторых, — экстрасенс повел головой, освобождая полную шею от тесного воротничка сорочки, его пухлое лицо порозовело. — Ну что ж, тогда наш ансамбль можно считать распавшимся. Я понимаю, что у тебя уже есть имя — ты так считаешь, во всяком случае — но ведь может так случиться, что останется от твоего имени пшик.

— Там видно будет, — строптиво сказал экстрасенс. — Афиши я как-нибудь и без вашей помощи смогу штамповать, музыкальное сопровождение мне тоже вроде бы ни к чему.

— Да? — взгляд серых глаз, слегка увеличенных стеклами очков, не выражал даже любопытства. — Что ж, аргументы резонные. Вижу, нам действительно надо расторгнуть договор.

Мужчина в круглых очках не остался на самом деле таким невозмутимым, каким казался. Поэтому он на следующий день встретился со здоровяком под сто девяносто сантиметров ростом и весом не менее ста двадцати килограммов. У здоровяка были черные, густые, сросшиеся на переносице брови, он питал пристрастие к короткой стрижке, благодаря которой не так бросалась в глаза довольно обширная для его возраста плешь. Рассказав здоровяку о вчерашнем разговоре с экстрасенсом, мужчина в круглых очках выразил свой взгляд на события следующим образом:

— Это обычный болван. Правда, личность, как ее определяет специальный термин, акцентуированная, с сильным креном в истерию. Мог стать обычным мошенником, а тут, согласно духу времени, подался в экстрасенсы, в целители. Он даже не понимает, чем мы воздействуем на публику во время сеансов.

— А если он теперь вдруг обнаружит, что эффект совершенно не тот?

— Оздоровительного эффекта и так не было. Просто всякий находившийся в зале словно получал изрядную дозу морфия. Как бы кто ни был расстроен или возбужден, его так било по мозгам, что все впадали в благостно-расслабленное состояние. Теперь, если рассмотреть худший вариант, что придет человек, уже несколько раз на подобных сеансах побывавший… Этот человек сможет, наверное, внушить себе подобное состояние…

— Наверное? — перебил его здоровяк со сросшимися бровями. — Значит, полной уверенности нет?

— Разумеется, нет. Но если человек хочет быть обманутым, он постарается им стать.

— Нет, так не годится, — сказал здоровяк. — Могут ведь заметить, да?

— Ну, могут, — пожал плечами мужчина в круглых очках. — Нам-то что? Был у человека дар и вдруг пропал. Кончилось волшебство, и все тут. Перестала функционировать одна из отраслей нашего кооператива. Довольно заметная, конечно, потеря, — по пять-семь тысяч за сеанс снимали. На тридцать выступлений в месяц помножить… Но! У меня взамен проклюнулась пара неплохих идей, босс.

— Нет, так не годится, — покачал головой здоровяк.

— Не годится, значит не годится, — мужчина поправил очки на переносице. — Одним дураком больше, одним меньше.

Поселок Калитино в составе города не числился, он принадлежал Юсинскому району, хотя маленький городок Юсино находился на расстоянии километров двадцать от хутора, тогда как до городского кольца трамваев отсюда было не более двадцати минут пешком.

На грунтовой дороге, ведущей от шоссе к поселку, оперативный уполномоченный Винников искал следы. Это было все равно, что искать прошлогодний снег после весеннего таяния.

— Так, говоришь, здесь машина стояла? — спросил Винников у Пети Фильчакова, личности в Калитино известной. Петя Фильчаков в детстве переболел менингитом и теперь отличался некоторой странностью поведения.

— Ну да, — очень серьезно ответил Петя. Ему было под сорок. Винников Петю не подкалывал, никакой скрытой насмешки, столь характерной в разговорах с односельчанами, Петя в его голосе не улавливал. Петя очень неплохо разбирался в людях, гораздо лучше многих так называемых нормальных, просто мышление его витало в иных сферах.